Ветер перемен. Книга третья

Ага, вон почему он всё время прожигает меня взглядом! А я что? Не я же это приглашение составлял!

– Любимов, не хочешь ничего сказать?
– не дождавшись от меня реакции, спросил дирижёр.

– А что сказать, товарищ капитан?
– я честно посмотрел ему в глаза.
– Название группы написал корреспондент, который разговаривал с нами в Югендпалас. Ему же надо было как-то нас обозвать, отсюда наверное и взяли. А про руководителя вообще сами наверняка придумали. У нас в группе мы считаем руководителем Виталия. Ну а эти, которые приглашение составляли из газеты всю информацию и взяли.

Чихрадзе вроде как удовлетворился моим объяснением, потому как больше не стал меня пытать, а закончил объявление:

– Командование полка и дивизии приказало обеспечить группе максимально благоприятные условия для подготовки к фестивалю. И это касается не только меня, как дирижёра, но и всех музыкантов оркестра. Вы, как старшие товарищи и профессиональные музыканты более высокого уровня должны оказать всяческую поддержку нашим срочникам.

– Так, а чем мы им можем помочь?
– растерянно протянул Студников.
– Их уже вон и по немецкому радио крутят и наш "Алдан" с утра до вечера гоняет!

– Приказано окружить заботой, значит будем окружать!
– ответил Онопко.

– Я продолжу заниматься с Любимовым вокалом!
– подал голос Василий Иванович.
– Наверное, можно даже увеличить время занятий. Больше никаких идей у меня нет.

– Для Любимова этого достаточно!
– кивнул Чихрадзе.
– Ну, разве что Вячеслав Андреевич можете позаниматься с ним ещё и саксофоном. Хотя это больше для галочки.

– А наш "дятел" пусть постучит с Сараевым!
– выпалил Вася Онопко, оглянувшись на сидящего в последнем ряду за ударной установкой Павлюченко Петра Алексеевича, которого в оркестре давно окрестили "дятлом", за то, что никто и никогда не видел его без барабанных палочек в руках, которыми он постоянно выбивал какой -нибудь замысловатый ритм хоть на подоконнике, хоть на плече того, с кем он в данный момент разговаривал. Вот и сейчас он тихонько стучал по ободу малого барабана и не прерывая этого увлекательного занятия, промычал что -то типа: " А почему бы и нет?"

– Конюшков возьмёт на себя Брускова с трубой.
– подал идею старшина.

– А они разве трубу используют?
– не очень обрадовался Геннадий Николаевич.

– Не использовали, значит будут использовать!
– подмигнул Слатвинский.
– В отчёте для начальства.

– Ну это мы всегда могём!
– расцвёл улыбкой Конюшков.

– Кто у нас остался не охваченный заботой?
– старшина оглядел участников нашей группы.

– Занятия на фортепиано с Богдановичем я возьму на себя.
– сказал дирижёр и как-то криво улыбнулся. Оказывается он тоже может шутить?

– Мордасов со своей бас-гитарой остался неприкаянный.
– старшина остановил взгляд на Женьке и тот невольно втянул голову в плечи. Если кому и нужны были дополнительные занятия, то как раз ему.

– У нас на бас-гитаре кроме него только Любимов играет.
– обернулся старшина к Чихрадзе.

– Ну вот пусть он с ним и занимается, - вынес вердикт дирижёр.
– Но в рапорте укажем...
– он быстро оглядел оркестрантов.
– Михеенко.

– Товарищ капитан, да я ж на этом рогатом аппарате не умею?!
– вытаращил глаза наш тромбонист.

– Значит за ночь освоишь и завтра с утра приступишь к занятиям с Мордасовым! Я правильно понимаю, товарищ капитан?
– не мог удержаться от хохмы Вася Онопко.

– Да, примерно так...
– помечая что-то у себя в блокноте промычал Чихрадзе.

Закончив писать, он поднял глаза на Виталия:

– Нужно будет обсудить репертуар. Я так понимаю, на фестивале ждут ваши известные песни, но хорошо бы и новое что-то привезти.

При этих словах он перевел взгляд на мне. Я промолчал. То ему не нравится, что меня называют лидером группы, а как нужны новые песни - на меня смотрит!

– Сможешь что-нибудь написать специально для этого мероприятия?
– снова был вынужден спросить меня дирижёр.

– Попробую, товарищ капитан.
– неуверенно ответил я, хотя, конечно, как только услышал эту новость от Арнольда, стал думать о репертуаре.
– Это же надо на английском, как минимум, тексты писать.

– Ну, у вас Габриэль на немецком тоже сочиняла вроде, или я не прав?
– спросил Чихрадзе.

– Да, мы вдвоём писали, - согласился я.
– " Крутой поворот" сначала был на русском, а она перевела на немецкий.

– Значит продолжите эту вашу кооперацию.
– поставил точку дирижёр.- Сейчас составим список уже готовых песен и решим, сколько нужно будет добавить новых.

Я кивнул, подумав при этом, не придётся ли спорить с капитаном о том, что именно включать в этот список, но тут открылась дверь и в студию ввалился майор Шестаков, замполит полка.

Я чуть не застонал, только повесил голову и взялся за неё руками. Ну, конечно, куда ж без неё, родимой, руководящей и направляющей силы советского народа!

– Оркестр, встать!
– подал команду дирижёр.

Сверхсрочники не особо демонстрируя рвение, оторвали зады от стульев.

– Сидите, сидите!
– проявил благодушие майор и выйдя на центр студии, с места в карьер начал "руководить и направлять":

– Слышал, о ваших успехах! Поездка на международный фестиваль, приуроченный к визиту Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева - великая честь! Вы будете среди лучших музыкальных коллективов Советского союза! Поэтому на вас лежит особая ответственность и чтобы вы не посрамили честь советских военных музыкантов, я беру под свой личный контроль подготовку к этому ответственному мероприятию! Все песни, которые вы будете исполнять на фестивале, должны соответствовать высоким идейно-политическим стандартам.

Я выматерился мысленно, хотя очень хотелось вслух! В прошлой действительности этот "просветитель" тоже несколько раз пытался влиять на наш репертуар и частично это ему удавалось. Все наши выступления в полковом клубе на праздники проходили предварительный прогон с присутствием замполита. Помню он наложил вето на исполнение популярной в то время песни, известной советской группы "Поющие гитары", в которой были такие строчки:

Стой, не стреляй солдат,

Не спеши опять на курок нажать!

Цель - это сверстник твой,

Это весь шар земной!

– Это что ещё за пацифизм, такой?!
– взвился майор Шестаков.
– Советский солдат должен по первому приказу не раздумывая ни секунды выполнить его! А вы призываете не спешить! Чтобы я больше не слышал этой песни!

– Так её каждый день по радио "Алдан" на весь полк передают!
– попытался было оправдаться Виталий.

– Я сказал - убрать!
– рубанул воздух рукой замполит.
– Я не знаю, кто там разрешил передавать такую песню подрывающую боеготовность войск ГСВГ! Я непременно сообщу об этом безобразии куда следует! Но вы её исполнять не будете!