Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Доктор Мелисанда Стоукс:
Его перенесли восемь часов назад, вернуться он должен через две недели — после завершения ДЭЛА при нападении крестоносцев на Галатскую башню в Константинополе. Что вы нашли?
Доктор Элоиза Лебрен:
Эх, совсем немного разминулись:(
Наверно, мои находки теперь представляют чисто академический интерес.
Я выяснила, что в нескольких Нитях существует устная традиция, берущая начало из окрестностей деревни Коллинет. В этой традиции история Тристана разрослась до шансон де жест, которую исполняли различные трубадуры. По-видимому, церковники решили присвоить популярную легенду, раздули ее еще больше и канонизировали Тристана (несмотря на отсутствие сведений о мученической кончине или чудесах). Так он и попал на витраж.
Доктор Стоукс:
В нескольких Нитях?! Но он огрел разбойника веслом
Доктор Лебрен:
Очевидно, интерференция между Нитями.
Доктор Стоукс:
А такое бывает? Эксперты по магии, ау?
Ребекка Ист-Ода:
Мы сталкивались с подобным в искусстве, особенно в литературе. Представьте, что происходит в мозгу писателя, когда он сочиняет историю, придумывает то, чего на самом деле не было, но как бы могло быть. Другими словами, история должна быть логичная и правдоподобная. Часто в ней фигурируют реальные места, исторические события и лица, но все происходит как будто в альтернативной версии реальности.
Принято считать, что писатель творит контрфактуальное повествование силой своего воображения. В свете того, что мы в ДОДО узнали про Нити, можно предложить другую гипотезу, а именно, что литература — род низкоуровневой магии. «Суперспособность» писателя не в том, что он воображает контрфактуальную историю, а в том, что он видит параллельные Нити и воспринимает альтернативные версии реальности, как реализованные, так и потенциальные.
Думаю, Мел, ты уже поняла, к чему я клоню. Хотя Тристан огрел разбойника веслом только в одной Нити, возможно, сочинители в соседних Нитях ощутили это и смогли убедительно изложить. А дальше история распространилась в другие Нити, даже в нашу. Сегодня утром я нашла святого Тристана Динтагельского в «Житиях святых» Альбана Батлера (первоиздание 1759 года у нас в библиотеке).
Доктор Стоукс:
Блин, он уже и в Википедии.
Апд. Нет, исчез.
Доктор Лебрен:
Я не успеваю перевести все документы с латыни и средневекового французского, но запощу несколько отрывков.
Доктор Блевинс:
Я только что заметил эту ветку и сейчас ее просматриваю.
Правильно ли я понял, что произошли изменения на страницах 250-летнего тома в нашей библиотеке?!
Доктор Стоукс:
Да. Эржебет говорит, вокруг книги ощущается небольшой МЕРЦАЛ.
Доктор Блевинс:
Ясно. Это настораживает. Не первый раз диахроническая магия имеет настораживающие последствия.
Доктор Стоукс:
Как так, доктор Блевинс? Весь смысл ДОДО в том, чтобы совершать в прошлом действия, меняющие настоящее. Исторические книги и Википедия меняются соответственно.
Доктор Блевинс:
Доктор Стоукс, я перенесу этот разговор в офлайн, как теперь выражаются. Зайдите ко мне в кабинет.
Доктор Лебрен:
Привожу перевод письма на церковной латыни от деревенского священника в Нормандии своему епископу, датировано 1063 годом:
Нескончаемая борьба против языческих предрассудков и обычаев в приходе испытывает мою веру каждодневно и ежечасно. В последнее время крестьянки отравляют слух своих детей побасенкой, которая, точно пожар, распространяется от дома к дому. Насколько я смог понять, это не более чем старая викингская сага. Герой ее — некий Тристан, странствующий англосаксонский рыцарь невиданного роста и силы. Он некоторое время живет в норманнской деревушке и отличается мирным нравом, но при нападении разбойников встает на защиту селян и героически бьется на берегу веслом, доколе все враги не падают мертвыми к его ногам. Приняв благодарность жителей деревни, он отправляется дальше на поиски новых приключений. Как вы видите, история весьма соблазнительная для простых умов, и потому искоренить ее почти невозможно.
Есть также ответ епископа, который пишет, что слышал ту же историю в соседних деревнях, но в некоторых версиях Тристан — христианин, защитивший церковь от язычников, которые явились осквернить ее и украсть драгоценный реликварий. Дальше епископ предлагает не пытаться искоренить народную сказку, а изложить ее прихожанам как рассказ о христианских добродетелях.
Перепрыгнув на сто лет вперед, я нашла отрывок малоизвестной жесты. Датирую ее по стихотворной форме, которая варьирует от ранней (ассонантный десятисложник) к более поздней (моноримный двенадцатисложник). Вот несколько лесс, дающих общее представление, хотя, конечно, я передаю смысл, не тонкости. Лессы имеют разную длину и по большей части повреждены до полной нечитаемости. Если надо, могу перевести еще раз более тщательно, в том числе поискать
зашифрованные намеки, что в этой традиции не редкость. На бреге Див тихоструйной проснулся Тристан, Широкоплечий, статный, гордый душой Светлокудрый боец Тинтагеля, принесший обет Служить королю Шарлеманю, слуге Иисуса Христа. (примерно шесть лесс разобрать невозможно). С ложа волшебницы-девы отважный воспрял, На отпор зовя свирепым безбожным варягам, Выкрасть идущим любезные нам святого Септимия мощи, Опозорить нас, христиан! Вот грех так уж грех! (около двух десятков неразборчивых лесс). …Тут благородный Тристан, новоявленный наш паладин, Хвать весло, и Царицу Небесную славя, Тем, как копьем, сокрушает язычников зубы, Всем семерым воякам в смоленой дерюге. Их же тщетно блещут мечи, ни один не достал Тех смельчаков, что пообок Тристана сражались.Дальше еще около сотни лесс, но они практически все уничтожены водой. Судя по тому, что удалось разобрать, речь идет о службе Тристана при дворе Карла Великого и подвигах на войне с маврами. Видимо, это добавлено, чтобы обосновать его канонизацию. Буду изучать этот раздел — поищу, что могло привлечь внимание Магнуса.
Доктор Стивен Мур:
Простите, что появился в этой ветке к шапочному разбору, но вчера Бодлеанская библиотека была закрыта, и в кабинет редких книг я попал только сегодня. Мне удалось найти следы легенды о Тристане в письме к Вильгельму Завоевателю, написанном в 1071 году. Оригинал, разумеется, на латыни, но я вчерне перевел, копирую ниже:
Приветствую моего любезного монарха и драгоценного брата Вильгельма, милостью Божьей короля Англии и герцога Нормандии.
Я объезжаю многочисленные владения, кои ты мне соизволил пожаловать за помощь при Гастингсе, и не устаю благодарить тебя за щедрость и великодушие. Все они изобильны зерном и скотом, крестьяне здоровы и не особо ропщут. Воистину я получил великое богатство.
Должен, однако же, с прискорбием сообщить, что поиски обители героев в Динтагеле успехом не увенчались. Динтагель, родина достославнейшего рыцаря Тристана, воспетого в «Песне о Коллинет», повествующей, как он отразил натиск еретиков из Лизьё, что досаждали нам с тобой в пору нашей юности, и не дал им похитить мощи святого Септимия Поншардонского, — так вот, сей Динтагель оказался всего лишь развалинами римской крепости. Мои люди расспрашивали в соседней деревушке Боссиньи (на местном наречии Боскини) о славном товариществе рыцарей, из коего вышел Тристан, но ответом им были только недоуменные взгляды селян.
Впрочем, там много овец, так что земли сии послужат к богатству Вашего Величества и к вящей славе Господней.
С любовью и почтением,
ДЕНЬ 1805 (ИЮЛЬ, ГОД 5)
Оки, пишу просто чтобы известить тебя о развитии ситуации. Помнишь неприятность, которая произошла два с половиной года назад, когда подполковник Лионс во время ДЭЛА в Нормандии-1045 ввязался в драку с местными? Я сказал тогда и по-прежнему считаю сейчас, что это была серьезная ошибка, ставящая под сомнение его профессиональную пригодность. Теперь, похоже, нам предстоит расхлебывать последствия его дисциплинарного проступка. Подполковник Лионс отправился в Константинополь-1203 завершать большое ДЭЛО, которое мы готовили последние три года. Пока все вроде бы хорошо. К сожалению, его действия в Нормандии ста шестьюдесятью годами раньше имели неожиданный резонанс, и в итоге его почитают как романтического героя и христианского святого по всему скандинавскому и христианскому миру. Один из варяжских стражей в константинопольском ВиМНе опасно близок к тому, чтобы сложить два и два.