Весенние ветры

— Зара, зачем ты так? — обиделся принц. — Почему ты решила, что из меня выйдет плохой муж? Я буду о тебе заботиться, ты станешь принцессой…

— Я своей свободой за титул не торгую. Счастливо оставаться, Арилан Сеговей, и не постарайтесь больше не заикаться о своей дурацкой идее.

— Дурацкая идея, значит?! — он, рискуя испытать на себе еще один элемент боевой магии, снова шагнул ей и ухватил за руку. — Ты хоть представляешь, что это значит? Я понимаю, что род Сеговеев уже не тот, что прежде, но в моих жилах течет королевская кровь. Да раньше любая девушка с радостью, вслепую согласилась связать с кем-то из нас свою жизнь! Пусть я подписал официальный отказ от трона для себя и своих детей, но это вовсе не означает, что я перестал быть самым высокородным женихом этого королевства. И я сделал тебе предложение, Зара!

— Знаю. И я ответила отказом. Ты с первого раза не понял?

— Видимо, ты сама чего-то не поняла. Это же такое блестящее замужество, Советник сделает тебя королевой! Пусть он умен, силен, наделен властью, но не той, о которой мечтает. Поэтому если бы ты согласилась…

— Принцем-консортом решил стать? Не выйдет! Найди себе другую дурочку!

— Зара, к гномьей матери это консортство, я тебя люблю! Люблю, понимаешь?! И мне все равно, какой титул у меня будет, я просто хочу стать твоим мужем. Мы решили попробовать, потом ты уехала и так переменилась. Но почему? Чем я тебя не устраиваю?

— Долго объяснять. Если коротко: я люблю другого.

— Кого? — напрягся принц. Его пальцы больно впились в ее запястье.

— Неважно! Арилан, отпусти меня!

— Не отпущу. Ты нужна мне. Если хочешь, я дам тебе время. Зара, подумай еще раз, не отвечай сразу. Я ведь тебе нравлюсь, наверное, тебе сложно в этом признаться…

— Самоуверенный идиот! Как я рада, что весь ваш род истребили!

Девушка ойкнула — так крепко он сжал ее руку.

— Зара, три недели назад умерла моя мать… — глухо сказал Арилан, ослабляя хватку.

— Знаю. Сочувствую, но замуж за тебя не выйду.

— Она этого хотела.

— Еще бы, странно, если бы нет. Считай, что ты выполнил ее предсмертную волю.

— Зара, я даю тебе две недели на раздумья. Надеюсь, ты примешь правильное решение.

— Возомнил себя самым распрекрасным женихом на свете, не ожидал отказа? Это не я должна что-то обдумать, это ты должен понять, что если я сказала 'нет', то это именно 'нет', а не замаскированное 'да'. Как я теперь жалею, что сблизилась с тобой, проводила с тобой так много времени! Найди себе другую невесту, а меня оставь в покое. Даже если сговоришься с моим отцом, замуж за тебя я не выйду, лучше удавлюсь!

— Зара!

— Да, именно так!

— Знаешь, — грустно сказал принц и отпустил ее, — а ведь Советник отнесся к моим словам с большим вниманием, чем ты. Мне показалось, он даже был рад.

— Предатель! Вы оба — предатели! Поздравляю, Арилан, ты только что разрушил нашу дружбу!

— Зара, я прошу тебя…

Она не стала его слушать, с шумом захлопнув за собой дверь.

Скороговоркой повторяя: 'Я не выйду за него замуж!', девушка выбежала во двор. Ей хотелось вернуться в кабинет отца и закатить такую истерику, что дрогнут стены.

Арилан оказался настойчивым: кинулся ее догонять. И догнал, чтобы выслушать поток отменной брани в свой адрес. Принц пытался убедить ее, что все не так уж плохо, что из них выйдет отличная пара, что он готов терпеть все причуды ее характера, твердил о взаимопонимании и своей любви, напоминал, как хорошо они раньше проводили время, всего какие-то пару месяцев назад. Зара огрызалась, советуя ему взять себе в жены вампиршу, потом не выдержала и метнула ему под ноги небольшую молнию, выпуская пар. Арилан еле успел отскочить.

— Так, что здесь происходит? Применение боевой магии в городе запрещено, — раздался где-то рядом недовольный женский голос.

— Ну, что рад? — прошипела девушка. — Теперь из-за тебя у меня будут проблемы.

— Сеньорита Рандрин? — к ним подошла Мелисса Шуарш, на всякий случай, приготовившись защитить 'невинную жертву колдовства'. — Прекрасно! Вашему начальнику будет интересно узнать, чем Вы занимаетесь в рабочее время. И не стыдно Вам, сеньорита Рандрин? Уже не девочка, а позволяете себе…

— Это наше личное дело, сеньора Шуарш, у меня были на то причины.

— Боюсь Вас огорчить, но пятый пункт 'Магического уложения' никто не отменял. 'Категорически запрещается применение боевых и иных заклинаний, способных принести физический и умственный вред в общественных местах'. А тут еще Вы использовали магию против человека. Нарушение сразу двух пунктов.

— Если хотите, можете потребовать объявить мне выговор, — пожала плечами Зара. — Его высочество заслужил то, что заслужил.

— Насчет выговора решать не мне, а сеньору Эршу. Так и быть, я не скажу ему, но впредь постарайтесь контролировать свои эмоции. Я ведь понимаю, — улыбнулась она, — между молодыми людьми иногда бывают размолвки…

— Вы ошибаетесь, сеньора Шуарш, между мной и Его высочеством ничего нет. Нет и никогда не будет, — сухо возразила девушка, бросив многозначительный взгляд на принца. — Если Его высочеству что-то кажется, то это вовсе не означает, что так оно и есть в действительности. Если по городу ходят слухи о моей скорой помолвке, то прошу их развеять. Замуж я не собираюсь. Всего хорошего, Ваше высочество, извините, что оторвала Вас от занятий. Прошу простить меня, сеньора Шуарш, за отнятое время.

Развернувшись, она быстро зашагала к лестнице.

Зара сто лет не была у Бланш, но ей хотелось выговориться, а школьная подруга как нельзя лучше подходила на роль слушателя. Приходить с пустыми руками было неловко: как-никак у них малыш недавно родился, — поэтому после работы сеньорита Рандрин немного побродила по лавкам. Правильнее сказать — пометалась, потому что назвать степенной её прогулку никоим образом было нельзя.

Холмы Айши обеспечивают ноги необходимой физической нагрузкой, а, как известно, усталость и ярость вместе не уживаются.

Стоя в лавке с детскими товарами, девушка в недоумении осматривала чепчики, распашонки, погремушки и прочие принадлежности быта младенцев, которые услужливо демонстрировал ей продавец. Что выбрать, она решительно не знала, поэтому взяла игрушку — дети же их любят. Сама Зара младенцами никогда не интересовалась, в бытность жизни в деревне ни разу не остановилась возле молодой матери с ребенком, не просила, как многие другие, подержать маленького на руках. Чужие дети были для нее чужими детьми, интересными только их родителям.