Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция

— Хорошо. Ваш друг разрисовывал металлические листы и стекло. Но что это может означать?

— Не знаю, но это заботит меня. — Он провел по губам тыльной стороной ладони. — Немцы знают, что предстоит высадка союзников. Для чего они тратят время на то, чтобы рисовать пулевые отверстия на зеленых металлических листах? И еще одно: когда Тео рисовал, Блок показывал его работу другому немцу. Блок называл его «доктор Хильдебранд». Вы знаете это имя?

Майкл, покачал головой. На сцене солдаты заряжали мушкеты.

— Отец Хильдебранда был создателем химического оружия, которое немцы использовали в Первую мировую войну, — сказал Адам. — Сын, как и отец, владеет компанией по производству химикатов, и он — ярый пропагандист использования химического и бактериологического оружия. Если Хильдебранд работает над чем-то, это может быть использовано против высадки союзников.

Майклу сделалось тошно. Если во время высадки немцы применят снаряды с химическим оружием, погибнут тысячи солдат, и, если операция не удастся, она будет отложена на годы — время, достаточное для того, чтобы Гитлер укрепил «Атлантический вал» и создал оружие нового поколения.

— Но я не понимаю, при чем тут Франкевитц?

— Я тоже не понимаю. С тех пор как немцы нашли и разбили мое радио, я лишен источников информации. Но я чувствую, что тут необходимо разобраться. Если нет… — Он не закончил фразы, но Майкл понял. — Тео случайно слышал разговор между Блоком и Хильдебрандом. Они дважды упомянули «Железный кулак».

— Железный кулак, — повторил Майкл.

Кто-то постучал в дверь. Адам вскочил с кресла. На сцене солдаты подняли мушкеты, оркестр играл траурную мелодию, а Каварадосси приготовился к смерти.

— Мсье! — Это был голос коридорного. — Вам послание.

По голосу коридорного Майкл понял, что он не один. Это послание — приглашение в гестапо.

— Вставайте, — сказал он Адаму.

Адам встал, но дверь в ложу уже вышибло чье-то могучее плечо; в этот момент на сцене раздался залп, и Каварадосси упал. Звуки залпа на сцене заглушили шум сломанной двери. Двое в мундирах гестапо ворвались в ложу. У первого в руке был маузер.

Майкл ударил его по черепу кастетом. Тот отлетел назад, успев нажать на спуск. Пуля пролетела над плечом Майкла. Майкл ухватил немца за кисть, взвалил на плечо, шагнул к барьеру ложи и швырнул вниз.

Немец летел пятнадцать метров и визжал, пока не грохнулся в партер. Оркестр остановился в замешательстве, певица на сцене безуспешно пыталась довести свою арию до конца.

Майкл твердо решил, что этот эпизод не должен стать его лебединой песней. Второй гестаповец потянулся к карману плаща, но не успел — Майкл ударом кулака разбил ему лицо. Следующий удар перебил ему глотку. Гестаповец рухнул на спину. Но в дверь ложи рвались еще двое — человек в клетчатом костюме с «люгером» в руках и за ним — солдат с пистолетом. Майкл крикнул Адаму:

— Лезь ко мне на спину!

Адам обхватил Майкла и повис на нем. Он весил не более пятидесяти килограммов. Майкл видел: вошедший понял, что сейчас будет, и вытаращил глаза.

Глава 26

У Майкла не было желания повторить путь первого гестаповца от балкона до партера; его пальцы вцепились в узорчатую колонну рядом с ложей. Он напряг все силы, чтобы взобраться по ней на верхний ярус. Снизу доносились вопли и визг. Даже примадонна закричала то ли от ужаса, то ли от негодования. Майкл карабкался наверх, цепляясь за все, что попадало под руку. Сердце его бешено билось, но он не терял хладнокровия — все, чему суждено произойти, должно было решиться очень скоро.

Так и случилось. Он услышал резкий звук выстрела. Тело Адама вздрогнуло и замерло. Руки, обхватившие его шею, словно окаменели. По шее и спине Майкла поползла теплая влага. Майкл понял, что пуля попала Адаму в голову. Он полз вверх по колонне с мертвецом, прикованным к его спине. Он перекинулся через балкон верхнего яруса, и тут вторая пуля раздробила позолоту в десяти сантиметрах от его правого локтя.

— Вверх по лестнице! — услышал он команду гестаповца. — Живо!

В ложе, куда попал Майкл, никого не было. Он затратил несколько секунд, пытаясь оторвать от себя Адама; два его пальца, скрюченные на груди Майкла, отлетели, как сухие сучья, но остальные не поддавались. Майкл выбрался из ложи в холл, от которого ответвлялись коридоры, покрытые темно-красным ковром.

— Сюда! — раздался голос слева.

Майкл повернул направо и, шатаясь, пошел по коридору. Труп висел у него на спине; носки ботинок Адама волочились по полу, на ковер капала кровь. Майкл остановился, пытаясь стряхнуть тело, но понял, что зря тратит силы. Труп висел на нем, как сиамский близнец.

Над плечом Майкла взорвался светильник, который держала Диана, и, обернувшись, он увидел двух солдат с винтовками. Он попытался достать свой пистолет, но мертвая хватка Адама не дала ему это сделать. Сзади раздавались голоса немцев, словно лай собачьей своры. Теперь вес Адама казался ему непомерным бременем, но он заставил себя бежать.

Впереди была украшенная херувимами лестница, которая вела вверх. Майкл направился к ней и вдруг почуял горький запах незнакомого пота. Немецкий солдат с пистолетом шагнул вперед из арки слева.

— Руки вверх! — скомандовал он.

Майкл лягнул солдата в правую коленную чашечку и услышал, как треснули кости. Пуля пистолета попала в потолок. Немец, с лицом, искаженным от боли, отступил назад, но пистолета из рук не выронил. Майкл ухватил немца за запястье. Вторая пуля просвистела у щеки Майкла. Немец попытался ткнуть пальцами в глаза Майкла.

— Я его взял! На помощь! Я его взял! — кричал он.

Даже с раздробленным коленом, солдат не сдавался. Они боролись за пистолет. Солдат ударил Майкла в челюсть, но Майкл не отпустил его руку с пистолетом. В ответ Майкл выбил немцу два зуба, и тот замолчал. Немец ухитрился ударить Майкла коленом в живот. Майкл с Адамом, висящим у него на спине, отлетел назад и услышал, как череп Адама треснул, ударившись о мраморную стену. Солдат, удерживая равновесие на одной ноге, поднял «люгер».

И тут Майкл увидел, как за немцем мелькнуло что-то темно-синее. В тело немца вонзился стилет. Немец задохнулся и, выронив пистолет, свалился на пол.

Габи моргала, ошарашенная представившимся ей зрелищем; Майкл — с окровавленными волосами и запекшейся кровью на лице, и труп — с открытым ртом и с кровавым месивом вместо головы, намертво вцепившийся в Майкла. Ее тошнило. Она подняла пистолет окровавленной рукой. Майкл поднялся.

Из глубины коридора раздался мужской голос:

— Гессен! Где ты, черт тебя возьми?

Габи попыталась помочь Майклу разомкнуть руки мертвеца, но тут послышался топот приближающихся ног. Единственный путь — вверх по лестнице. Вес Адама казался теперь Майклу невыносимым. Поворот лестницы вывел их на площадку перед дверью. Когда Габи отодвинула задвижку и открыла дверь, на них пахнул ночной ветер Парижа. Они поднялись на крышу Гранд-опера.