Весенний Волк

Авель вздохнул. "Плывут пароходы - салют Кибальчишу!" На-да, ну-да! Победили буржуины, что тут скажешь! И здесь и там. Временами он забывает, что прожил, считай десяток жизней в другом мире. И сейчас он не в "своей России", а в её "аналоге".

Бывший Правитель Верхнего Мира тихо выругался на неизвестном на Земле языке. Чего он так разошёлся? Столько гнева! Столько патриотизма! И как со всем этим Империю строить? Он тут - всего ничего! Месяц с небольшим! А уже "о судьбе России печалится"!

Если малыш Ллин прав, он вообще ... к любой России отношение имеет, мягко говоря, условное! Потому что того "парня-землянина" больше нет! А есть Закат, Полдень и Рассвет. И, с момента появления на свет в результате двух феноменов, никто из них ДО этого ни в какой России не жил, и паспорта гражданина РФ не получал! Тогда почему?

Неожиданная мысль шокировала: А что, если личность "того парня с Земли-1" не исчезла? Что если она сохранилась, подобно Пикселю (настоящей личности Авеля Аверьянова)? Или же эти "неожиданные эмоциональные всплески" имеют другую причину? Мог ли Полдень "унаследовать" от своего Предшественника ... патриотизм? Вообще, насколько реален "патриотизм по наследству" в его случае? Полдень задумался. Как ни странно, ответа у него на этот вопрос не было.

Ну, да, есть совпадения историй двух Россий. В некоторых вещах: как под копирку! Этой тоже "пьяный танцор, благословлявший Америку, правил так, словно пытался избавиться от населения". В 90-е. И что теперь? Давно ведь было. Без него. Уже новое поколение выросло. Двадцатилетних. Да и получше тут дела у страны. Чем там. Эта Россия побольше будет. Вроде бы, живи, радуйся. А тут, "в компенсацию всего хорошего", своя война в подземелье и чертовщина всякая. И в это во всё он уже "влез по самую маковку". Хотя было бы странно, если не влез!

Авель подошёл к своей "любимой дальней скамейке" в больничном дворике. Около неё "толпились" трое парней "гоповатого вида". В одном из них Ра узнал Оскара. Тот оглянулся, увидел Авеля и обрадовался: - О, Босс! Как сам?! Я парням говорю: знакомый у меня хороший в больнице. Надо бы проверить. После нападения. Ну, тебя проверить и Ерофеича. Мы, конечно, такие себе бойцы, но подсобить можем! Пришли сразу, как стали пускать на территорию.

– Представь меня своим друзьям, - сказал я, польщённый внезапной заботой.

– Это - Тваря. Валентин Тагов, я тебе рассказывал. Погоняло ему стрёмное дали, потому что он вместо "л" - "р" говорит. Заикнулся, когда себя называл, а одноклассники давай над ним потешаться! Почти жизнь ему сломали, подлюги! Ну, он привык уже и не обижается. Ты, Босс, не смотри, что он мелкий! Зато он шустрый, стойкий в драке и верный друг!

Я пожал тощему мелкому пареньку руку. Чистый. И глаза и сердце. Не подонок. Ни крови ни злодейств на нём. вообще. Видимо, "гоповать" у пацанов не выходит.

– А это Тузик Грелкин, второй мой друган, - представил Оскар парня, который был чуть выше его. Каштановые волосы, приятное лицо, умный взгляд.
– На самом деле он - Гриша Ёлкин. Тоже переврали имя и фамилию: Гр-Елкин. Он у нас актёр. Почти. Мать у него в "ТЮЗ" работает. Он там с детства ошивается. Все спектакли видел. Даже сам иногда участвует. В массовке или там, на небольших ролях в эпизодах.

Пожал руку и ему. Нормальный парень. Даже непонятно, зачем ему Оскар и Тваря.

– А ты сам?
– спросил я Оскара.

Оскар засмущался.

– Я, это ... Ладно. Олег меня зовут. Весёлкин. Но я обычно всем говорю, что я - "Олег Скаров", "Оскар". Но пацаны знают, как на самом деле. Всё это из-за моего языка. И синдрома Галкина-Макаревича. Я что ни скажу, а люди обижаются. И "Оскар" - это не от имени и фамилии, а сокращение от слова "оскарбление".

– Но там же, вроде через "о"?
– спросил я. Оскар ещё сильнее засмущался и развёл руками: - Ну так... А! Босс! А тебя то как зовут?

– Авель Аверьянов, - ответил я ухмыляясь: - Но это не точно. Потерял память. Кто я такой и как меня звать - ещё предстоит выяснить. Потому я и в больнице.

– Амнезия?
– спросил Тузик. Не очень-то он мне и поверил.
–

Типа того, - ответил я ему таким же взглядом: - Говорят, меня похитили, неделю где-то держали, что-то тяжёлое заставляли делать. Может, шахту кайлом долбить. Это пока не выяснили. Не кормили и почти не давали воды.

Известно немного: я каким-то чудом сбежал, добыл велосипед. А меня на велосипеде, прямо на горной дороге, сбил автомобиль. В общем, улетел я в пропасть и должен был убиться. Но повезло: упал на ветви больших деревьев и падал с одной на другую. И упал не на камни, а на сырую землю и листву. Там меня и нашли спасатели. На вертолёте в город, а потом - в эту больницу. Из прежней жизни ничего не помню, но хоть жив остался.

– Хрена-се!
– присвистнул Оскар. Его мой рассказ впечатлил. Тваря смотрел на меня в восхищении. Моей живучестью. Тузик мне не сильно поверил.

Я улыбнулся.
– Об этом в новостях было. И про меня в трёх местных газетах писали. В статьях моё фото есть. Я, конечно, за время в больнице почти восстановился и слегка отъелся, но узнать меня на фото можно.

Тузик Грелкин смотрел на меня и не знал, что сказать. Явно, проверит. И фото посмотрит. Я там или не я. Нормальный парень. Явно не хочет, чтобы Оскар с каким-нибудь "аферистом" задружил.

– О, вся молодёжь собралась!
– раздался бодрый голос. К нам (я сказал "к нам"?) направлялся довольный Ерофеич.

– Дядя Миша, как сам?
– озабоченно спросил Оскар.

– Та нормально!
– "почти-дед" был бодр, весел и лыбился аккуратными "фарфоровыми зубами". Не "лошадиными", как у некоторых. Не жёлтыми, не ослепительно белыми. Цвет, близкий к натуральному. Выбрит, благоухает "Огуречным

рассоло

лосьоном".

– Дед, медсестёр и пациентов полиция на улицу не выпускает, а ты как выбрался?
– поинтересовался Оскар.

– Та, меня ж все знают, - отмахнулся Михаил Батькович, - сказал парням в форме, что мне назначено по часу перед едой воздухом свежим дышать. Поржали и пропустили.

– Дядя Миша, знаешь подробности?
– спросил Тузик: - В городе только слухи, во всех больницах проверки идут, никого не пускают.

– Да тут такая хрень творилась, что просто не поверишь, - подумав, сказал Ерофеич: - Секта какая-то напала. Вроде демонам поклоняются. И наши бойцы их в катакомбах резко потрепали, да-а. А они очухались и решили отомстить. Узнали, куда бойцов раненных на лечение распределили, и пришли их добить. Ночью. По всему городу.