Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Если так, астрономически маловероятно, — сказала Миранда.

— Вот это уже правильнее.

Теперь мяч оказался на корте Миранды.

— Ребят, если вы научились побеждать вероятность, чего бы вам не влезть в Вегас-рактивку и не оторвать состояние?

Шутка развеселила мистеров Бека и Оду гораздо больше, чем ожидала Миранда. Значит, они умеют ценить иронию. Это был первый добрый знак в потоке негативных сигналов с их стороны.

Оркестр заиграл приятную танцевальную музыку. Свет погас, на плечах гостей засветились брошки-стрекозы.

— Не получится, — сказал мистер Бек. — Вегас — игра чистых цифр, без всякого человеческого смысла. Мозг не взаимодействует с чистыми цифрами.

— Но вероятность есть вероятность, — сказала Миранда.

— Что если вам снится, будто ваша сестра попала в аварию, вы связываетесь с ней на следующий день и узнаете, что она порвала с любовником?

— Совпадение.

— Да, но маловероятное. Видите, не исключено, что можно победить вероятность, если задействовать не только мозг, но и сердце.

Миранда подозревала, что ни мистер Бек, ни мистер Ода не подозревают о жестокости своих слов. Лучше бы уж совсем не надеяться.

— Ребят, у вас какая-то секта, или что? — спросила она.

Мистеры Бек и Ода выразительно переглянулись. Мистер Ода принялся цыкать зубом и прочищать горло. Другому японцу это, вероятно, сообщило бы уйму ценных сведений, Миранда же поняла одно: вопрос чрезвычайно сложен. Мистер Бек извлек из кармана старинную серебряную табакерку (или хорошую современную копию), взял щепоть нанозитового порошка и затолкал в большую круглую ноздрю, потом нервно почесал под носом. Он сдвинул очки вниз, так что видны стали огромные карие глаза, и рассеянно уставился через плечо Миранды в гущу толпы, рассматривая оркестр и реакцию на него танцующих. У него тоже была брошка-стрекоза: она засветилась и теперь испускала мощные световые вспышки, как скопление полицейских и пожарных машин возле горящего дома.

Оркестр перешел на странный дисперсный шум без всяких ладу и складу, порождающий ленивые конвекционные токи в толпе.

— Ребят, откуда вы знаете Карла? — спросила Миранда в надежде немного сломать лед.

Мистер Ода виновато покачал головой.

— До последнего времени не имел удовольствия свести с ним знакомство.

— Работали вместе в Лондоне.

— Вы — рактер?

Мистер Бек иронически фыркнул, вынул пестрый шелковый платок, высморкался быстро и чисто, как все нюхачи со стажем.

— Я по технической части, — сказал он.

— Программируете рактивки?

— И это тоже.

— Чем вы занимаетесь? Светом? Цифровой обработкой? Нанотехникой?

— Частности меня не занимают. Меня интересует одно. — Мистер Бек вытянул указательный палец с очень широким, но идеально наманикюренным ногтем, — использование техники для передачи смысла.

— Сейчас это охватывает самые разные области.

— Да, но не должно. Я хочу сказать, различие между этими областями — надуманно.

— Чем плохо программировать рактивки?

— Ничем, — отвечал мистер Бек, — точно так же, как нет ничего плохого в традиционном живом театре, или, к слову, в рассказах у костра — я сам это в детстве любил. Но пока остаются новые пути, мое дело — их искать. Ваше призвание — рактировать. Мое — находить новые технологии.

Шум оркестра начал неравномерно пульсировать. Пока они говорили, пульсация перешла в более ритмичные удары. Миранда обернулась взглянуть на остальных гостей. Все они стояли с отрешенными лицами и глядели куда-то вдаль. Стрекозиные брошки мерцали разными цветами, а при каждом ударе сливались в когерирующую белую вспышку. Миранда поняла, что брошки как-то связаны с нервной системой хозяев, и те разговаривают друг с другом, творят музыку сообща. Гитарист принялся вплетать импровизированную линию в постепенно оформляющийся рисунок мелодии, танцующие услышали, и звук начал конденсироваться на его партии. Налаживалась обратная связь. Девушка запела импровизированный реп, и чем дальше она пела, тем мелодичнее звучал ее голос. Музыка еще оставалась странной и бесформенной, но уже приближалась к профессиональному исполнению.

Миранда снова повернулась к мистеру Беку.

— Вы считаете, что придумали новый способ передавать смысл с помощью технологии…

— Средство коммуникации.

— Новое средство коммуникации, которое позволит мне добиться желаемого. Поскольку там, где появляется смысл, законы вероятности теряют свою силу.

— Вы произнесли два ошибочных положения. Во-первых, не я изобрел это средство коммуникации. Изобрели другие, возможно, для другой цели, а я набрел, вернее, услышал намек.

Что до законов вероятности, сударыня, они верны всегда, даже больше, чем другие математические принципы. Однако физика и математика — как бы одномерная координатная ось. Возможно, существует другое измерение, перпендикулярное, незримое с точки зрения физических законов, где те же явления описываются в других правилах, и правила эти хранятся в наших сердцах, в дальних уголках, куда мы сами попадаем только во сне.

Миранда посмотрела на мистера Оду в надежде, что он подмигнет или как-то еще покажет свое отношение, но тот смотрел в зал, страшно серьезно, будто сам о чем-то глубоко задумался, и легонько кивал. Миранда набрала в грудь воздуха и вздохнула.

Она снова взглянула на мистера Бека. Он, видимо, следил за ней, потому что тут же указал глазами на мистера Оду, развернул руку ладонью вверх и большим пальцем потер о подушечки среднего и указательного.

Значит, Бек — мозговой центр, Ода — спонсор. Древнейшие и самые мучительные отношения в мире технологии.

— Нам нужен третий участник, — сказал мистер Бек, читая ее мысли.

— Зачем? — спросила Миранда с вызовом и опаской одновременно.

— Структура всех техномедийных проектов одинакова, — сказал мистер Ода, выходя из транса. Теперь между толпой и оркестром возникла мощная синергия, многие танцевали — кто-то пугающе сложно, кто-то попросту притаптывал и трясся. — Тренога. — Мистер Ода выставил кулак и принялся отгибать пальцы, перечисляя. Пальцы у него были кривые и корявые, как будто их часто ломали. Видимо, мистер Ода в свое время занимался боевыми искусствами, которые большинство ниппонцев теперь презирает из-за их простонародных истоков. — Нога первая: новый технологический подход. Мистер Бек. Нога вторая: адекватная финансовая поддержка. Мистер Ода. Нога третья: артист.

Мистеры Бек и Ода выразительно взглянули на Миранду. Она откинула голову назад и рассмеялась заливисто, от самой диафрагмы. Ей самой понравилось. Она тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам. Потом подалась вперед и закричала, чтобы перекрыть шум оркестра:

— Ребят, вы офонарели. Я — старая кляча, ребят. В этом зале десяток рактеров с куда лучшими перспективами. Разве Карл не объяснил? Я шесть лет просидела в павильоне за детской рактивкой. Я — не звезда.

— Звезда — мастер существующего рактивного искусства, то есть именно того, от которого мы стремимся уйти, — сказал мистер Бек, немного огорченный, что она все еще не понимает.

Мистер Ода указал на оркестр.

— Среди этих людей нет профессиональных музыкантов, даже любители не все. Тут музыкальные навыки не нужны. Эти люди — новый тип артистов, родившихся слишком рано.

— Почти что слишком рано, — поправил мистер Бек.

— Господи, — выговорила Миранда, начиная понимать. Впервые она поверила, что в словах Оды и Бека — о чем бы они там ни толковали — есть зерно истины. Это значило, что она на девяносто процентов убеждена, однако знали это только Ода и Бек.