Весёлая переменка

Подарок

Однажды Бобик сидел и думал, что скоро праздник, Новый год, когда весело и всем дарят подарки.

— И я хочу подарок, — решил он и поехал на Птичий рынок.

А там кого только нет! Рыбки плавниками сверкают, птички крыльями машут, черепахи из панциря выглядывают! А сколько людей на этом птичьем рынке, и больших, и поменьше, и мальчиков, и девочек!

Понравился Бобику один, небольшой, но уже довольно ушастый. Рыженький такой и впереди одного зуба не хватает, но это ничего, там другой скоро вырастет.

— Знаешь что, — говорит Бобик, — давай ты будешь моим новогодним подарком?

— Ладно, а ты — моим! — отвечает рыженький.

Обрадовался Бобик. Хвостом завилял! И мальчик тоже обрадовался, только они, когда радуются, ничем не виляют, а просто улыбаются.

Пришли домой, Бобик и говорит:

— Надо тебе имя дать. Меня вот Бобиком зовут, а тебя мы назовём… Назовём…

— Назови меня Олежкой Корнеевым!

Так и решили. Удивительно умный Олежка Бобику попался! Буквы знает, слова складывает и даже считать умеет.

Но и Бобик у Олежки хоть куда, все команды выучил и палку приносит!

Такая у них дружба получилась, любая собака позавидует!

Ведь если дружба, то не просто так бегаешь, а друга догоняешь!

А потом — он за тобой, и опять ты за ним, и кричишь, и смеёшься, и прыгаешь, лаешь, и вообще — здорово!

Анна Кичайкина

Как мы с Лёшкой поступали в музыкальную школу

Сижу я однажды вечером дома, по телевизору боевик смотрю, вдруг Лёшка прибегает.

— Ты чего это вдруг? — спрашиваю. — На ночь глядя?

А Лёшка, видно, всю дорогу бежал, запыхался.

— Спасай! — хрипит и больше слова вымолвить не может.

— Что, пацаны с соседнего двора бить собираются? — взволновался я.

— Хуже, — махнул рукой Лёшка. — Мама хочет меня в музыкальную школу записать.

У меня прямо от сердца отлегло.

— Тьфу ты, — говорю, — что за беда? Стоит ли из-за этого панику разводить.

— Ага, хорошо тебе говорить, — не согласился он. — Не тебя же записывают.

В это время из кухни вышла моя мама и предложила Лёшке пройти в гостиную, а меня упрекнула:

— Что же ты своего друга у порога держишь?

— Да я всего на минутку, Татьяна Сергеевна, — скромно сказал Лёшка.

— Неприятности у него, — доверительно сообщил я.

— А что такое? — встревожилась мама. — Может быть, наша помощь требуется?

Лёшка сердито посмотрел на меня и сказал:

— Видите ли, Татьяна Сергеевна, тут такое дело. Мама хочет меня в музыкальную школу записать.

— И что?

— Ничего, — пожал плечами Лёшка.

— А в чём проблема-то? — удивилась мама.

— В музыкальной школе, — хором ответили мы.

— Ах, вот оно что! — догадалась мама. — Ты просто в музыкальной школе учиться не хочешь. Ну это зря, Лёша, зря. Быть музыкально образованным человеком очень хорошо. Это расширяет общий кругозор.

— Почему же вы тогда Мишку своего в школу не отдаёте? — задал коварный вопрос Лёшка.

Я исподтишка пихнул его локтём.

— А правда, почему? — задумалась мама. — Совершенно справедливый вопрос, и я хочу немедленно обсудить его с папой.

Мама направилась в комнату, где папа чертил какие-то ужасно сложные чертежи. А я сразу накинулся на Лёшку:

— Ты чего это в мою жизнь вмешиваешься? Сам записываться в музыкалку не хочет, а меня толкает.

— Ну и что? — хитро сощурился Лёшка. — Ты же сам говорил, что это не беда.

— Конечно, не беда, — не хотел отказываться от своих слов я, — просто к музыке у меня нет никакого таланту. И желания тоже нет.

— Вот и у меня тоже, — поддакнул Лёшка.

Мы молча посмотрели друг на друга.

— Конечно, научиться играть на пианино престижней, чем на баяне, — донёсся из комнаты мамин голос.

— Баян тоже хорошо, — ответил папа. — На свадьбы всегда баянистов приглашают.

— Ещё чего не хватало! — возмутилась мама. — Чтобы мой сын по свадьбам с гармошкой бродил да объедки собирал.

— Ну почему сразу объедки? — удивился папа. — Какие у тебя странные ассоциации.

Но мама уже вышла в коридор и объявила:

— Итак, Миша, мы с папой решили, что и тебе музыкальное образование не помешает. Всё-таки не будешь бездарно свободное время проводить.

Настроение моё испортилось окончательно.

— А когда же состоится прослушивание? — спросила она у Лёшки.

— Завтра, — мрачно ответил он.

— Ой как хорошо, не опоздали, — обрадовалась мама. — Завтра вместе и пойдёте. Я бы вас, ребятки, проводила, да не могу. С работы не отпустят.

Я вышел с Лёшкой на площадку.

— И чего ты припёрся? — напустился я на него. — Не мог завтра, после прослушивания прийти.

— Как же завтра? — начал оправдываться Лёшка. — Я же хотел, чтоб ты помог мне. Надеялся, что придумаешь, как избавиться от этой дурацкой школы.

— «Надеялся», — сердито передразнил его я. — А теперь мне за двоих думать надо.

Я помолчал, собираясь с мыслями и решив, что отказывать друзьям в помощи нехорошо, смягчился.

— Ладно, — проворчал я, — вместе выкручиваться будем.

На другой день в час дня мы, как положено, стояли у парадного входа музыкальной школы номер три. В большом освещённом вестибюле нам понравилось, и, вдоволь покорчив рожи в зеркалах, мы наконец вспомнили, зачем явились. Узнав у старенькой вахтёрши, в каком кабинете будет прослушивание, мы поднялись на второй этаж.

Народу здесь было видимо-невидимо. И не столько было детей, сколько родителей. Мамы и папы, бабушки и даже один дедушка с бородой. Они шумно переговаривались, хвалились друг перед другом исключительным слухом своих детей. Дверь кабинета, в котором проводилось прослушивание, периодически открывалась, и очередной будущий музыкант робко шёл на первый в своей жизни экзамен.

— А может, нам не ходить на экзамен да и всё? — толкнул меня в бок Лёшка.

— А что мы родителям скажем?

— Скажем, что не приняли нас.