Весна, которой нам не хватит
Шрифт:
– Но... – сказала я совсем тихо. – Он просто упал и умер?!
– Не просто.
Голос то приближался, то отдалялся, но шагов или шелеста ткани по-прежнему не было слышно.
– Вы слышали миф о Ашилле? – я так растерялась от резкой смены темы разговора, что на мгновение почувствовала себя не выучившей урок ученицей перед учительницей. В голосе невидимки и в самом деле звучали какие-то учительские нотки, которые ни с чем не спутаешь. – Был такой воин древности, который в детстве попал в волшебный сон, реальнее яви. Во сне он бегал по Небесному лугу и весь вымок в небесной благой росе, кроме ладони, потому что он крепко сжимал в ней найденную золотую монету... И боги одарили его, как редкого гостя, и одновременно наказали за воровство и жадность: он стал неуязвим,
– Как это?
– Он не просто так оказался на свободе, – сказала всё ещё невидимая нам Рина Агравис. – Те, кто контролирует скверных, ставили на нем особый эксперимент. Им нужен был кто-то вроде него: тихий, из хорошей принимающей семьи. Однобокий.
– Какой? – переспросил Эймери.
– Однобокий, – с охотой пояснила малье. – С одним скверным даром. Правда, он очень старался и в итоге мог кое-что сотворить и с обычной водой, меняя её состав на вполне безобидный. Но это было не то, выдать себя за полноценного благого, как эта крыса Двадцатая, он не мог. А те, кто мог, двубокие или двудольные, таких на свободе не оставляли ни при каких обстоятельствах. Знаете, почему?
– Почему? – эхом отозвалась я.
– Их не получается контролировать. Вские зелья отдела научной магицины, подотчетного отделу по контролю за скверными, на них почти не действуют. Их кровь другая, отторгает лишнее.
– Отторгает лишнее что?
– Да неважно, – отозвалась Рина Агравис. – Скверные для них – лабораторные крысы. Сколько таких подохло – не сосчитать. Затраты немалые. А результат? Результата ноль. Неудивительно, что всё это прикрыли ещё четверть века назад. Редж бы и без этого сидел тихо. Жаль, что его в детстве не отдали в Джаксвилль. А лучше бы скверную мелюзгу сжигали ещё до рождения. Вот на что надо было тратить деньги из айванской казны...
– Но Делайн вы не сожгли. Почему?
– Я хотела, – голос внезапно прошелестел где-то совсем близко, и я невольно дёрнулась. – Хотела убить её, как только поняла, что она – это она. Мерзкая тварь... Я увидела букву "Д" на её предплечье, и сразу всё поняла. Скверных недоумков было великое множество, трудно было запомнить всех, я старалась вообще не смотреть в их лица. Но эту, которая убивала взглядом ворон... Одна из тех, кто убил моего Тьериша. Я хотела сгореть вместе с ними. Но пламя меня не тронуло, пламя, порожденное мною же. Ожоги были... но я восстала огненным Фениксом.
– Пламя вас не тронуло. Но вы и от дыма не задохнулись. Как же так?
– Один из этих, – с явным неудовольствием сказала бывшая директриса, – был с воздушным даром. Что-то вроде того, что умел Редж, только не с жидкостями, а с газами. Я задыхалась, а потом он оказался рядом с ним, вокруг нас словно чистая, незадымлённая воздушная сфера образовалась… от огня это, правда, его потом не спасло. А я выжила. Выбралась. Начала новую жизнь, с новым именем. Построила себя заново.
– И всё-таки Делайн вы не убили? – упрямо сказала я, решив никак не комментировать услышанное.
– Нет. Не смогла.
– Не смогли?!
– А вы думали, я беспощадная безудержная убийца, – невесело отозвался голос. Снова близко и в то же время – с другой стороны. – Думали, это так легко? Нет. Убивать безоружного человека голыми руками – сложно, и ещё как! Тогда я сожгла Джаксвилль, будучи в полном отчаянии. Я действительно хотела, чтобы они поплатились за моего Риша. И я сама хотела сгореть и покончить с этим всем... Но не сгорела. Выбралась. Даже замуж вышла. Старалась жить, не вспоминая о прошлом.
– А Лисса?
– Ненормальная девка. Я вбежала, она бросилась ко мне, начала причитать, я дёрнула её за руку, она упала и ударилась виском. Потеряла сознание. Я испугалась. Редж лежал на воде, лицом вниз, и не шевелился, а тут ещё она... Кое-как подняла её – мелкая, а тяжёлая! – потащила в подвалы. Я не хотела ничего плохого, не хотела, как и тогда,
на лестнице, когда пятилетний Редж ногу сломал! – в голосе взрослой женщины зазвучали хнычущие нотки маленькой недолюбленной девочки. – Служанка была жива… Я с таким трудом бежала от прошлого, а оно неслось за мной по пятам. Зачем этой скверной понадобилось поступать сюда?! Почему Редж решил, что историю Джаксвилля надо придать огласке? Зачем он умер?! Зачем это всё?– Вы ездили на пепелище, – не спросил, а просто сказал Эймери.
– Ездила. Вчера. И увидела эту глупую надпись. Испугалась, что кто-то ещё… Но это оказался всего лишь ты, Тридцать первый, а не кто-то из тех... Не знаю, зачем я поехала туда. Впрочем, нет, знаю. Мне снился сон, целую неделю, каждую ночь. Тьериш и рядом с ним девчонка, совсем взрослая, в слезах… она просила его не ходить в подвал. Она была в форме Колледжа… но я не помню такую студентку. Я тоже просыпалась в слезах.
…кажется, я поняла, что произошло, и откуда отдел по контролю над скверными узнал о четвёрке. Тогда, когда Аннет сообщила нам о Делайн… когда Дикьен по просьбе Леа показал ей иллюзию прошлого, их увидели. Видимо, неплотно была прикрыта дверь, и этого хватило. И не кто-то, а сумасшедшая женщина.
Имевшая доступ ко всем помещениям колледжа, от аудиторий до купальни. Предоставившая Реджесу Симптаку работу. Та, которую знала даже бедолага Лисса…
Мне показалось, что я даже чувствую такой знакомый аромат духов, прохладный и горьковатый, самую чуточку древесный.
– Вот вы и узнали всё, – сказала директриса, меняющая имена. – Мне нужно было этим поделиться. Хотя бы с такими, как вы. Скверный и глупая девчонка, потерявшая голову. На что ты рассчитываешь? Жить с ним на выселках на краю Айваны? Растить таких же, как он, уродышей? Нет, он-то не Редж, теперь таких не выпускают, программу контроля давно прикрыли. Ему скоро сотрут дар, и плодить недоносков он не сможет. Знаете, что самое страшное? Когда я собиралась сгореть заживо вместе с этими скверными десять лет назад, я чувствовала себя более счастливой, чем сейчас. Нет, даже не счастливой. Живой. А сейчас я знаю, что со мной ничего не случится – и в то же время ощущаю такое чудовищное омертвение внутри. Не знаю, что делать.
– Мы узнали не всё, – мягко сказал Эймери. Сделал шаг в сторону фигуры. – Расскажите тогда уже о Делайн. Двадцатой. Вы же её действительно не убивали, чего вам бояться?
– Я и не боюсь. Ты ничего не докажешь, скверный. Твой дар… ему можно верить, а можно и не поверить, тут уж как повезёт. Тебя завтра вышвырнут прочь, впрочем, о Реджесе ты можешь рассказать, что это изменит? Его действительно никто не убивал. Он умер из-за своей сути, из-за паршивого эксперимента с его паршивой сутью. Скверная девчонка жива. Я хотела её убить, но не смогла, веришь ли. Возможность была. Подсыпала ей в еду довольно хитрую штуку, чтобы она крепко спала, и голова у неё работала через раз, не очень-то хотелось сдохнуть от скверного дара. Что угодно, только не это! Магическая мина, вот кто она такая. Не поверишь, но её собирались забрать из Джаксвилля не в двенадцать, а в десять, они опоздали совсем чуть-чуть. Забрать и стереть дар. А по пути, уверена, с ребёнком могло всякое случиться… Со взрослым человеком можно договориться. Запугать, подкупить… Но ребёнок! Мы были уверены, что человека ей убить не под силу, что значит пара ворон за три года? Не у всех дар был ярким, но… Я приходила к ней, когда она спала. Приносила еду, воду, даже выносила ведро, чтобы не слишком пахло!
– А труп? – подала голос я. – Он не слишком сильно пах?
– Какой труп?
– Лиссы Чайти, служанки.
– Она была там сначала… но она была жива! Я же говорю – Двадцатая была не в себе. Ей и не то могло привидеться.
– Тогда где Лисса сейчас?
– Откуда мне знать?! Она была напугана и огорчена смертью несостоявшегося возлюбленного. Я припугнула её, сказала, что её обвинят в его гибели – молодая бедная девушка без денег и влиятельных покровителей самая удобная кандидатура на роль того, на кого можно повесить нераскрытое убийство. Я дала ей денег, и она убежала. Мне незачем было её убивать.