Весёлая переменка
Шрифт:
Наверное, мы долго бы стояли и смотрели, но тут дядя Коля нас заметил, отвлёкся и как стукнет себя по пальцу!
— А-а-а! — вскрикнул он, а потом замычал: — М-м-м! Вот зараза!
Он засунул палец в рот и как врежет по гвоздю со всего маха.
— У, холера!
Потом он повернулся к нам и закричал:
— Чего уставились?! Забодай вас комар! А ну пошли отсюда!
Мы с Толиком кинулись бежать, а вслед нам неслось:
— Всё, япона мама, из-за вас! Ходят тут всякие, работать мешают!
Добежав до конца забора, мы остановились. Тяжело дыша, посмотрели
— Ничья-я-я…
Лошади и другие казаки
День перевалил за полдень и потянулся к вечеру. В комнате густо пахло морскими водорослями от мокрых дров в камине. Грушницкий сказал, что хочет угостить верного коня, и вышел, прихватив пакет с початком варёной колбасы. На нём были длинные лайковые перчатки — почти до колен и, как у всех кавалеристов, на ногах — шпоры.
Как это часто бывает в горах, погода за каких-то полчаса резко изменилась — солнце стало серым и хмурым. Грушницкий поднял воротник и поглубже втянулся в солдатскую шинель.
Во дворе росла черёмуха, вся усыпанная спелой вишней. Соловей сидел на ветке и чирикал. Из-за черёмухи выглянули заячьи уши. Где-то собаки закричали не своим голосом.
Грушницкий прошёл через соседский сад, который находился по соседству.
Лошади и другие казаки паслись на лугу.
Лошадь Грушницкого была стреножена и паслась, как кузнечик: прыг-скок, прыг-скок. От этого трава звенела и ложилась ровными рядами — травинка к травинке, цветочек к цветочку.
А вдали морским прибоем колосилась рожь.
На опушке в тесную кучу сбились коровы. Спасаясь от мошек, они били хвостами по спине и жалобно рычали.
«Человеку всегда не будет хватать звона воды в лесном ручье, шелеста листьев на голове…» — подумал Грушницкий и оседлал лошадь.
Лошадь пожевала губами, отвернула голову набок и пошла домой.
Инна Гамазкова
Снежный мальчик
Прибегает ко мне Ваня Григорьев — весь взлохмаченный, глаза вытаращены.
— Ты здесь сидишь, а они его поймали! А он опять убежал! И может быть, сейчас где-то тут, рядом ходит! А они его ищут! Понял? — Ваня подмигнул мне сперва левым глазом, а затем правым. Только я всё равно ничего не понял. Но потом он мне всё как следует объяснил.
Оказывается, по телевизору передавали, что где-то в горах, в пещере, нашли снежного человека. Но он ещё не взрослый, а мальчик. И совсем дикий: спит на земле, а воду пьёт прямо из лужи!
— Ему, — сказал Ваня, — лет восемь или десять, а читать и писать не может. Ну, понимаешь, совсем дикий. Его в город привезли, стали учить всему, а он взял да сбежал. И сейчас где-то
по улицам бродит. Его нужно срочно найти, пока чего-нибудь не натворил или под машину не попал, он ведь правил не знает и по городу ходить не умеет.— Ну это ерунда, — усмехнулся я, — его в один миг поймают! Как увидят такого… ну безо всего или в шкуру завёрнутого…
— В том-то и дело, — воскликнул Ваня, — что его отмыли, постригли, одели — от нас с тобой не отличишь!
Тут я понял, что надо парня спасать, схватил мамин театральный бинокль и выскочил на балкон. Гляжу и глазам своим не верю — он! Мимо нашего дома мчится, улицу перебегает прямо на красный свет!
— Григорьев, — кричу, — за мной! Мы его спасём!
Подбегаем, хватаем за руки.
— Это ты? — спрашиваем.
— Я!
— Ты, который снежный? Из лужи пьёшь и руками кашу ешь?
— Вы что, ненормальные? Пустите меня, я в кино опаздываю!
А Ваня тянет меня за рукав и шепчет:
— Это не тот! А вон тот — дикий! Точно тебе говорю! Видишь, подземный переход рядом, а он через ограждение лезет, прямо под колёса!
— Стой! — кричим. — Погоди!
Он остановился.
— Понимаешь, — объясняем мы ему, — машины — это тебе не горные козлы, они железные! И в случае чего отпрыгнуть не могут! Ты, конечно, пока неграмотный и слово «пе-ре-ход» прочитать не можешь, а оно вон там, видишь, крупными буквами написано? Но мы тебя научим, главное — за нас держись…
— Сами вы неграмотные! Учителя нашлись! — обиделся мальчишка. — Я уже в пятом классе!
— Мы-то как раз грамотные и через ограду не лазаем, как некоторые!
Махнули мы на него рукой и дальше побежали. Вдруг слышим, автомобили гудят, люди кричат:
— Стой! Куда? Осторожно!
Прибегаем, а там уже толпа собралась. Протолкались, глядим, стоит шофёр, что-то милиционеру объясняет, а рядом — мальчишка. Люди на мальчишку накинулись:
— Ты зачем выскочил на дорогу? Из-за тебя машины столкнулись! Вот как раз из-за таких и бывают аварии!
Тут мы с Ваней за парня заступились:
— Он не виноват, он же — снежный! Прямо из пещеры! Первый раз в жизни автомобиль увидел! Он только-только с гор спустился и ещё ничего не понимает!
А мальчишка нам не то что «спасибо», а как раз наоборот:
— Вы чего?! Да я всю жизнь в городе живу! Все марки машин знаю!
Ну тут уж мы разозлились!
— Если такой знающий, что ж ты по улицам, как дикарь какой-то древний, бегаешь? Смотри, что из-за тебя получилось!
Так мы ему ответили, но всё равно настроение уже было не то…
— Ладно, — говорит Ваня, — ты чего надулся? Снежный мальчик не виноват, что наши современники такие… Надо всем ребятам про него рассказать и искать его вместе. А когда найдётся, мы ему всё объясним и научим. И постепенно он станет совсем культурным.
…А я шёл и думал: вдруг эти, которые по улицам где попало бегают и все правила дорожного движения нарушают, вдруг они постепенно и читать-писать разучатся… А потом и умываться перестанут… А там, глядишь, совсем одичают… Что тогда делать? На них ведь и пещер не напасёшься.