Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Тестостероновом отравлении? — предположил Тэ.

Сперо кивнул.

Тэ снова обратился к Арджуну:

— Итак, три миллиарда жителей кольца только что узнали о диггерах. Как они к этому отнеслись?

— Естественно, это вызвало сенсацию, — сказал айвинец. — Всем очень любопытно. — Он снова оглянулся на Сонар-Таможню. — И мне, признаюсь, тоже.

— Общественность в курсе, насколько провальным оказался первый контакт?

— Ни имен, ни лиц членов Семерки не обнародовали. Так что никто, ясное дело, и не представляет, что с этим как-то связан сам Ху Ной.

— Значит, красные об этом тоже не раструбили?

— Насколько я понимаю, им это не выгодно, — ответил Арджун. — Раз они с диггерами теперь друзья-товарищи, им нужно выставить их в наиболее благоприятном свете, вызвать сочувствие. Довольно трудно поддерживать этот образ, если вскроется, что те хладнокровно убили Ху Ноя и его сиделку.

— Итак, стало быть, из нас сделали банду безликих, безымянных разбойников. Диггеры при поддержке красных прогнали нас со своей территории, а мы при отступлении захватили заложника.

Арджун посмотрел Тэ в глаза.

— Естественно, ни один здравомыслящий синий в это не поверит.

— Но при этом синие до сих пор не представили свою версию событий.

— В этом наша слабая сторона, — вздохнул Арджун. — Как, впрочем, и всегда. В конце концов, мы технократы. Мы принимаем решения, как инженеры. Наши взгляды не всегда совпадают с желаниями людей.

— Ты о синих вообще или о вас в Рио в частности? — спросил Тэ, имея в виду айвинцев.

— И в общем, и в частности. Да, мы принимаем решения, но общество синих доверило нам эту роль. Недаром те немногие аидяне, которые добились высокого положения у нас, в прошлом художники, музыканты, актеры.

— Они дают что-то, чего не хватает нашей культуре, — сказал Тэ.

— Да, чего не додали вы, — ответил Арджун, имея в виду, судя по всему, динайцев. — Вспомни эпоху героев, ведь все это уже было.

Тэ невольно улыбнулся, только усмешка вышла совсем невеселой.

— Ты о настоящих подвигах, а не о том, что творится на экране?

— Знаешь что? Всем все равно, настоящий подвиг или выдуманный. Людям просто надо что-то смотреть по телеэкрану или на одре. И красные это понимают.

— Предлагаю продолжить эту увлекательную дискуссию у меня в баре. Если выберемся отсюда живыми, конечно. Я так понимаю, в том, что касается общественного мнения, красные одолевают нас по всем фронтам.

— У нас были другие заботы, — вяло попытался оправдаться Арджун.

— Смотрели представление? — сказал Тэ, имея в виду высадку острия, триумфальное возвращение Мардж и великую дружбу навек между диггерами и красными.

Арджун не стал спорить, но лицо его приняло несколько нетерпеливое выражение, как у учителя, который смотрит на ученика, а тот никак не начнет соображать.

— Вообще-то нас интересовали действия красных за более длительный промежуток времени.

— Видишь ли, я всего лишь бармен, так что знаю только то, что крутят в новостях. Может, скажешь прямо?

— Что ты знаешь про Кулак?

— То же, что и любой гражданский без допуска, — осторожно ответил Тэ. — Говорят, там в фалангах «пальцев» живут люди.

«Кулак» — еще одно русское слово, проникшее в англиш. В контексте разговора оно означало бесформенный железоникелевый астероид километров тридцати в диаметре. Сто пятьдесят лет назад красные вывели его с кладбища Камчатка на орбиту над Макасарским проливом, где он с тех пор и обращался. Со стороны он напоминал неплотно сжатую руку, и внутри у него была пустота — тоннель, в котором предположительно находились крутящиеся жилые модули. Своего рода ответ БЦ.

— Недавно вокруг него появились всякие стрингеры и прочая оснастка, — добавил Тэ.

Издалека казалось, что Кулак опутан сетью тросиков, словно зернышко в паутине. Сверху и снизу — в направлении зенита и надира — тросики сходились, и из узлов выходили уже по-настоящему длинные тросы. Один достигал поверхности Земли, на другом закрепили противовес — Антимакасар.

В нескольких шагах от них Сонар-Таможня, не стесняясь, демонстрировала свои чувства к Эйнштейну, но вдруг вскинула головку и нацелилась в их сторону.

Тэ уже привык к этому жесту. Сейчас девочку привлекло слово «стрингер», которое стояло в пятнадцатом томе «Британской энциклопедии» между «сонаром» и «таможней», а следовательно, входило в ее область знаний. Во время горного перехода она показала, что неплохо разбирается — по крайней мере, по меркам троглодитов — в спутниках и стационарных орбитах, так что быстро вникла в историю космических сородичей за последние пять тысячелетий. Энци начала пододвигаться к Тэ; Эйнштейн шел за ней, как будто прикованный глазами к ее бедрам.

Не видя всего, потому что стоял спиной, Арджун холодно смотрел на Тэ, ожидая продолжения. Тэ продолжил:

— Та часть, что на поверхности, — это их ответ Колыбели. Но о ней мы мало что знаем. Красные строили ее под водой.

— Она называется «Гномон», — сообщил Арджун. Затем произнес слово по буквам.

— Что это такое?

— Раньше так называли деталь солнечных часов, отбрасывающую тень, по которой измеряли время. Ее ориентировали по земной оси.

Тэ немного подумал.

— Интересный выбор слова.

— И он большой, Тэ. Гораздо больше Колыбели. Они не просто так сооружали его в океане. С одной стороны, да, чтобы скрыть от нас, с другой — потому что для постройки на суше он слишком велик.

— Насколько именно велик?

— Извини, не могу сказать всего.

Арджун извлек планшет и вывел на экран карту мира. Подвигав пальцами, приблизил фрагмент с кучным архипелагом между Юго-Восточной Азией и Австралией.

— Вот, взгляни и скажи, что ты видишь.

Он передал планшет Тэ.

— О, Юго-Восточная Азия! — воскликнула энци, заглядывая в планшет через плечо Арджуна. — Вас что-то интересует? Может, Сулавеси? Или острова Спратли?

Айвинец глянул на нее с нескрываемым любопытством.

— А что тут смотреть? — сказал Тэ. — Я и так знаю. Здесь экватор почти ни в одной точке не пересекает сушу, поэтому красные так и ноют об этом.

— Неправда! — возразила энци. — Суматра…

— Да, это большой остров, но не материк ведь. Сонар, помнишь, что я тебе рассказывал об устройстве Ока и как работает Колыбель?