Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция

Это место было ничем не хуже любого другого. Дэн заехал на стоянку и загнал «шевроле» за церковь. Убедившись, что машину не видно с дороги, он выключил двигатель и вынул ключ из замка зажигания. Отлепив от спинки мокрую рубашку, он улегся на сиденье и закрыл глаза, но образ умирающего Бленчерда не давал ему покоя, и сон не шел.

Дэн пролежал так всего лишь несколько минут; внезапно кто-то постучал в боковое стекло. Дэн сел, ошеломленно моргая. Возле машины стоял худой чернокожий мужчина с выступающими скулами и плотной шапкой седых волос. Над его глубоко посаженными глазами цвета сажи тесно сходились густые белые брови. Он был одет в черные брюки и простую ярко-синюю рубашку с короткими рукавами.

— С вами все в порядке, мистер?

— Да, — кивнул Дэн, немного сбитый с толку. — Я просто решил немного отдохнуть.

— Слышал, как вы проехали. Поискал, поискал, и вот где нашёл вас.

— Я никого здесь не знаю.

— Ну, — улыбнулся мужчина, показав белые, как алебастр, зубы, — здесь всего-то лишь я и Бог. Сидим и беседуем друг с другом.

Дэн вставил ключ в замок зажигания.

— Пожалуй, мне лучше уехать.

— Постойте, подождите минуту, я же вас не гоню. Вы не правильно меня поняли. И вы не затем остановились тут, чтобы я вас будил. Едете издалека?

— Да.

— По мне, если человек хочет отдохнуть, он должен отдыхать. Если вы хотите войти, милости прошу.

— Я… Я неверующий, — ответил Дэн.

— Но ведь я не сказал, что собираюсь читать вам проповедь. Хотя здесь любой бы сказал, что лучшего снотворного не сыскать. Меня зовут Натан Гвинн. — Мужчина протянул руку Дэну, и тот машинально ее пожал.

— Дэн… — Он заколебался на мгновение, но тут ему в голову пришло подходящее имя. — Фэрроу.

— Рад познакомиться. Входите же; там есть комната, и вы можете устроиться на скамье, если хотите.

Дэн поглядел на церковь. Много лет прошло с тех пор, как он последний раз был в церкви. То, что он видел во Вьетнаме — и после, — привело его к мысли, что если какая-то высшая сила и правит этим миром, то пахнет она серой и горелой человеческой плотью.

— Внутри прохладнее, — сказал Гвинн. После минутного колебания Дэн открыл дверцу кабины и выбрался из машины.

— Весьма благодарен, — сказал он и вслед за Гвинном вошёл в церковь. Убранство церкви было скромным, некрашеный пол был истерт воскресными туфлями нескольких поколений.

— Я писал проповедь, когда услышал вашу машину, — пояснил Гвинн и провёл Дэна в небольшой кабинет; открытое окно выходило на стоянку. Два стула, стол с лампой, шкаф для бумаг и два ящика с религиозными книгами — вот все, что было в этой маленькой комнате. На столе лежала пачка бумаги и стояла чашка с несколькими шариковыми ручками. — Боюсь, не слишком удачно выходит, — доверительно сказал Дэну Гвинн. — Иногда копнешь глубоко, а потом все точно ветром сдувает. Но я не беспокоюсь, что-то у меня все-таки остается. Так всегда бывает. Если хотите пить, здесь есть фонтанчик.

Гвинн провёл его по коридору, вдоль которого располагался ряд маленьких комнат; половицы поскрипывали под ногами. Вентилятор на потолке слегка разгонял жару. Увидев фонтанчик, Дэн направился к нему, чтобы утолить жажду.

— Вы, как верблюд, напиваетесь впрок? — спросил Гвинн, наблюдая за ним. — Проходите вот сюда, здесь вы можете улечься на лавке.

Дэн вошёл за ним в придел. Вокруг амвона стояли с десяток скамеек, бледно-зеленые грязные стёкла в окнах едва пропускали свет; на мгновение Дэну показалось, будто он очутился на дне морском. Над головой глухо гудели два вентилятора, будто две солидные дамы, спорящие о чем-то. Дэн присел на край возвышения и прижал ладони к глазам, чтобы унять боль, пульсирующую в голове.

— Симпатичная татуировка, — заметил Гвинн. — Вам где-нибудь здесь сделали?

— Нет. Совсем в другом месте.

— Не возражаете, если я спрошу, откуда и куда вы едете?

— Из Шривпорта, — ответил Дэн. — А еду в… — он замялся. — В общем, я просто еду.

— Вы живете в Шривпорте, да?

— Жил раньше. — Дэн отнял ладони от глаз. — А теперь я даже не уверен, что знаю, где мой дом. — Внезапно он вскинул голову:

— А я не заметил тут вашей машины.

— О, я хожу из дома пешком. Я живу всего лишь в полумиле отсюда, вверх по дороге. Вы наверное, голодны, мистер Фэрроу?

— Да, вполне мог бы что-нибудь съесть. — Очень странно было слышать это имя спустя столько лет. Дэн сам не понимал, почему выбрал именно его; возможно, из-за того парня с плакатом в Долине Смерти.

— Вы любите жареные пирожки? У меня есть несколько штук в кабинете; жена нажарила сегодня утром.

Дэн ответил, что это замечательное предложение. Гвинн ушёл к себе в кабинет и вернулся с пакетом из коричневой бумаги, в котором были три посыпанных сахарной пудрой жареных пирожка. Дэну хватило четырех секунд, чтобы расправиться с первым.

— Берите еще, — предложил Гвинн, усаживаясь на возвышение напротив Дэна. — Похоже, вы давненько не ели.

Второй пирожок исчез с такой же скоростью. Гвинн поскреб подбородок и сказал:

— Доедайте последний. Моя жена была бы счастлива видеть, что ее стряпня имеет такой успех. — Третий пирожок стал достоянием истории, и Дэн слизнул с пальцев сахар. Гвинн рассмеялся:

— Только не надо жевать пакет.

— Передайте своей жене, что она готовит замечательные пирожки.

Гвинн вынул из кармана брюк серебряные часы.

— Почти четверть пятого. Вы можете сами сказать об этом Лавинии, если, конечно, у вас есть такое желание.

— Простите?

— Ужин у нас всегда в шесть. Если хотите поужинать вместе со мной и Лавинией, то милости просим. — Гвинн убрал часы. — Пира не обещаю, но свой желудок вы согреете, это я гарантирую. А я позвоню ей и попрошу поставить на стол еще одну тарелку.

— Спасибо, но я собирался немного отдохнуть и снова поехать.

— О-о, — густые белые брови Гвинна слегка приподнялись. — Тогда выбор за вами. Ну, как? Дэн молчал.

— Дорога никуда не исчезнет, мистер Фэрроу, — негромко произнес Гвинн. — Как вы считаете? Дэн взглянул в глаза проповедника.

— Вы же меня не знаете. Я мог бы оказаться… Человеком, кого вы не захотели бы видеть в своем доме.

— Совершенно верно. Но мой Господь, Иисус Христос, говорит, что мы всегда должны накормить странника. — В голосе Гвинна появились распевные интонации. — Каждый человек есть то, что он есть. Так что, если хотите отведать жареного цыпленка — а Лавиния готовит их бесподобно, — то вам стоит только сказать об этом.