Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Я отдал ему ухо, а он…

У меня даже слёзы на глазах выступили:

– Дядя Женя! Больно же!

– А мне не больно? – вВозразил мне «дядя Женя», - Хотите до инфаркта меня довести? Если хотите, пожалуйста! Прыгайте с деревьев, ныряйте в озеро, бейтесь головой о камни!

– В озере я завтра искупаюсь. Утром, - баюкая красное ухо, сказал я, с сожалением думая, что моя очередная пакость сорвалась, - У меня утром пробежка на пять-шесть километров, плавание в озере, разминка…

– Спортсмен, значит? – усмехнулся начальник, - Скалолаз-разрядник? Пока ты в моём лагере, будешь подчиняться моим приказам! Купаться только в отведённых местах! Зарядка только по расписанию! Никакой самодеятельности!

– Евгений Олегович! – взмолился я.

– Ничего не знаю! – отрезал Евгений Олегович, - Марш на ужин! А вы, - обратился он к Вадику и Владику, - не вздумайте повторять выходки этого хулигана! Увижу, выпорю! Понял, Сашка? Не учи детей дурному!

– Понял, - буркнул я, опустив глаза.

– Не слышу! – гаркнул начальник. Я встал по стойке смирно и отсалютовал.

– Так-то лучше! – довольно сказал Евгений Олегович, и лично повёл нас в столовую. Там велел девочке лет семнадцати в пионерском галстуке умыть нас и накормить. Хорошо хоть, когти не отнял, видимо, на самом деле чуть инфаркт не заработал, забыл о них. Потирая пострадавшее ухо и почёсывая зудящий зад, я слегка раскаивался. Ну откуда я мог знать, что он появиться возле нашей сосны? Или заметил ребят?

Интересно, завтра ухо пройдёт? Хотелось проучить дерзких девчонок.

Поужинав гречкой с котлетой и запив её чаем, разошлись по палаткам. Парня, который обложил данью моих малышей, всё не было. Его, кстати, звали Данька. Такое хорошее имя испоганил! – наливался я злобой.

Вадик с Владиком начали рассказывать про моё приключение. Сначала с опаской поглядывая на меня, потом всё больше веселясь. Скоро вся наша компания весело хохотала, вспоминая, как меня хлестали сосновой веткой по голой попке, а потом им показался ещё забавнейе эпизод, когда я препирался с Евгением Олеговичем, вися на стволе, куда забрался от гнева начальства.

Данька всё-таки пришёл. В сопровождении старшего мальчишки. Ростом почти на голову выше Даньки. Я чуть не подавился огурцом, которым меня угостили. Потом справился с собой, встал, обтёр сырые руки об шорты и спросил:

– Что, Даня, принёс? – Данька засопел и оглянулся на своего спутника. Тот удивлённо нас разглядывал.

– Эти, что ли, с тебя деньги требуют? – спросил он Даньку. Тот кивнул, краснея, потому что вид у первоклассников, ростом метр с кепкой, был уморителен. На разбойников мы явно не тянули.

– Что скажешь? – спросил меня парень.

– Обирает малышей твой друг. С каждого по рублю. Требуем вернуть и штраф выплатить.

– Сколько штраф? – заинтересовался парень.

– Пятёрка.

– Мне ещё десятку отдашь! – парень врезал Даньке леща. Данька заревел:

– Я мамке скажу! Она тебе даст!

– Посмотрим ещё, кому даст! – рассердился подросток, развернул Даньку и дал ему хорошего пинка.

Оглянувшись на нас, мне показалось, виновато, он удалился.

– Брат, что ли? – догадался я.

– Да, Генка, - подтвердил Вадик, - мы думали, драться будет. Он всегда Даньку защищает. Боксёр.

– Потому Данька и обнаглел, - подвёл итог я, - покажете мне пляж?

Я обследовал берега озера, где можно бегать, не рискуя встретить начальство, где искупаться.

Поутру лучше всего было сбегать на главный пляж пионерлагеря, пока там никого нет, там есть пирс, откуда ребята ныряли в глубину, огороженное буйками пространство, довольно обширное, ну и спортплощадка.

– Охраны нет? – спросил я.

– Там сторож, но в заборе есть дырка, мы лазили через неё раньше. Одна доска слегка отодвигается, и можно пролезть. Хочешь, покажу? – рассказывал Владик.

– Со мной, что ли, побежишь? – усмехнулся я. – Наверное, здесь побегаю. Жаль, девчонки спать ещё будут, напугал бы, голышом купаясь…

– Их напугаешь! – засопел Серёжка, семилетний мальчик.

– Что случилось? – спросил я.

– Девчонки с него на пляже трусы сняли, и он за ними бегал!
– ответил Вадик, пряча улыбку, - Сказали, отдадут, если догонит!

– Да! – почесал я слегка заросший затылок, - Нравы у вас!

– Нравы ещё те! – согласился соответил мнойе Вадик.

Вместо горниста здесь отбой заиграл репродуктор, видимо, магнитофонную запись.

На верхних нарах мы оборудовали общую лежанку, закрыв одним одеялом тонкую стенку палатки, с боков устроили стенки из лишних матрацев.

Я предложил самых маленьких собрать внутри, с краёв лечь тем, кто постарше. Постарше был только я, Вадику и Владику по восемь лет. Но ничего, одеял сверху мы положили по двое, ребята ложились, не раздеваясь. Да и что было снимать? Шорты и майки?

Не успели мы улечься, заглянул начальник лагеря. Осветив нашу кучу фонариком, он удивился, потом спросил:

– Холодно, ребята? – дети, наперебой, подтвердили, что да прошлой ночью замёрзли.

– Саша, бери своих ребят, идите за мной.

«Свои» - это Вадик и Владик. Мы вылезли из-под одеял, обулись, и пошли за начальником.

– Саша, - задумчиво спросил меня Евгений Олегович, - Что ты скажешь, если я тебя назначу звеньевым? – я удивился:

– Евгений Олегович, вы же, наоборот, хотел оградить их от моего дурного влияния!

– Будет ответственность, будешь головой думать… или дойдёт через другое место! – по-мальчишески хихикнул начальник лагеря.

– Очень сожалею, - ответил я, - но не могу принять ваше предложение.

– Почему? – удивился Евгений Олегович.

– Я у вас нелегально. Извините, что проник к вам. Надеюсь, не откажете в ночёвке, и завтраке? Я завтра уйду.

– Как, уйдёшь? – не веря, воскликнул Евгений Олегович, - Оставайся! Что, не найдётся для тебя лишней тарелки каши? В конце концов, оформим путёвку задним числом, или ещё на одну смену.

Мальчики остановились, как будто мешком стукнутые. Они жалобно смотрели на меня, не желая верить моим словам.

– Ладно, завтра поговорим, - решил начальник, - пошли! – нас завели на склад и выдали каждому ещё по три одеяла. Нагрузившись, мы пошли обратно. Мальчики молчали, только подозрительно шмыгали носами. Наверное, поверили, что завтра меня с ними уже не будет.

В палатке мы осторожно укрыли уже мирно сопящих малышей дополнительными одеялами и улеглись сами. Я даже разделся, под тремя одеялами - то!