Веснушки

— Эм, с добрым. Слушайте, извините, что я… Я… — Чарльз попытался вспомнить, за что должен извиниться, но память отказывала. — В общем, просто извините, обычно я так не напиваюсь. И спасибо, что не бросили меня в том баре валяться на полу без сознания. Потому что, очевидно, я вырубился, раз вам пришлось привести меня сюда. Ох, черт, чувствую себя каким-то кретином…

Лицо Чарльза продолжало пылать от стыда, но хотя бы тошнота слегка унялась. Чему тошниться на пустой желудок? Он рухнул на табуретку у стола, хватаясь за раскалывающуюся голову.

— Аспирин в хлебнице, воду из-под крана налей.

— Спасибо, вы просто господь бог… — Чарльз чуть ли не лег на столешницу, доставая упаковку спасительного лекарства, и поспешно подошел к раковине.

— Можно на «ты». На брудершафт мы уже выпили, за мутантов тоже, — Эрик хмыкнул, глядя на страдания Чарльза с аспирином.

— Точно… Мутант, ты мутант. Так какая у тебя мутация? Прости, я не помню.

На этот раз Леншерр уже откровенно хохотнул.

— Да, действительно обидно. Ведь ради правды ты вылакал полторы бутылки дорого виски и угадал в конце концов. Пусть и с подсказками.

— Боже, надеюсь, ты поймешь, почему я не хотел бы повторять этот чудесный опыт.

Аспирин еще не начал действовать, но Эрик, стоящий рядом, не злился из-за вчерашнего и не был раздражен на непрошенного гостя. Его разум вообще был довольно приятен для телепатии: мысли плавно и спокойно сменяли одна другую, а не скакали, как у некоторых, и не жглись возбужденным любопытством. Стабильный эмоциональный фон вообще был тем, что доктор прописал для больной головы телепата. Если бы можно было сравнить сейчас Эрика с предметом, то Чарльз бы сказал, что он был холодильником: плоским, гармонично вписывающимся в кухонный интерьер, источающим прохладу, с приятной поверхностью цвета металлик.

— Металлокинез! — он вдруг вскинулся, но тут же схватился за голову.

А Эрик, в этот момент снявший сковороду с плиты, победно ткнул в его сторону указательным пальцем.

— Бинго! Твой мозг лучше работает во время похмелья, чем опьянения. Будешь яичницу?

— Не откажусь. Мой вчерашний недоужин остался в твоей канализации.

Чарльз пронаблюдал за тем, как Эрик накладывает завтрак по двум тарелкам из парящей в воздухе сковороды и наливает кипяток в чашки с кофе.

— Ты всех пьяниц подбираешь и спасаешь у себя дома?

— О нет, только мутантов. Мы ведь братья, должны держаться друг друга, не так ли? Вся эта толерантность, конечно, хорошо, но никто не поймет мутанта лучше, чем другой мутант. За мутантов, — Эрик чокнулся с Чарльзом кружкой с кофе и, отпив горького напитка, принялся за яичницу.

Чарльз тоже быстро орудовал вилкой, пока его желудок не начал переваривать себя или не взбунтовался снова. К счастью, обошлось.

Вся ситуация казалась до ужаса странной. Он пошел в бар, где последний раз был больше года назад, напился с каким-то типом, оказался у него дома и сидит тут завтракает, как ни в чем не бывало. А главное, почему-то его это не особо волнует. Словно все так и должно быть. Почему нет? Что тут такого?

Казалось, один только мозг задавался такими вопросами. Остальная часть Чарльза чувствовала себя на своем месте. Может, это из-за спокойного пси-поля Эрика? Часто бывало так, что Чарльз невольно улавливал настроение кого-то, находящегося рядом, и попадал под его влияние: начинал злиться или заражался весельем. Сейчас его разум был уязвим из-за похмелья, а Эрик был спокойным и невозмутимым, как скала.

И еще кое-что…

— Кажется, тебя не смущают мои веснушки.

Эрик отвлекся от еды и поднял на него удивленный взгляд, и Чарльз тут же почувствовал себя идиотом. Зачем он вообще это ляпнул? Конечно, Эрику плевать, он Чарльза знает каких-то несколько часов, и после завтрака они уже навряд ли когда-либо встретятся.

— Честно говоря, по-моему, твои веснушки смущают только тебя. И не отрицай, я достаточно вчера наслушался.

— Черт, прости. Вчера был дурной день, у меня появилась еще одна веснушка, и я поругался с… одним близким человеком. И я опять жалуюсь, да. Знаю. Со мной это часто бывает в последние года три как минимум.

Эрик замер на секунду, задумчиво жуя последний кусок яичницы, потом пожал плечами и спросил:

— Этот близкий человек твой соулмейт? — вся его поза была расслаблена, но Чарльз напрягся, улавливая в разуме мужчины, что ответ был для него важен.

— Нет, нет, она не мой соулм… — последний слог застрял у него в горле, взгляд вдруг сделался остекленевшим, а лицо слегка побледнело.

Веснушки на белой коже выступили с куда большей отчетливостью.

— Ты в порядке? Чарльз? — Эрик смотрел на него с ноткой настороженности и беспокойства, забыв про кофе и пустую тарелку.

В то время как мысли Чарльза пустились галопом вперемешку с воспоминаниями. Мойра вчера сказала, что служила в Афганистане. И не просто где-то на границе, а в горячей точке! Навряд ли она отсиживалась на скамье запасных. И потом два года в убойном… Все знали эту ужасную статистику из «Нью-Йорк Таймс» о полицейских облавах на притоны, мафиозные группировки и подпольных продавцов оружия… Без жертв никогда не обходилось.

Веснушки Чарльза стали появляться как раз во время ее службы в Афганистане… И за последние годы она была его единственным новым знакомым. Устроилась на работу именно в этот участок. А вчера утром… Облава… Кого-то убили, и Чарльз знал, что МакТаггерт участвует в таких операциях… Неужели она… Как он мог не понять?..

Мысли путались, его снова замутило, и боль в висках, притупившаяся было от аспирина, навалилась волной.

— Чарльз? Эй? — Эрик уже приподнялся, внимательно заглядывая ему в глаза, и прижал пальцы к вене на его шее. Бешеный пульс Ксавье ощущался отлично.

Он перевел взгляд вытаращенных глаз с расширившимися до предела зрачками на Леншерра, не понимая, что от него хотят.

— Что?

— Ты просто что-то вспомнил, или у тебя какой-то приступ? Не ударялся головой, когда с дивана падал? Не тошнит? Нет проблем с давлением? — вопросы из Эрика сыпались, как горох из банки, четкие и точные. Видимо, Чарльз и правда выглядел так себе.

— Давление… Нет, просто я… — он вдруг снова встретился взглядом с серыми глазами собеседника. Мысли того плавно формулировались в описание симптомов: кожа бледная, пульс частый, хорошего наполнения, зрачки расширены, дыхание поверхностное… — Ты что, доктор?

Эрик растерянно моргнул, но взял себя в руки, возвращаясь пятой точкой на табурет. Кажется, Чарльз был в порядке. Хотя ему точно стоило проверить сосуды.

— Да, доктор. Акушер-гинеколог.

На секунду Чарльз хотел засмеяться, решив, что Эрик его подкалывает. Но успел задавить неуместное желание в ростке. Кажется, Леншерр не шутил.

Мысли о Мойре не выходили из головы. Мир Чарльза перевернулся с ног на голову в один миг, хотя это должно было случиться еще полтора года назад, когда они впервые встретились. Почему он не почувствовал ничего тогда? А почувствовала ли Мойра? Что если это все чушь про соулмейтов? Не все ведь влюблялись сразу!