Ветер перемен

— А зачем ты и все остальные помогли Лене, когда она здесь появилась? Ты все уже забыла? — гневно спросил Наумов, и сам же ответил: — Она нуждалась в помощи, и было просто бесчеловечно опровергать слова ее умершей матери.

— Ну а сейчас что мешает сказать Алеше, что ты ему не «деда»? — стояла на своем Варя.

— Неужели ты не понимаешь, что парня, который и так некрепко стоит на ногах, это убьет? — возмутился Артём Сергеевич. — Отец от него отвернулся, а теперь и мне дать ему под зад коленкой? Ты ведь заботишься о Танечке, хотя ее любят родители!

Сказав это, он и не думал, что заденет жену за живое.

— Танечка порядочная девушка, а Алеша — темная личность! — вспылила Варя. — Ты о нем ничего не знаешь, а не только — внук он тебе или нет. Я боюсь впускать его в дом, и прошу не приглашать к нам больше!

— Вот даже как? — окончательно вышел из себя Наумов. — Не думал, что ты можешь быть такой черствой! Неужто мы перестали понимать друг друга? — Усилием воли он взял себя в руки и, глядя ей в глаза, твердо заявил: — Я не оставлю без помощи и Алешу, и Лену с другим ее мальчишкой, если им она понадобится. И выяснять ничего не буду! Потому, что сам не хочу этого. Ты должна понять, что они мне — не чужие! Иначе мы дальше жить не сможем.

У него задрожал голос, и это, видно, смягчило Варю.

— Ты только не ставь ультиматумов! Посиди тут, остынь, — глухо произнесла она, поднимая с земли корзинку. — Подумай, стоит ли нам из-за них так напрягаться. А я пойду. До дома уже недалеко. — Варя сделала пару шагов и обернулась. — Может, я чего-то недопонимаю, — примирительно сказала она, и в ее серых глазах блеснули слезы. — Наверно, поздно нам с тобой расставаться.

Происшедшая ссора была самой серьезной за всю их совместную жизнь, и эти разногласия казались Артёму Сергеевичу непримиримыми. «Неужели мы можем стать чужими и разойтись после стольких лет взаимной любви и согласия? Неужели сможем жить друг без друга? — недоуменно думал он, чувствуя, как душу переполняет горечь и щемит сердце. — Но уступить ей сейчас, значит, сфальшивить, чего я никогда не делал. Смогу ли тогда уважать себя?»

Так он сидел еще долго в одиночестве, одолеваемый грустными мыслями, которые терзали его душу. Наумов не знал еще, как поступит, чем кончится размолвка с самым дорогим для него на этом свете человеком, но твердо сознавал одно: изменить себе не сможет и постарается дожить, сколько ему отпущено Богом, в мире со своей совестью.

Часть третья В новом тысячелетии

Глава 13 Чехарда власти

Понимая, что сохранить власть не удастся, тяжело больной Ельцин, а вернее — Семья, в последние годы двадцатого века предприняла лихорадочные поиски преемника, который хотя бы оградил первого президента России и его приближенных от преследования. К этому времени уже стало ясно, что Примаков, ведя борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти, неприкосновенности им не гарантирует. Начались новые «рокировочки».

Невзирая на то, что Примакову удалось после сокрушительного дефолта стабилизировать экономическое положение и существенно снизить напряжение в обществе, он был снят с поста премьер-министра, а на его место назначен, как все считали, более близкий к Семье «силовик» Степашин. Многие возмущались несправедливой отставкой Примакова. Зашел к Наумову высказать свое негодование и Царев.

— Нет сил терпеть то, что вытворяет правящая хунта! — с порога заявил он. — Впервые премьер-министром стал порядочный человек, начавший бороться с казнокрадами, положение немного улучшилось, и на тебе! Тут же сняли! — Царев опустился в кресло, продолжая возмущаться: — Они понадеялись, что академик с мировым именем станет их холуем, ан не вышло. Вот и заменили своим человеком. Этот уж точно будет выполнять все, что прикажут. Какие ведомства он только ни возглавлял — и ФСБ, и юстиции, и внутренних дел. Вот увидишь, теперь закроют громкие уголовные дела, начатые Примаковым и отставленным прокурором!

— А мне кажется, что и новый премьер-министр их не закроет, — не согласился с другом Артём Сергеевич. — Степашин на прежних постах ничем себя не проявил, и ему необходимо повысить свой авторитет. Особенно, если рассчитывает на кресло президента. Как хозяйственник он — ноль и популярность обретет, лишь взяв за ушко казнокрадов.

— Вполне может быть, — раздумчиво протянул Владимир Иванович. — Степашин производит впечатление целеустремленного человека. Как глава правительства, он наверняка захочет показать народу, что способен навести порядок. Однако вряд ли осмелится тронуть кого-нибудь из близких к Семье.

— Тогда популярности ему не завоевать, — убежденно сказал Наумов. — Чтобы победить на предстоящих выборах, он должен заполучить хотя бы часть голосов протестного электората. А это невозможно, если не бросит народу пару голов наиболее ненавистных олигархов.

— Хочешь сказать, что он вынужден продолжить то, что против них предпринял Примаков? — усмехнулся Царев. — Президент этого не допустит.

— Как знать? Ельцин — тонкий политик и может пожертвовать ради успеха, как шахматист, парой своих фигур, — резонно предположил Наумов. — Он уже сдал, когда было нужно, не одного из своих бывших соратников.

Царев с этим был согласен.

— Наверно, чтобы не победил ставленник Семьи, всем здравомыслящим противникам этой хунты нужно объединиться вокруг движения «Отечество», возглавляемого московским мэром. Чтобы коммунистам противостоял он, а не тот, кто сохранит ей власть и неприкосновенность.

— Но ты же выступал против нашего мэра, — удивился Артём Сергеевич. — Считал, что он отдал москвичей на откуп кавказцам и не борется с лихоимством своих чиновников.

— Не отрицаю, — ответил Владимир Иванович. — Но только «Отечество», если к нему примкнет Примаков, способно на выборах противостоять ставленникам Семьи и собрать больше, чем они, голосов тех, кто не хочет возврата власти коммунистов. — И убежденно добавил: — А главное, Лужков с Примаковым способны покончить с беспардонным казнокрадством и навести в стране законный порядок!

— В этом ты прав, — согласно кивнул Наумов. — Они — патриоты России, компетентные в государственном управлении и, что особенно важно сейчас, очень порядочные люди. Примаков показал себя искусным дипломатом, а Лужков — отличным хозяйственником. Москва при нем стала намного краше.

* * *

Дальнейшее показало, что друзья не ошиблись. Новый премьер Степашин не только не прекратил расследование уголовных дел, связанных с коррупцией высших чиновников и утечкой за рубеж капиталов, но даже значительно их активизировал. Вскоре оказалось, что следователями-«важняками» установлены тесные контакты с прокуратурой Швейцарии и получены сенсационные данные об отмывании в иностранных банках сотен миллионов «грязных» долларов.

— Ну, что я тебе говорил? — с довольным видом напомнил Наумов Цареву. — Степашин умело набирает очки. И если посадит своих фигурантов за решетку, а еще лучше, вернет в страну украденную ими валюту, то станет народным героем. Наверно, Ельцин «сдал» ему и Осинского, и своего завхоза.

— Не думаю. Похоже, наш премьер-министр ведет свою игру, — возразил Владимир Иванович. — Думаю, он хочет поставить президента перед фактами. Хотя сильно рискует. Ведь там замазаны обе дочки Ельцина.

— Неужели обе? — поразился Артём Сергеевич. — Ведь, как пишут, только для младшей завхозом был открыт счет в швейцарском банке и приобретена собственность за границей.