Ветер перемен. Книга третья

Глава 18

В воскресенье, на которое было назначено выступление в церкви, я обедал дома у Габи, в кругу семьи, которую я уже чувствовал почти своей. Тоби давно привык ко мне и при каждом удобном случае пытался затащить меня в свою комнату, чтобы похвалиться очередной моделью и проконсультироваться на предмет нанесения камуфляжной раскраски. Мама и отец вообще относились ко мне как к фактическому мужу Габи и видя мою не до конца преодоленную неловкость, оказывали повышенные знаки внимания. Впрочем, фрау Марта ещё в той реальности меня удивляла своей сердечностью и заботой, а вот Клаус нынешний очень сильно отличался от того, из параллельной реальности.

– Ой, спасибо фрау Марта!
– попытался отказаться я от добавки.

– Боюсь, я и шевелиться не смогу, не то, что играть! Всё было очень вкусно!

Мы с Габи немного посидели в нашей комнате. Настраивая друг друга на предстоящее выступление. И, по-моему, это получилось!

Примерно за час до начала, мы были уже в церкви. Парни из группы тоже были здесь, неспеша расставляя аппаратуру.

– Привет, ребята!
– поздоровалась Габи со всеми. Я обменялся со всеми рукопожатием.

– Это твой Гибсон?
– посмотрел восхищенными глазами на футляр Ральф.

– Он самый!

Я щёлкнул запорами кофра и бережно достал золотое чудо.

– Эта гитара играет сама!
– провёл я ладонью по струнам.
– Главное - ей не мешать!

– Дашь попробовать?
– смущённо улыбаясь попросил Ральф.

– Ну, а почему нет?
– ответил я.
– Сейчас настрою.

– Можете пройти со мной и выбрать себе рясы.
– предложил подошедший патер Франц.

Мы толпой прошествовали за ним в помещение, напоминающее гардеробную. Выбор был действительно богатый, а учитывая, что для нас была важна только длина рукавов и самой рясы, уже через пять минут мы с улыбками оглядывали друг друга.

– А мне нравится!
– с улыбкой сказала Габи увидев нашу процессию, торжественно выходящую из гардеробной. В длинной рясе мы могли двигаться только таким семенящим шагом, иначе можно было просто наступить на длинные полы этой рясы и растянуться на мраморных плитах собора. Сама Габриэль облачилась в белое одеяние до пола, с лёгким капюшоном. Хотя оно напоминало по стилю то, что было на нас, сшито оно было из какого-то воздушного материала, который красиво облегал точёную фигурку Габи.

– Ты настоящий ангел, солнышко!
– не удержался я от восхищённого вздоха. Всё-таки, католики понимают в этом деле! У них что храмы, с богатым, но без аляповатости, украшением внутри, что органная музыка, а тут оказывается ещё и божественные одеяния, в придачу!

Мы вернулись к аппаратуре, настроили инструменты и попробовали сыграть по кусочку из каждой песни. Гибсон в церковной акустике звучал божественно. Ральф с трудом разжал руки и отдал его мне с таким скорбным лицом, что мне прямо стало жаль парня. Хороший инструмент для музыканта цены не имеет и если ты попал с ним в унисон, то расстаться потом - это как потерять свою любовь!

Хор тоже уже собрался в полном составе и каждый его участник распевался по своему. Несколько раз мы с Габи обменивались мимолётными взглядами, словно лаская друг друга глазами. И невольные улыбки одновременно появлялись у обоих. Какое же это волшебное чувство - вот такое полное взаимное проникновение душ!

За полчаса до начала к нам подошёл пастор Франц.

– Если у вас всё готово, то оставьте инструменты и пройдёмте со мной. Обычно храм никогда не закрывается, но сегодня мы заперли двери, чтобы вы подготовились. А теперь пора пускать публику, снаружи уже собрались прихожане.

Мы той же "торжественной" манерой проплыли за пастором. Хор ушёл в противоположную сторону.

Сгруппировавшись в какой -то нише, расположенной сбоку от главного прохода в соборе, мы ждали начала, изредка выглядывая из-за колон в зал. Парни в пол-голоса возбужденно обсуждали предстоящее выступление, всё -таки то, что мы собирались сейчас играть было абсолютно новым для их времени. Помню, что и меня поразило необычное звучание и манера исполнения группы "Эра", когда я впервые её услышал.

Из нашей ниши хорошо было видно, как собор быстро наполняется людьми. Реклама и слух, пущенный в школе, сделали своё дело и среди прихожан было очень много молодёжи. Пастор Франц, встречавший входящих, стоя посреди центрального прохода, растянул губы в ласковой улыбке на всю возможную ширину. Видно, давно не было такого наплыва публики. Через совсем короткое время поток поредел и я, высунувшись чуть сильнее из-за колонны, обнаружил полностью заполненные сидячие места, хотя отдельные, припоздавшие зрители продолжали подходить, вертя шеями в поисках свободных скамеек.

Наконец, пастор повернувшись к нам, кивнул головой и тут же проделал это на другую сторону. Я слегка подтолкнул Ральфа:

– Показывай дорогу, командир!

Парни захихикали, а Ральф оглянувшись с улыбкой на меня плавно двинулся к нашим инструментам. Мы, вытянувшись в цепочку "поплыли" следом. Длинная ряса диктовала свои условия передвижения. Навстречу нам, из другой ниши, таким же лебединым шагом двинулся хор, ведомый Габриэль. Девчонки хора, одетые в белые, воздушные накидки смотрелись настоящими неземными созданиями. Я встретился глазами с Габи и закатил глаза, показывая, что сражён наповал. Она едва удержалась от смеха, плотно сжав губы. Хотя ранее мы не догадались прорепетировать совместный выход, но сейчас случайно получился полный синхрон: мы подошли к инструментам, а хор - выстроился на возвышении, заняв своё место. Свет в соборе почти полностью погас, только большая люстра, висящая над алтарём освещала хор и редкие свечи вдоль стен бросали колеблющиеся всполохи огня на лица прихожан.

Я оглядел всех ребят по очереди, призывая к готовности, остановился на Вольфганге и еле заметно кивнул ему. Сочный органный аккорд выплыл из тишины быстро заполняя огромный зал собора. Дождавшись, когда звук достиг максимума, я, выкрутив громкость почти до упора, взял первую ноту на Гибсоне. Тоскливый, плачущий звук гитары даже у меня вызвал мурашки по всему телу. Представляю ощущения людей, впервые слышавших такое!

Вступил хор.

Волшебная музыка заполнила всё пространство собора.

Я стоял вполоборота к хору и зрителям, сразу заметил, как люди, сидящие на скамьях, буквально замерли с остановившимися взглядами. Песню "Sempire d'Amor" - "Вечная любовь" мы использовали как вступление и сразу, без паузы начали "Ameno".

Мужская часть хора, под один орган и на их фоне - чистый голос Габриэль! И снова я обратил внимание, насколько такой образцовый вокал выигрывает против того, который имела вокалистка Эры! Неужели ни члены группы, ни продюссер не замечали неуместность этого гнусавого голоса?!

Длинное вступление Габи и хора под один орган закончилось и мы с Петером вступили совсем по роковому.

Честно говоря, даже я не ожидал того, как звучала песня! Репетиция была всего лишь репетицией, а тут сама обстановка, большое количество зрителей заворожённо слушающих что-то небывалое, давало дополнительный импульс для музыкантов и певцов.

Когда затих последний звук, в соборе на миг повисла абсолютная тишина. То ли люди просто не знали, пристойно ли аплодировать в церкви, то ли они были так поражены услышанным, что буквально секунд тридцать никто не шевельнулся. Я уже хотел подавать команду начинать следующую песню, когда шквал аплодисментов заполнил собор. Несколько человек в разных концах зала поднялись с мест и энергично аплодировали стоя. За ними поднялись и остальные. А я не знал, что делать нам - поклониться? В наших балахонах это не будет выглядеть комично? Я посмотрел на Ральфа глазами спрашивая, что делать. Он чуть заметно пожал плечами, сам впервые попал в такое положение. Краем глаза я заметил, что хор величаво слегка наклонил головы. Ага, значит и нам так можно! Я снова глянул на Ральфа, предлагая следовать моему примеру, повернулся лицом к залу и так же медленно согнул шею. А, всё равно, никто же меня не видит!