Вестники Осады
Шрифт:
– Встаньте за мной, – попросил Халид, шагнув к Сигилиту.
Но Малкадор остался на месте.
– Не глупи. Ни мне, ни тебе не удастся его остановить.
Вбитая внутрь дверь разломилась посередине, ее створки грохнули о стены и повисли на петлях. В залу ворвался воин – настоящий гигант в доспехе цвета слоновой кости. Его глаза сверкали яростью, неубранные черные волосы разметались по лицу.
– Он мой подопечный! – взревел вошедший, обвиняющим жестом указывая на Сигилита. – Он под моей защитой!
Малкадор кивнул.
– Мой господин Джагатай, – произнес он. – Постарайтесь успокоиться.
Примарх рванулся к нему, высокий и сухопарый, словно ловчая птица. Его
– Я дозволил тебе отыскать лекарство, – ответил Хан. – Я не дозволял тебе приносить его сюда.
– Иного выхода нет.
– Взгляни на него! – взревел Каган, взмахнув могучим кулаком в сторону дрожащей груды плоти на операционном столе. – Посмотри, чем он стал.
Малкадор сохранял спокойствие. Выражение его древнего лица, туго обтянувшего череп, осталось равно безжалостным и внимательным. Регент взял свой посох и, опираясь на него, словно дряхлый старик, поплелся к операционному столу. Лежащее на нем тело он рассматривал почти с жалостью.
– Я не могу его спасти, – произнес Сигиллит. – Уже никто не сможет. Но он еще в силах нам послужить, в определенном смысле. Сейчас на кону нечто гораздо большее, чем жизнь одного воина.
Хан шагал следом за ним. Казалось, примарх готов разорвать Малкадора на куски.
– У меня перед ним долг крови. У моего легиона перед ним долг крови. Мы никогда бы не выбрались из пустоты, если бы Ревюэль не пожертвовал собой. Я не допущу, чтобы он погиб.
Остановившись, Регент слегка наклонил голову. Звуки – шорохи и царапанье – по-прежнему доносились снизу, из-за хрупкой преграды земли и камня.
– Ты сам рассказал мне о Темном Зеркале, – напомнил Сигилит. – Тебе известно про Троны, и ты уже догадался, где находится величайший из них. Стены Дворца уже были пробиты, и брешь нужно закрыть. Твой брат Магнус виновен в уничтожении оберегов, которые защитили бы нас. Как иронично – ведь предполагалось, что именно он будет охранять врата.
– Магнус мертв.
– Нет, Джагатай, он не умер. Ты знаешь это. Ты встречал его на Просперо.
– Я встретил лишь тень.
– Да, одну из многих. Алый Король разбился на части, разлетелся осколками, словно зеркало, брошенное на землю в гневе. Это началось с уничтожения оберегов Терры, и закончилось яростным ударом Волка. Магнус не мертв, Джагатай. Он стал легионом.
Услышав это, Хан встревожено отступил от Малкадора.
– Что вы здесь сотворили?
– Мы сделали то, что должно. Как и всегда. – Сигиллит встал между Каганом и Арвидой. Непреклонный, он сжал посох обеими скрюченными руками. – Здесь лежит сын Магнуса, принесенный на Терру твоею рукой. Его повелитель уже здесь. Не пытайся это предотвратить – ритуал уже проведен, защита установлена. Возможно, ничего и не выйдет, но попытаться необходимо.
– Это святотатство.
– Меня не заботит цена, – мрачно отрезал Регент. – Вратам нужна охрана.
Арвида глядел в темноту. Сначала взгляду не за что было уцепиться, вокруг была лишь пустота, тесная и горячая . Он слышал доносящийся издалека ужасный шум, напоминавший крик, который длился так долго, что в нем не осталось ничего человеческого.
Чародей на ощупь двинулся вперед и его руки уткнулись в рыхлую землю. Перед ним возникло тусклое сияние, словно от лучины, прикрытой ладонью. Арвида, запертый под землей, полз на коленях в недрах чей-то позабытой гробницы. Спертый воздух имел странный, незнакомый Ревюэлю запах. Он никогда не был на этой планете и понятия не имел, как попал сюда.
Чем ближе Арвида подбирался к свету, тем ярче тот становился, и в конце концов воин разглядел узкий зал, высеченный в толще скалы. Там сидело на корточках что-то немыслимое и гротескное. Создание, которое напоминало человека, но сильно превосходило его размерами, горбилось над мерцающим красным огоньком. Нечесаная грива волос покрывала его спину, обнаженная кожа казалась темной из-за корки засохшей грязи.
Яниуса не было рядом. Отсутствие духа отзывалось болью, но присутствие великана почему-то делало её несущественной. Когда Ревюэль увидел его лицо – единственный глаз, сморщенный в тяжелых раздумьях лоб, – в чародее вспыхнула искра безудержной радости, и он едва удержался от крика.
– Мой повелитель! – вымолвил Арвида, стоя на коленях в пыли.
Гигант уставился на него невидящим взглядом. Слабый огонек висел над его ладонью – язычок пламени среди кромешной тьмы.
– Кто ты? – спросил великан.
– Ревюэль Арвида, мой повелитель, из Четвертого братства легиона. Вашего легиона.
– Весь мой легион мертв.
– Нет, повелитель! Они живы. Я видел их. И я видел вас среди них. Я уверен в этом. – Арвида замолк, некое замешательство прервало поток его мыслей. – Но тогда… Почему вы здесь? Где мы находимся?
Земля слегка задрожала от сокращения жил в скале под ними. Что-то подобное смеху разнеслось по залу.
– Я не помню тебя, – ответил гигант. – Как не помню и свое имя.
– Вы – Магнус, Алый Король. Владыка, я столько перенес, чтобы снова увидеть вас…
Великан неспешно поразмыслил над этими словами. В мерцающем свете язычка пламени он казался блеклым, словно тень зимой. Его могучие плечи поникли, броня потускнела. Знаки на золотой кирасе обгорели, словно выжженные горелкой.
– Так звучало одно из моих имен, – признал гигант со вздохом. – Но оно больше мне не подходит.
– Мои братья живы, – не отступал Арвида. – Их еще можно отыскать. Где мы? Я путешествовал через Эмпиреи и видел, как новое Просперо возникает из бездны. Туда должен быть путь.
Гигант не шелохнулся. Оцепенение сковало его руки и ноги. Он угрюмо смотрел в центр огонька.
– Не для меня, – сказал великан. – Я приказал им уйти. Я оставил врата открытыми.
Арвида вспомнил этот момент. Вспомнил, как Каллистон передал ему приказ выдвигаться, но случилось это бесконечно давно, в забытом краю погибшего и созданного вновь мира.
– Мой повелитель? – Спросил чародей, любопытство все еще пылало в нем наперекор всему. Он подполз ближе к своему прародителю, все еще на коленях. – Зачем вы сделали это? Если бы мы все были там, весь легион, то даже Волки…
– Мы заслужили это. – Гигант выглядел измученным, сбитым с толку, как если бы вспоминал сон, давно сгладившийся из памяти. – То, что они сотворили с нами. Это было заслужено. Это было наше наказание.