Весна веры

– А как ты без испытаний расти будешь? Если тебе в рот будут булки падать, так ведь и штаны носить незачем? Говорят, за морями есть земли где людям не надо трудиться. Они и не развиваются, им и не надо ничего. А зачем?

– Ну… да. А мне-то что делать?

Епископ пожал плечами.

– Я бы сказал так. Делай, чадо, то, что должен. А будь – что будет.

– Неубедительно, – покривился Валежный. – Вот, нашел я императрицу. Думаете, она рада?

– Нет?

– Не с чего ей радоваться. Она вообще хотела покинуть Русину. А тут я… чего-то требую… шантажировать пришлось. Добро ли это?

– Ты ж не деньги просил, чадо. И не для себя – для Русины.

Валежный вздохнул.

– Так-то да. Но ей ведь ничего не надо. И… Анна права. Мы в чем-то предали ее отца. Мы этому позволили свершиться. Я был на фронте, но я знал. Знал, понимаете, отче? И ничего не сделал!

– А что бы ты мог сделать, сыне?

– Хоть предупредить…

– Для спасения – или для очистки совести? Сам же знаешь, что Петер, упокой Творец его душу, никогда бы и никого не послушал…

Знал.

И что? От этого легче становится?

– С императрицей я поговорю, сыне. Завтра же приду… куда надобно?

– Я сам ее к вам привезу, отче, – решил не рассекречивать всех тайн Яны Валежный. Про сына как-то… наверное, не стоит о таком говорить. Пусть императрица сама скажет, если пожелает.

– Привози. Я рад буду. Только никому не говори, кого привез. Пусть она сама решает.

Валежный кивнул.

– Спасибо, отче. Значит, не во зло?

– Хелла – не зло. Равно как и Творец не чистейшее добро, иначе бы и жить-то было нельзя. Есть день, есть ночь, есть свет и есть тени, и не бывает одного без второго. А если будет… кабы это не было хуже любого зла.

Валежный медленно опустил голову. Он понял.

– Мы приедем. Спасибо вам, отче.

– Не стоит благодарности, сыне. Дело наше такое, души вести. Помогать, плечо подставлять?

– А десятину собирать? – подколол Валежный, отлично понимая, что епископ не обидится. Скорее ответит насмешкой на насмешку.

Так и есть. Улыбается.

– Молитва не масло, на хлеб не намажешь. А той святости, что у избранных в нас нет, медом и акридами не пропитаемся. Это уж точно…

– Да столько акрид по Русине и не наберется.

– Попробовать-то можно, сыне. И крестьянам польза… да вот только пока переловишь, времени на молитвы и не останется, – подшучивал епископ, блестя глазами. Улыбался он сейчас от души.

И Валежный подумал, что да. Императрица не зло и не во зло. Когда у человека надежда появляется, у него одним махом двадцать лет с плеч падает.

– Мы, сыне, души поддерживаем, но и земных телах стараемся не забывать. Главное, чтобы в мирское перевеса не было.

– А если будет?

– Тогда это уже не храм будет, а министерство.

Валежный оценил и рассмеялся. Из храма он уходил спокойный и довольный. Определенно, завтра он сюда привезет императрицу. Как же нужны такие люди, как епископ. Не при дворе, не в мирное время, там они решительно неудобны подхалимам и лизоблюдам. Но вот так, в тяжелые года…

Им цены нет. Не люди – искры Творца. За что ему и громадное спасибо!

Анна, Россия

Кира была счастлива.

Она летала, как на крыльях, она готова была танцевать, она едва не пела…

Победа!!!

Папа бросил противную Лизку и женится на Анечке! Разве это не повод для счастья?

– Кира, ты сейчас не занята?

Гошка смотрел на старшую подругу серьезно и внимательно. Частенько он спрашивал совета именно у нее. Взрослые…

Да, это хорошо, но они именно, что взрослые. Они так много не понимают! Иногда даже страшно становится, сколько им недоступно! А вот Кира может объяснить, может посочувствовать, может помочь…

А Кире мальчишка давно не был в тягость.

Дети бывают разные, понятно же! И никто не любит всех детей подряд, это уже болезнь! Но если ребенок умненький, послушный, воспитанный… а Гошке еще и рано повзрослеть пришлось из-за болезни…

Кира даже удовольствие получала от общения.

Оказывается, это прикольно – чему-то учить мелких! Интересно так… когда ты вкладываешь знания, а они потом на тебя вываливаются…

Она Ане об этом сказала. И получила в ответ поцелуй в кончик носа.

– Сообразила, почему мне с тобой интересно?

Кира попробовала надуться от такого сравнения, но даже этого у нее не вышло. Это ж Аня! Хорошо, что папа все сообразил! А то Кира уже продумывала страшные планы. К примеру, сбежать…

И написать записку, что ее похитили…

А что? В каком-то кино оно сработало… правда, была опасность, что в нашей непродвинутой стране умного школьника за такие выходки выдерут, как сидорову козу. В Америке проще, у них там демократия. А у нас, в России, крапива растет.

Совершенно нетолерантное растение!

– Что случилось, Гоша?

– Кира, а если твой пап и моя мама поженятся, мы станем родными?

– Да! Ты будешь моим братом?

Почему-то Кире вдруг важно стало услышать ответ на этот вопрос.

– Буду. Это хорошо. А у них потом еще дети появятся?

– Наверное, – об этом Кира уже меньше задумывалась.

– А мы им будем нужны? Потом?

Вот на этот вопрос Кира точно знала ответ. Это подЛизке она не была бы нужна! А Ане – очень!

– Конечно, будем! Это же папа… и…

– И мама… а мне можно будет твоего папу – папой называть? У меня же папы нет… ты не обидишься?

– Можно, конечно!

– А ты мою маму будешь звать мамой?

Кира задумалась.

Психологи развили бы на эту тему кучу теорий. Может, еще и болезни нашли бы, и еще чего…

Кира ведь мать толком и не знала. Той не до дочери было – какая дочь? Зачем дочь, если есть водка? Вместо матери у Киры была бабушка. Но это все же немножко другое.

Потом появлялись мачехи. Каждая из них старалась стать женой. Любовницей, содержанкой… ни одна не собиралась становиться матерью для Киры. Ни одна.