Весна, которой нам не хватит
Шрифт:
«Ты не должна была этого делать, не поговорив со мной!»
Украдкой взглянула на Эймери. Он не смотрел в мою сторону совершенно, продолжал рассказывать временные особенности употребления послелогов, но мне отчего-то показалось, что он замечает абсолютно всё происходящее в аудитории, в том числе происходящее за его спиной и на потолке.
«Я просила тебя больше года!»
Толкнула Олви, передавая ей послание для Армаля. По рядам студенток и студентов прошла лёгкая волна, несущая послание с одного края аудитории на другой. Минутное затишье – и волна вернулась от Армаля ко мне.
«Тебе
«Я не твоя мебель, чтобы ты единолично определял моё место!»
«Ты моя невеста, ты почти моя жена!»
«Вот именно. Невеста, а не вещь!»
«Ты меня обманула! Мы так не договаривались! Ты просто ушла!»
«Просто - после года ожиданий? Даже твой дядя со мной согласился! А ты мог и почаще интересоваться, где я и что я делаю! Не только я твоя невеста, но и ты мой жених. Это обоюдные обязательства, ты не находишь?!»
Я сердито поставила последний восклицательный знак и ткнула бедную Олви в бок. А затем сунула записку в протянутую руку, не сразу обратив внимание на то, что рука протянута сверху, а не снизу, под столом…
– Очень интересно, уважаемая малье Флорис. Оказывается, вы прекрасно владеете пером, хотя после результатов вашей последней контрольной работы я начал в этом сомневаться…
Эймери стоял рядом, совсем-совсем рядом и держал проклятый листик в руках. Не разворачивая.
У меня даже волосы, кажется, покраснели. Как преподаватель он имел полное право прочитать это самое последнее послание – я же сама ему его отдала!
– Что ж, если вы хотите сегодня поработать письменно, а не устно – прошу к доске. Порадуйте аудиторию и меня заодно.
Эймери дождался, пока я поднялась – а все смотрели на меня и на него. Видимо, ждали-таки прочтения тайной переписки вслух при всём честном народе. Я же шла к доске, чувствуя абсолютную пустоту в голове: кажется, имя своё не написала бы.
***
Он отпустил меня минут через сорок – и это были если не самые долгие сорок минут в моей жизни, то достойный претендент на это звание, когда, кажется, все вопросы лайгона были подняты вдоль и поперёк. Внешне Эймери был, как обычно, расслаблен, отрешён и самую малость саркастичен, но в глазах у него то и дело мелькало что-то… что-то такое, из-за чего мне было стыдно. Стальная Космея, как же мне было стыдно!
Сегодня же расскажу ему о помолвке.
«И о том, что если бы Армаль сделал своё предложение на день позже, когда ты уже появился здесь, возможно, я бы ему отказала».
Ужасно. И стыдно. Перед ними обоими.
Мысли мешали сосредоточиться на вопросах, которые один за другим задавал мне Эймери, и без того трудных и непонятных.
– Сами всё видите, малье Флорис. Я думаю, вам всё же необходима дополнительная консультация… как не прискорбно это констатировать. Да, кстати… держите.
И Эймери протянул мне по прежнему сомкнутый бумажный листок. Стоило мне его коснуться, как изрядно пожелтевшая, почти истлевшая бумага – сорок минут назад ещё новая и хрустящая – вспыхнула и моментально обратилась в пепел.
***
Студенты КИЛ и КБД покидают аудиторию.
– Хортенс, на пару минут, - бросает мне Армаль, а я развожу руками:
– У меня консультация, ты же слышал…
– Две минуты твоя консультация подождёт.
Что ж, ни к чему
откладывать неизбежное. Я выскальзываю в коридор, и мы с Армалем стоим у дверей аудитории, дожидаясь, пока немного схлынет человеческий поток – почти так же, как мы стояли с мальёком Карэйном позавчера.И тут, вот только тут, я действительно понимаю, что Армаль в ярости.
– Я говорил тебе не ходить! Как ты могла! Хортенс, ты не понимаешь…
– Действительно, не понимаю! – перебиваю я его. – Не понимаю, почему ты так долго игнорировал мои слова, мои просьбы… и откуда столько возмущения сейчас.
– Эти твои просьбы - не больше, чем женская блажь!
– Да что такого случилось-то? Меня пригласили на заседание, я воспользовалась приглашением, только и всего!
– Вот именно! – Армаль почти шипит. – Тебя пригласили! А кто тебя пригласил?!
Кажется, до меня только сейчас начинает доходить.
– А, так дело в том, что я познакомилась с Трошичем?!
– Ты превратила моего дядю в посмешище!
– Что за бред?!
Армаль почти кричал, и я тоже невольно повысила голос.
– Это не бред! – он вдруг схватил меня за руку и с силой сжал пальцы так, что я почти вскрикнула от боли. – Это провокация! Ты знала, что Трошич и мой дядя – политические противники, ты знала, должна была понимать, насколько нам важна безупречная репутация, это вопрос чести семьи, частью которой ты скоро станешь! И вот ты появляешься не где-нибудь, а в Сенате под ручку с этой дрессированной обезьяной, фонтанирующей своими дебильными лозунгами!
Он вскрикнул и поднёс ко рту руку, которую я, кажется, подпалила.
– Эта, как ты выражаешься, обезьяна – буквально единственный человек в Сенате, который не стыдится публично проявить гуманность! И я бы появилась там под ручку с тобой, а не с ним, если бы ты хоть чуть-чуть меня слышал! Знаешь, твой дядя – и тот признаёт, что тебе давно пора стать гибче…
– Ты обсуждала с ним… меня? – глаза Армаля распахнулись так, что стали почти круглыми. – Ты ему жаловалась… на меня?! Да ты...
Он дёрнулся, точнее – обожжённая мною его рука словно сама собой дёрнулась чтобы – это не укладывалось у меня в голове, никак, но трудно было иначе расценить этот бессознательный взмах – чтобы ударить меня. Я невольно подалась назад, ещё только предвидя траекторию движения, инстинктивно зажмурилась – но Армаль тут же протестующе взвыл. Глаза тут же сами собой открылись, и я увидела стоящего рядом Эймери, крепко держащего Армаля за предплечье. Тут же вспомнила, как он почти тем же жестом схватил за руку маму в домике у Лурдовского ущелья. А если…
– Что вы делаете, мальёк Флотарис? – гневно заявил Армаль, безуспешно пытаясь вырвать пленённую конечность. – Что вы себе позволяете?!
– Что вы себе позволяете, Армаль? – голос Эймери был куда спокойнее – и холоднее градусов на десять. – Что за не в меру бурное выяснение отношений в общественном месте? Почему вы позволяете себе повышать голос на малье, да ещё и замахиваться? Здесь не кабак. Извинитесь.
– Отпустите… Это наше личное дело.
– Ваши личные дела происходят у вас дома. А данный Колледж семье Гийом не принадлежит. И эта девушка – не ваша собственность.