Весна, которой нам не хватит

– Раньше я думала, что скверных все ненавидят. И боятся, - я развернулась, опуская затылок ему на колени, и глядя куда-то в подбородок.

– А теперь нет? – Эймери легонько погладил меня по голове, стараясь не нарушить причёску.

– Многие на самом деле так не думают. Студенты, сенаторы… вот и мальёк Реджес не собирался выдавать ребят. И может быть, ещё…

– Есть большая разница в том, как относятся к хищникам дикие племена и посетители зоологического сада.

Эймери опустил голову, а я приподнялась, и расстояние между нами сократилось до критического минимума, но в этот момент скорость экипажа начала ощутимо снижаться.

– Спорим, что дом пуст, - сказала я.

– Спорим, что в нём живут родственники, - отозвался он.

– На поцелуй?

– Для этого спорить вовсе не обязательно. Но пусть.

Экипаж остановился окончательно, и мы вышли.

Тихий респектабельный район, не из дешёвых, дома более чем приличные, хотя, конечно, не сравнятся с роскошными особняками Гийомов или Айрилей. Удача для нас – между домами было немалое расстояние, очевидно, свободная площадь отводилась на сады. Но мальёк Реджес этим правом не воспользовался и сада не завёл: для бездетного холостяка подобное было вполне ожидаемо. Дом окружал добротный металлический забор, но без каких-либо наворотов, после ограды, разделяющей КБД и КИЛ, в своих способностях по заборопокорению я не сомневалась, лишь бы лишние свидетели не обнаружились.

Даже не заходя в дом, можно было смело утверждать, что он пуст и заброшен. Окна на нижнем этаже – всего этажей оказалось два – были заколочены. Одно из окон на втором этаже так и вовсе слепо щерилось разбитым стеклом.

– Я выиграла, - шепнула я Эймери, напряженному, натянутому, как струна.

– Подожди, мало ли…

– Что там говорит забор?

– Что если какие-то страшные тайны и великие события здесь и происходили, то внутри дома. Он их не видел.

– Или вовремя прикрывал глаза. Классический законопослушный забор.

Мы посмотрели друг на друга. В серых глазах Эймери мерцали крошечные смешливые искорки.

– Как будем осуществлять вторжение? – спросила я, любуясь им в свете тёплых солнечных лучей. Март подошёл к концу, воздух был необыкновенно свежим и вкусным, а небо – ясным и светлым. По сравнению с небом дом мальёка Реджеса казался контрастно тёмным и мрачным. Здесь многие дома были построены из насыщенно-серого по цвету камня, но в них теплилась жизнь, а этот осиротевший, оставшийся без хозяина дом словно излучал безжизненную безысходную тоску. – Состаришь замок в труху?

– Можно и так, но не будем усложнять, - Эймери прошёлся вдоль забора и подошёл к калитке. Толкнул её – и дверь открылась с негромким скрипом. – Прошу, малье Флорис.

– А если кто-то спросит нас, что мы тут делаем? – меня внезапно обуяли сомнения, хотя людей на улице видно не было, только редкие экипажи торопливо проскальзывали мимо.

– Раньше надо было думать. У меня есть преподавательское удостоверение… что-нибудь соврём.

Мы подошли к дому: дверь оказалась также заколочена, а кроме того, действительно опечатана. Бумажка с чьей-то размашистой подписью и угрожающе отчётливой синей печатью печально трепетала на ветру отклеившимися краями.

Я огляделась: сада в привычном мне понимании здесь действительно не было, однако несколько кособоких елей и два пустых вазона со щербатыми краями всё же имелось.

– Старим доску? – снова пихнула я Эймери в бок.

– Мне нравится это множественное число. Могла бы притащить какой-нибудь артефакт.

– Артефакты слишком дорого достаются, и к тому же, тут не с замком возиться, не думаю, что сработает… Если хочешь, могу устроить небольшой пожар.

– Предпочитаю не тратить силы малье понапрасну, - Эймери достал откуда-то из кармана небольшой складной ножик. Подошёл к двери и ковырялся минут десять. Немного раздражённо оглянулся на меня:

– Не стой столбом.

– А что мне делать, прыгать вокруг тебя?

– Создай видимость того, что всё нормально.

– Видимость того, что вскрытие двери в заколоченном доме – это в порядке вещей? Могу что-нибудь сжечь, это сильно отвлечёт внимание.

– Тебе бы только жечь… Хотя бы не пялься на меня с таким встревоженным лицом!

В его словах был резон, и я заставила себя отвернуться: от моих взглядов процесс быстрее точно не пойдёт. Я прошлась по дорожке до калитки и обратно, потом и вовсе обошла дом. Небольшой, но для одинокого мужчины – самое то. Кажется, Эймери говорил, что у мальёка Реджеса была любовница и по совместительству экономка… Прав на дом она, конечно, не имела никаких. А почему всё-таки не жена? Мальёку уже было под сорок… не богач, но кое-какие сбережения имелись, дом скромный, но хороший район, стабильная уважаемая работа… Опять же и человеком он мне показался общительным и весёлым. Неужели он не нашёл себе женщину, с которой захотел бы не просто интрижку, а серьёзные отношения? Неужели никто не заинтересовался им самим? Да, не было дара, да, не смог вылечить хромоту, но…

Какая-то мысль заворочалась в голове, даже не мысль, а воспоминание, что-то такое, на что надо было непременно обратить внимание: неприятное ощущение, будто чешется в том месте, до которого никак не можешь дотянуться. Я постаралась сосредоточиться, но тут же услышала голос Эймери:

– Идём.

Я обернулась – Эймери поставил доску рядом с дверью, чернота дверного проёма не то что бы очень манила, но… Мысленно помянув небесного крота, я устремилась внутрь. Мы зашли, Эймери втащил доску за собой и прикрыл дверь. Стало совсем темно, я собиралась было зажечь огонь, но замерла, ощутив прикосновение его губ и тёплое дыхание на щеке.

– Уговор дороже денег, ты оказалась права.

Обстановка не располагала к романтике, но мне было всё равно: я слишком глубоко увязла в этом обречённом влечении, и с каждым днём увязала всё глубже.

– Надо бы поторопиться, - шепнула я в губы Эймери.

– Надо, - согласился он, но мы не могли оторваться друг от друга, пока сверху не раздался какой-то невнятный глухой шум. Мы переглянулись – темнота была не полная, сквозь заколоченные снаружи стёкла упрямо пробивались струнки света, и мои привыкшие к полумраку глаза уже различали черты его лица.

– Там кто-то есть, - озвучила я очевидное, стараясь говорить как можно тише. Но Эймери всё равно приложил палец к губам и медленно пошёл на звук, а я двинулась за ним, чувствуя себя неуклюжей громыхающей слонихой. Надо было всё-таки настоять на посещении факультатива по главтону… Почему под Эймери ступеньки не скрипят, а подо мной – жалобно стонут?! Тощий невесомый глист, он очаровал даже ступеньки!

Глава 18. Потревоженный дом

К счастью, скрипучая лестница быстро закончилась, и мы с Эймери оказались на втором этаже. Было тихо, раздавшийся однажды подозрительный звук более не повторялся, но всё равно вдруг стало страшно, и я взяла Эймери за руку. Он не возражал, но и не смотрел на меня, оглядывался и прислушивался. И я тоже, наконец, огляделась.

Жилище несчастного мальёка Реджеса было пустым – минимум мебели и личных вещей владельца. Те, что были, стояли на пыльных полках и прочих поверхностях хаотично, беспорядочно. Пыль была повсюду, впрочем, вряд ли экономка-любовница так уж пренебрегала своими обязанностями. Просто месяц прошёл, а в нежилом доме была своя особенная атмосфера, способствующая усиленному запылению. Золотистая пыльца кружилась в воздухе, словно совсем недавно здесь веселились феи.

Пока я осматривалась, отмечая небрежно брошенную на лестничные перила поношенную мужскую рубашку, чашку с присохшим ко дну скелетиком лимона в окружении уныло позеленевших чаинок, стопку учебников по лайгону, стоящую прямо на полу, Эймери медленно подходил к ближайшей полуоткрытой двери. Непохоже, чтобы он чего-то боялся... а чего ему, действительно, бояться? Призрака мальёка Реджеса? Полицейских?