Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.

– Я держалась за ограждение. Оно железное.

– В перчатках была?

– Да.

– Умница! – облегчённо улыбнулся я. Лена снова ласково улыбнулась мне. Но тут раздался шум в прихожей. Вернулся Зяма, вместе с врачами. Оказывается, он дождался их во дворе, а лекарства он не нашёл.

Врач быстро прошёл в комнату бабушки, наверное, сделал укол, помыл руки и пришёл посмотреть пострадавшую девочку.

– Что случилось? – спросил врач, входя к нам. Я сидел на диване, рядом с Леной.

– Током ударило, - пояснил я.

– У вас же света нет! – нахмурился врач.

– Она умывалась, через кран её ударило, и свет погас! – рассказывал я. Врач недоверчиво покачал головой, и сказал:

– Мальчики, из комнаты выйдете.

Мы подчинились. Не объяснять ведь, что живём в одной казарме, и кровати стоят рядом. Честно говоря, мы даже забывать стали, что наша подружка – девочка.

– Пусть отдыхает, - сказал врач, выйдя из комнаты, вместе с Надей. – Я ей вколол сыворотку и успокаивающее, сейчас она спит. Ничего страшного.

Поблагодарив врача, мы проводили его, и Надя стала устраивать нас. Но поспать мне было не суждено. Потому что вернулся, наконец, Надин отец.

С первого взгляда на папу Нади было видно, что этот человек привык повелевать. Наверняка занимает высокое положение в городе.

Быстро разобравшись с происходящим в квартире, скрыв удивление при нашем появлении, он уединился с дочерью в кабинете, потом вызвал к себе меня.

На большом письменном столе стояла довольно яркая керосиновая лампа, искажающая черты его лица. Я представил, как она искажает мои черты, и передёрнул плечами.

– Ну, рассказывай! – насмешливо предложил папа Нади, по-своему поняв мой жест.

– Меня Саша зовут, - представился я.

– Извини! – хозяин встал, улыбка исчезла с его лица, - Анатолий Дмитриевич!
– протянул он мне руку.

Я крепко пожал его руку.

– Присаживайся, - показал на стул Анатолий Дмитриевич. Я подвинул стул поближе к столу и сел.

– Когда же вы успели познакомиться с Надюшей? – спросил мужчина. – Она говорит, что вы – её лучшие друзья.

– Теперь, наверное, лучшие друзья, - спокойно ответил я, - после того, как спасли её бабушку.

Анатолий Дмитриевич снова встал, отошёл к окну, посмотрел во тьму.

– Извини, Саша, - повернулся он ко мне, - ты второй раз указываешь мне на мою невежливость. Ты прав, привыкли мы не церемониться с детьми… Огромное вам спасибо за маму. Но пойми и меня. Не могу я поверить, что вы появились здесь случайно. Вдруг телефоны перестали работать, и свет погас, и тут в квартире появляетесь вы! Вообще-то вы не по адресу! – усмехнулся он, - Надо было забраться этажом выше! – честно говоря, я не слишком удивился его пассажу, но несколько оскорбился: за кого это он нас принимает?! За обыкновенных квартирных воришек? Да мы!..

Видимо, я несколько переменился в лице, потому что мужчина перестал смеяться, а я сказал:

– Надя позвала нас с балкона, попросила помочь. Мы не смогли отказать девочке в инвалидном кресле.

– Спасибо за это, - серьёзно сказал папа Нади, - а маски вам зачем?

– Ночь, знаете, - неопределённо ответил я, - слишком приметное у меня лицо.

– Понятно! – сказал мой собеседник, внимательно разглядывая меня, - А если я попрошу показать, что у вас в рюкзаках?

– Оно вам надо? – подобрался я.

– Верно, - произнёс мужчина, глядя мне в глаза, - это было бы чёрной неблагодарностью. Что ты думаешь о моей дочери? – вдруг спросил он.

– В каком смысле? – удивился я.

– У Наденьки нет матери, нет друзей, только больная бабушка и вечно занятый отец.

– Вы предлагаете…

– Почему бы нет? Будете навещать мою дочку, играть в свои детские игры, в которых я ничего не смыслю, а с моей стороны получите поддержку и молчание. Я очень люблю свою дочь, - пояснил он.

– Вы занимаете высокий пост? – спросил я.

– Да, довольно высокий.

– В правительстве?

– Можно и так сказать, по долгу службы я пересекаюсь с правительством.

Я задумался, не отводя глаз от лица Анатолия Дмитриевича.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – понял он.

– Хочу, мне некому больше об этом сказать. Просто не поверят. Я много читал фантастики, о том, как люди, знающие будущее, пишут письма в Кремль, как всё меняется, или наоборот, не верят, а носителей знаний стараются поймать и изолировать. Поэтому мне просто страшно.

– Что же тебе известно о будущем? – заинтересовался мой собеседник.

– Немного, точных дат не назову, фамилии тоже не все помню. Видите ли, я родился здесь, в этом Мире, живу уже десять лет, и не могу понять, так всё было у нас, или нет. Дело в том, что в моём Мире… Анатолий Дмитриевич, давайте возьмём за аксиому, что я уже прожил одну жизнь, в похожем Мире, скажем, параллельном. Устраивает вас такое допущение?

– Как допущение? Вполне! – папа Нади украдкой глянул на часы.

– Нам тоже завтра на уроки, - печально сказал я, - я сейчас скажу вам несколько слов, и вы решите, стоит ли нам продолжать разговор, или нет. Если вы решите отложить разговор на утро, я нисколько не обижусь, мне тоже хочется спать.

– Я слушаю, - ободряюще улыбнулся папа Нади.

– Начну с главного. После смерти нынешнего Генерального секретаря, в верхах начнётся борьба за власть, которая приведёт к распаду Социалистического блока, а затем, и к распаду Советского Союза. Будут предпосылки и к распаду России, но в нашем мире это не произошло, иначе нас растащили бы соседние государства…

Хозяин кабинета встал, странно посмотрел на меня, и вышел. Вернулся с подносом, на котором стоял заварник, блюдце с печеньем и две чашки чая.

– Рассказывай, что знаешь! – приказал мужчина.

Просидели мы до утра. Я уже терял сознание, но Анатолий Дмитриевич не жалел меня, заварил крепкий кофе.

– Знаешь, может, я и не прав, но почему-то верю тебе, - усмехнулся он, - Именно потому, что вхож в правительство, и вижу, что там происходит. Насчёт Средней Азии, Кавказа и Прибалтики я и сейчас догадываюсь, что там не всё ладно, бывал я там. Но Украина! Грубо говоря, это же часть России, наши родственники в прямом и переносном смысле!