Вещь. Империя Терон

На площадке становилось шумно, Фарсиму казалось, он слышал свое имя, крики и угрозы. Сердце колотилось от страха и бега, руки тряслись от слабости. Но эльф бежал, бежал без остановки. По выложенным плиткой дорожкам мимо клумб, мимо огромных шатров, разбитых для ящериц, мимо воинов и сам-андрун. Едва не столкнулся с женщиной в легком доспехе, перевернул ведро с водой, стоявшее у небольшого фонтана. Поскользнулся на мокрой плитке, упал, чудом не ударился головой о завитый плющом фонарик.

Невидимость разрушилась, кто-то из воинов показал на него пальцем, закричал.

Фарсим поспешно восстановил невидимость и, быстро поднявшись, продолжил бег.

— По следам! Мокрые следы! — неслось вдогонку.

Фарсим мчался так, будто спасал свою жизнь. Мчался, прижимая к груди драгоценный диск, причину всех своих горестей. Судя по звукам, преследователи отстали.

Влетев в какую-то арку, забившись в тень, вжимаясь в холодный камень, маг позволил себе обернуться. Следов он больше не оставлял, погони не было, а ноги унесли его очень далеко от сада и от проклятой звезды. Насилу отдышавшись, держась за саднящий правый бок, Фарсим понял, что находится рядом с замковой тюрьмой. Это открытие его порадовало.

Озираясь по сторонам, он скользнул за тяжелую дверь в коридор. С удовольствием и даже наслаждением задвинул засов. Прислонившись спиной к двери, с облегчением снял невидимость. Только тогда Фарсим поверил, что ему удался этот сумасшедший трюк с похищением артефакта. Правда, что делать с ним дальше, эльф не представлял. Поэтому решил пока просто осмотреться, оценить обстановку.

Правая дверь вела в просторную комнату охранников. Ни воинов, ни следов борьбы, только недоеденный ужин на столе. Только увидев оставленную еду, Фарсим понял, что давно ничего не ел. Вцепившись зубами в ломоть хлеба, потянулся за куском сыра, заглянул в кувшин, принюхался. Сквашенное молоко, простая еда, от которой он за годы отвык, показалась сказочно вкусной.

Утолив голод, Фарсим поискал еще еду и сумку. В сундуке в прохладе нашлась целая коврига хлеба, большой кусок копченого мяса, пол-головки сыра и маленький бочонок пива. В печи стоял горшок с давно остывшей кашей. Она так чудесно пахла разными специями, что Фарсим не удержался и попробовал.

С каждой ложкой, с чувством сытости к нему возвращалась способность мыслить. Болезненное перевозбуждение уходило, сознание прояснялось, и Фарсим, наконец, смог поверить в то, что сделал.

Ему удалось! Удалось украсть неимоверно важный для нападающих артефакт и уйти живым!

Робкие мечты о прощении императора разбились о все тот же золотой диск, хищно поблескивающий камнями. В нем чувствовалась сила. Фарсим верил, что по этому излучению его могут отследить пришлые маги. Как лишить артефакт способностей, обезвредить, эльф не представлял. Зато прекрасно понимал, что за диском, где бы он ни был, придут все чужаки. Они нуждались в нем и не уступили бы без боя. Думать о будущих сражениях, о смертях Фарсим не мог. Совесть и без того поедом его ела, не давала дышать. Поэтому маг решил пока заняться решением простых задач. А именно: найти ключи от камеры и от кандалов, освободить Нальяса.

В другой комнате нашлось и искомое, и большая лампа, и запас масла. Повинуясь неясному порыву, Фарсим отрезал от ковриги хороший кусок, настрогал копченого мяса и, завернул с собой, сунул в пока еще пустую наплечную сумку. Пояс тяжело оттягивала полная фляга с водой, и это успокаивало эльфа, примиряло с тем, что ненавистный диск спрятан на груди под одеждой.

Черепа встретили мага злобным шипением и полными ненависти взглядами сияющих глазниц. Фарсим старался на них не смотреть, делать вид, что не слышит проклятий и оскорблений. Не отрывал взгляда от пола, от пятна света, который давала масляная лампа в руке. Пронизывающий холод подобрался к самому сердцу, сквернословящие черепа укрепили и без того сильный страх быть пойманным, заключенным в тюрьму или казненным. Черепа пророчили именно это, желая магу мучительной смерти. Встречи с Нальясом Фарсим ждал, как избавления!

В коридоре было очень темно. За забранным решеткой окошком едва теплился свет противного оттенка, напоминающего гнилушки ядовитого аргы. От этого сравнения Фарсиму стало настолько не по себе, что он не выдержал и робко окликнул:

— Эй! Господин Нальяс?

— Да, я здесь! — в голосе молодого эльфа отчетливо слышалось облегчение. — Кто тут?

— Это я, Фарсим, — подбежав к двери, маг прильнул к решетке. — Я сейчас, сейчас!

В дрожащих взмокших руках неприятно звенели ключи. Резкие и отвратительно громкие голоса черепов резали слух, и в замочные скважины Фарсим попал не сразу. Умудрившись прищемить палец засовом, эльф дернул на себе дверь.

Нальяс стоял рядом с постелью так близко к выходу, как только позволяли цепи.

— Что случилось? — его голос звенел от напряжения.

— Вы были правы, — только и смог ответить Фарсим.

Долгая тишина. Даже вечно не к месту вякающие черепа молчали. Нальяс сильно побледнел, вообще лицо у него было такое, словно ему сообщили о внезапной смерти горячо любимого родственника. Молодой эльф прикрыл нижнюю часть лица ладонью, медленно, будто нетвердо стоял на ногах, отошел к измятой несвежей постели и рухнул на нее.

— Кто пришел в наш мир через артефакт? — чуть слышно просипел он.

Фарсим, бесконечно благодарный за такую формулировку вопроса, за отсутствие упрека, честно признался:

— До конца не знаю.

— Какие они? — Нальяс не поднял головы.

— Разные… Но жестокие. Сильные. Маги и воины, — медленно отвечал Фарсим, надеясь, что хоть на какое-то слово собеседник отреагирует. Видеть перед собой олицетворение безысходности было страшно. — Они уверены в победе. Совершенно.

Молодой эльф вздохнул, устало провел руками по лицу, надавил пальцами на виски, будто у него болела голова. Цепи горестно звякнули, оживший череп злорадно пообещал:

— Сдохнешь. В муках сдохнешь, предатель.

Фарсим шарахнулся от него, уже не в первый раз подумал, что зачарованные черепа говорят с ним, а не с Нальясом. Вспомнив про ключи, суетливо подошел к юноше, встал перед ним на колени, потянулся к браслетам на щиколотках.

— Я ведь за вами пришел, — смущенно сказал Фарсим, словно просил прощения.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Нальяс. — Кажется, вы единственный, кто обо мне вспомнил.

Маг почувствовал, что краснеет от стыда. Он неожиданно осознал, что спас юноше жизнь. Тот, конечно, был в относительной безопасности вдали от звезды и ящеров, но без воды и еды эта безопасность недорого стоила.

— У вас, случайно, воды нет?

— Есть, — Фарсим снял с пояса флягу, сбросил с плеча сумку. — И еда есть. Вы же голодны наверняка!

Он суетился, говорил очевидные вещи, рассказывал о пустой комнате охранников. Обреченно отметил, что для самобичевания нашелся новый повод. Нальяс, против которого Фарсим так старательно настраивал императора, алхимиков, гильдию магов. Нальяс, чуть не погибший в тюремном могильнике.

— Мне очень жаль, — стараясь не смотреть, с какой жадностью юноша осушал флягу, покаялся Фарсим. — Я делал все возможное, чтобы вас очернить. Чтобы испортить вам жизнь… Я радовался, когда вас арестовали… И чуть было не стал причиной вашей гибели….