Вёшенское восстание
Шрифт:
Кронштадтский
Обманувшийся в своих предположениях политком Прибоченко тревожно доносил: «…Настроение красноармейцев таково, что готовы истребить даже мирных казаков, ибо считают их поголовно контрреволюционерами». Впрочем, Прибоченко было теперь не до переговоров. Реввоенсовет армии занялся инцидентом в штабе Боковской группы. На запрос Ходоровского о причинах и сути конфликта командир Мухоперец 8 мая ответил, что трений с комиссаром не было и нет, «были недоразумения насчет братания», во время которых штаб «стал в оппозицию». Относительно переговоров Мухоперец упрямо повторил, что «с бандитами можно говорить только пулеметами», а затем пространно изложил суть инцидента с «гражданкой Боркуновой». «Братание» — это уже было серьезно. И хотя испуганный Прибоченко оправдывался («Доношу, что никакого братания не было. При первом известии о стремлении мятежников завязать переговоры с красноармейцами мною отдан приказ № 125 политкомам всех частей не допускать таковых и самим не переговариваться с мятежниками под страхом расстрелов»), 13 мая РВС предложил политотделу армии найти замену политкому Боковской группы. 20 мая на место отозванного в распоряжение политотдела Прибоченко был назначен комиссар по мобилизации Чернышевской волости Язгур.
Срыв мирных переговоров нанес ощутимый удар по позициям «умеренного течения» среди повстанцев. Резко возросло число сторонников прорыва на соединение с белым фронтом.
В своих мемуарах сразу же за описанием всех этих боев и рейдов Кудинов заявил: «…B критический момент армия восставших могла бы прорвать фронт красных там, где бы она захотела, и с успехом отыскала новое поле для нового боевого счастья. Но не об армии болела казачья душа, а о тех несчастных детях…» и т. д. Короче, «…я решил драться до последней возможности, а подготовленный план прорыва иметь в запасе».
В разгар боев установилась связь между повстанцами и Донской армией — и начинается новый этап борьбы.
Глава 7
«Казаки очень сильно раскаиваются…»
(Из белогвардейских газет)
Все время восстания в Верхне-Донском округе отошедшие за Донец и Сал силы Донской армии продолжали вести бои.
После начала ледохода на Донце активные действия велись красными против 1-й Донской армии на реках Сал и Маныч и против 3-й Донской армии в Донецком бассейне.
Северный Кавказ был красными покинут. 13 (26) января командование Каспийско-Кавказского фронта докладывало главкому: «Наступление, удачно начатое 11-й армией, не удалось по причине эпидемии сыпного тифа, уложившей в госпиталя до 60 тысяч человек, а также неустроенности частей и деморализации вследствие неорганизованности». [319] 28 февраля (13 марта) Каспийско-Кавказский фронт был вообще упразднен. Все это, как мы знаем, позволило Деникину развернуть «добровольцев», кубанцев и терцев на север, на помощь донцам.
319
Директивы главного командования Красной Армии. М., 1969. С. 272.
Против 1-й Донской армии действовала 10-я армия красных. Ее конница под командованием Думенко и Буденного 3 (16) марта вышла на Сал и заняла слободу Мартыновку. Узнав, что штаб 1-й Донской армии расположился в Великокняжеской, Буденный 4(17) марта перешел Сал, занял родную станицу Платовскую, а через день, обойдя с юга, захватил Великокняжескую, но столкнулся здесь с частями Кавказской Добровольческой армии и ушел обратно за Сал на речку Солоную в хутор Морозов.
В Донецком бассейне красные готовили кулак для удара на Ростов — Новочеркасск и сосредоточили здесь три армии:
8-ю (в районе Луганска), 13-ю (бывшая группа Кожевникова в районе Никитовки) и части 14-й (бывшая 2-я Украинская от Волновахи до Азовского моря). По мнению белых, здесь было сосредоточено до 70 тысяч солдат противника, настроенных непримиримо.
По советским данным, в 8-й и 13-й армиях было 26 000 штыков и 3000 сабель, еще ожидалась 12-я стрелковая дивизия в 10 000 штыков, а украинские советские части были в тот период представлены партизанами Махно — 10 000 человек. Всего до 40–50 000 бойцов. [320]
320
Какурин Н. Е.Указ. соч. Т. 2. С. 139.
Что касается непримиримости, то действительно 11 (24) марта в Инзенскую дивизию из штаба 8-й армии пришла телеграмма такого содержания: «При вступлении наших частей в местности, населенные казаками, впереди которых находятся еще лица, готовые на все для организации белогвардейских сил в тылу Красной Армии, при занятии нами самых очагов донской контрреволюции громадное значение приобретает полнейшее уничтожение путем массового террора русского офицерства, юнкеров, бежавших на Дон, донского офицерства и помещиков. Обращаем самое серьезное внимание всех политических работников на необходимость проведения беспощадного организованного террора».
В конце марта очередное наступление красных через Донец было отбито. Донское командование настаивало на развитии успеха и ударе на Миллерово, навстречу повстанцам.
Слухи о начале восстания дошли до донского командования 9–11 (22–24) марта, а 19 марта (1 апреля) из трофейных советских документов существование восстания было установлено документально. [321]
22 марта (4 апреля) на связь с повстанцами вылетел первый самолет (летчик — поручик Федоров, наблюдатель — член Войскового Круга, вёшенский станичный атаман Н. Варламов). Посланцы везли письмо от Верхне-Донского окружного совещания, где говорилось, что Донская армия узнала о восстании из захваченных советских документов, в которых якобы было приказание уничтожать все мужское население Верхнего Дона от 12-летнего возраста. В письме был призыв: «идите на соединение к нам» и короткая неясная подпись «Донцы». По данным «Вольной Кубани» депутату Круга, помимо письма поручалось передать повстанцам «инструкции командования». [322] Однако гонцы не долетели и вернулись из-за нехватки бензина.
321
Добрынин В.Борьба с большевиками на Юге России. Участие в борьбе донского казачества. Прага, 1921. С. 71.
322
Вольная Кубань. 1919. 29 марта (11 апреля).
Тем не менее 23 марта (5 апреля) Сидорин настаивал: «Удар на Миллерово приобретает особо важное значение». [323] Операция намечалась на 24 или 25 марта (6–7 апреля), но после того, как будет разбита Луганская группа красных. В результате с 23 марта (5 апреля) донцы вновь начали наступление на Луганск. Бои затянулись до 28 марта (10 апреля).
Советское командование, потеряв инициативу в Донецком бассейне, приняло решение изменить направление главного удара. 21 марта (3 апреля) командование Южного фронта отдало приказ нанести главный удар на участке 10-й армии через Сал и Маныч вдоль левого берега Дона. Ударная группа (полторы стрелковых дивизии и одна кавалерийская) должна была дойти до станицы Хомутовской и станции Каяла, что повлекло бы «полное окружение и уничтожение противника». «Действия бригады Махно на Таганрог и частей 10 армии на Батайск дадут возможность произвести стратегическое окружение противника, энергичное наступление 13, 8 и 9 армий превратит это окружение в тактическое, а это последнее должно дать возможность полного уничтожения противника…». [324]
323
Вольное казачество. № 219. С. 16.
324
Директивы командования фронтов Красной Армии… Т. 2. С. 233.
Вновь загремели бои по Донцу и Манычу. На Донце отличились «партизаны» — студенческая молодежь, на Маныче (вернее — уже к югу от Маныча) кубанцы Врангеля остановили конницу Буденного. Буденный вспоминал об этом трехдневном бое так: «Сражение под Камышевахой осталось у меня в памяти как одно из самых тяжелых. Не только противник, но и мы понесли большие потери, пожалуй, самые большие за все операции 1919 года». [325]
В результате операции, руководимой самим Деникиным, конница Буденного вместе с другими частями 10-й армии ушла за Маныч. Донские эмигранты впоследствии не без злорадства вспоминали, что после столкновения с корпусами Шатилова, Улагая и Мамонтова Буденный за 22 часа прошел 130 верст от Хомутовской к Платовской и Эльмуту. [326]
325
Буденный С. М.Пройденный путь. М., 1958. С. 161.
326
Родимый край. № 94. С. 12.