Ветер и Воля

– Финист, я только что узнал… – распахнулась дверь, и голос Калины вывел молодого князя из оцепенения. – Прими мои соболезнования. Мне очень жаль…

– И чего же? – поинтересовался Финист, вскакивая на ноги.

– То есть?

– Тебе-то чего жаль? Или кого тебе жаль? Меня или князя Власта? – Финист нервно запустил пальцы в спутанные пепельные кудри. – Отца моего ты не знал, с чем могу тебя только поздравить. Меня жалеть тоже ни к чему, потому что я-то его как раз прекрасно знал. Так чего же тебе жаль?

Не спеша отвечать на полные желчи вопросы, Калина внимательно следил за другом, задумчиво склонив голову к плечу.

– Что, так плохо, да? – проговорил он вместо ответа.

Финист только отмахнулся с досадой.

– Ты хочешь побыть один? – осторожно уточнил Калина.

Финист только головой замотал.

– Ну, я тогда тут посижу, – Калина поискал, куда бы сесть, и взгромоздился на низкий комод.

Финист присел напротив на подоконник.

– Слушай, – несмело начал Калина. – На тебя сейчас всё свалилось, и свалится ещё больше. Тебе уж точно не до меня. Но если ты всё-таки найдёшь для меня занятие, я буду тебе благодарен. Твой дворец, князь, весьма унылое место. Я бы лучше делом занялся, чем валяться на постели и обжираться с утра до вечера. Того и гляди, на мне штаны не застегнутся.

– Договорились, – кивнул Финист. – Я постараюсь найти тебе дело.

– Да, и вот еще что… – Калина тяжело вздохнул, но сказал, как всегда, без недомолвок. – Ты помирись с братом… Ну, чего ты таращишься? Ты так на него орал, что я всё слышал, стоя за дверью. Нельзя так. Помиритесь.

– Да ну его… – Финист проглотил ругательство. – Несет всякий вздор…

– А если для него это не вздор? И почему ты, в самом деле, отказался исполнить этот самый ваш обряд? Трудно что ли?

Финист стиснул зубы:

– Я не собираюсь просить вернуться с того света человека, который разрушил нашу семью! Я не собираюсь этого делать, даже если он мой отец!

Калина нервно поерзал, тревожно нахмурился:

– Ты так говоришь, будто бы на самом деле мёртвый может вернуться, если его хорошо и правильно просить. Вот послушает ваши молитвы, растрогается и враз оживёт. Так что ли?

Финист промолчал.

– Так ты не хочешь просить покойного вернуться, чтобы он, не дай Бог, не вернулся? Ты что, хочешь сказать, что веришь в это?

– Ну ты же веришь в то, что кто-то смог воскреснуть на третий день после смерти, причём, заметь, его об этом никто даже и не просил… И вообще, хватит, Калина! Помнится, мы уговаривались не обсуждать веру друг друга!

Калина замолчал, сосредоточенно хлопая глазами. Видимо, переосмысливал. Наконец, встряхнулся:

– Верно, уговаривались. Извини, Финист. Но послушай… – не повышая голос, Калина с нажимом повторил: – Помирись с братом. Лучше, если он будет тебе союзником, а не врагом.

– Я ему не враг и не союзник, Калина! – отрезал Финист. – Я князь Невской Славии и старший рода. Он обязан подчиниться мне. Не захочет – станет совершеннолетним и может покинуть княжество.

– Ты себя-то послушай! – расстроился Калина. – Пять минут как князь, а уже успел забыть, как сам столько лет маялся по чужим землям…

– Я не маялся, – решительно возразил Финист. – Я там жил, и, кстати, весьма неплохо. Маяться мне теперь тут придется.

– Это не повод строить из себя непреклонного изверга. Ты готов сделать брата изгнанником только потому, что вы с ним не поняли друг друга с полуслова?

– Калина, это совершенно не твоего ума дело! – со злостью бросил Финист. – Что ты ко мне с советами лезешь?

Лицо Калины посуровело.

– Ох, простите, ваша светлость.

– Надоело твою чушь слушать!

– Виноват. Но не по дерзости, а по недомыслию, – процедил он.

– Калина, брось дурить! – вскипел Финист. – И вообще, чем такой разговор, так лучше оставь меня!

– Да нет ничего проще, – бросил Калина в ответ и, отвесив легкий, немного вызывающий поклон, пошагал к выходу.

Калина уже взялся за ручку двери, но Финист не выдержал:

– Слушай, выпить хочешь?

Калина оглянулся.

Финист просто смотрел на друга, закусив губы, и молчал. Калина должен понять. Он всегда понимал.

– Нет, князь, – покачал головой Калина. – Выпить не хочу. Но извинения принимаются.

Финист все молчал.

– Ладно, можно и выпить, – сдался Калина. – У тебя мартини есть?

– Не думаю. Хотя, если приказать, живо сбегают и найдут…

– Не стоит, обойдемся местным… – Калина замялся, видимо, подыскивая подходящую замену слову "ассортимент".

Не дожидаясь итога его мучительных поисков, Финист встал и отпер дверцу изящного светлого шкафчика, полного изнутри разнообразных бутылок.

– Сейчас я тебе настоечку какую-нибудь найду повкуснее… – пробормотал он. – А потом все-таки дам распоряжение, пусть внесут разнообразие в питейные запасы. Я бы и сам от коньяка не отказался…

Калина покорно ждал, пока Финист передаст ему наполненный стакан.

– Помянем твоего отца? – спросил Калина, присаживаясь обратно на комод, на котором недавно сидел.

Финист забрался на подоконник и, прежде чем ответить, немного помолчал.

– Пусть каждый сам решит, за что пить. И рассказывать друг другу не обязательно. Так будет правильно, – совсем тихо проговорил Финист и пригубил из стакана.

– Согласен, – Калина глотнул горькую настойку, отдающую полынью и мятой и поморщился.

– Не нравится? – усмехнулся Финист.

– Да нет, как раз ничего, – удивился Калина. – Сначала продирает, а послевкусие приятное.

Финист сделал несколько глотков, пытаясь расслабиться и отрешиться от вздорных мыслей, лезущих в голову.

– Слушай, Финист, а что это там такое? – Калина махнул рукой со стаканом, показывая куда-то за окно.

– Где? – не оборачиваясь, уточнил Финист.

– Ну вот там, вдали за садом… Руины что ли?

– Развалины, – машинально поправил друга Финист и усмехнулся. – За "руины" должен будешь…

– Монеты кончились, – отозвался Калина. – Завтра сто талеров разменяю и отдам. Так что за развалины?

Финист вздохнул и уткнулся в стакан, с досадой понимая, что любопытный Калина не отстанет.