Ветер с севера

— Как тут тепло, — невольно воскликнула Куиниэ.

— Ты замерзла?

— Да.

— Привыкай. Сейчас только конец сентября, что же будет с тобой зимой, цветочек?

Рассмеявшись, Тир толкнул дверь в углу спальни и вышел, а Куиниэ получила возможность лучше рассмотреть помещение, в котором ее оставили. Большую его часть занимала кровать, и Куиниэ, нервно прижав уши, словно напуганная злым хозяином охотничья собака, поспешила отвести взгляд от этого предмета обстановки, который невольно заставлял ее думать о том, что ее ждало дальше…

У противоположной стены располагался огромный камин, перед ним лежала шкура какого-то крупного зверя со снежно-белым мехом. Медведь? Тотемный зверь клана северных варваров? Еще в комнате было большое зеркало из великолепно отполированного серебра, несколько изящных стульев и широкая кушетка, обитая бархатом. Вдоль четвертой стены стоял ряд богато украшенных сундуков. На стенах висели гобелены, и вообще комната поражала уютом и теплом, хотя огромный камин не был зажжен.

Куиниэ подошла к стене, у которой стояла кровать, — она была теплой. Вспомнилось, что там, по другую сторону, располагалась кухня, где сейчас во всю шла подготовка к ужину. Потом Куиниэ заметила еще одну дверь — окованную железом и с мощным засовом. Когда она отворила тяжелую створку, стало понятно, почему — она вела наружу. Куиниэ оказалась на небольшом узком балкончике, обращенном к серому северному морю. Далеко внизу разбивались о прибрежные скалы мерцающие валы с седыми барашками на изогнутых вершинах. Почти загипнотизированная этим величественным зрелищем, она шагнула ближе к балюстраде, как вдруг кто-то стремительно налетел на нее и оттащил назад в комнату.

— Не смей даже думать об этом! — прорычал Кэлибор ей в лицо, энергично встряхивая за плечи при каждом слове. Цепи на его руках звякали в такт. Острые уши, лишенные традиционных украшений, топорщились.

— О чем? — удивление Куиниэ было искренним, и на лице лесного эльфа отразилось облегчение.

— Я решил, было, что ты хочешь прыгнуть… — Кэлибор мягко отвел вьющуюся прядь с ее лица, заправив за ухо, и улыбнулся чуть смущенно.

— Никогда не сделаю такой глупости, эль-до. Эристор всегда учил меня, что надо быть сильнее обстоятельств. Мне показалось или… Вы знакомы с ним?

— Отчасти, — Кэлибор нахмурился. — Он победил меня на турнире Быстрых мечей три года назад.

— Это не стыдно, эль-до. Я слышала, Эристору нет равных. К тому же он всегда был силен как медведь.

— Спасибо на ласковом слове, — добродушная улыбка приподняла уголки губ Кэлибора, и Куиниэ вдруг осознала, что опять стоит непозволительно близко к незнакомому эльфу, чьи утяжеленные цепями руки все еще сжимают ее плечи.

В тот же миг он отстранился, хотя глаза по-прежнему были прикованы к ее нежному лицу. Она же в свою очередь не отрываясь смотрела на него.

— Берегите себя, эль-тэ. Вас ждут непростые времена…

— Меня продадут?

— Не знаю. Но… Будьте готовы, что с вашей внешностью уже этот день вы можете окончить в чьей-нибудь постели, — Кэлибор твердо глядел в лицо Куиниэ, и отметил, что, несмотря на явный испуг, она не дрогнула и не отвела глаз.

— Этим человеком… хотите стать вы?

Кэлибор отшатнулся, но взгляд, которым он стремительно охватил ее всю, не оставил бы сомнений даже у самой невинности — он желал ее. И Куиниэ бросилась к нему, как в омут.

— Сейчас. Эль-до, прошу вас, сейчас, пока не поздно, пока никто другой…

Куиниэ схватила его за запястья и тут услышала за своей спиной смешок. Она стремительно обернулась, гневно уставившись на Тира, небрежно прислонившегося к дверному косяку в дальнем конце комнаты.

— А это наглость, цветочек. Соблазнять моего раба в моей же спальне. Кстати, что ты здесь делаешь, Кэл?

— Ана просила узнать, когда подавать на стол.

— И послала тебя? — нескрываемая насмешка прозвучала в голосе Тира.

Кэлибор глянул яростно, чувствуя, что краска заливает его лицо.

— Ладно, передай ей, что может начинать. Я приду, как только освобожусь, — все еще усмехаясь, распорядился Тир. — Ну что же ты? Шагай, да смотри не споткнись!

Кэлибор неловко развернулся и вышел. Куиниэ не удалось перехватить его взгляд. Когда же она вновь посмотрела на своего похитителя, тот уже освободился от перевязи с мечами и небрежно швырнул их на кровать. Впрочем, потом, заметив красноречивый взгляд пленницы, отомкнул сундук и бросил оружие в него. Туда же последовали ножи из голенищ сапог, кольчуга… Наручный стилет остался на своем месте. Тяжелая крышка опустилась, щелкнул замок.

— Я приму ванну. После сможешь помыться ты.

Куиниэ в смятении скрестила руки на груди. Тир глянул на нее, и неожиданно мягкая улыбка осветила его лицо, отразившись в светло-серых глазах.

— Не бойся, дуреха. По крайней мере, не меня…

С этими словами он, прихватив чистую одежду, скрылся за дверью, где, по всей видимости, находилось специальное помещение для мытья. Испытав мгновенно накатившую слабость, Куиниэ рухнула на стул и скорчилась, сжав виски тонкими пальцами. Слишком многое навалилось на нее за последнее время…

Началось все, когда Эристор решил принять на себя клятву верности и последовать за истинным королем Великого леса — Ангродом из Высокого дома Древнего кедра. Мать Куиниэ погибла уже очень давно, и неумолимое время почти стерло ее черты из памяти ребенка, а год назад был серьезно ранен во время охоты, а после скончался отец — тогда Куиниэ и ее брату-близнецу Тэргону едва исполнилось сто сорок лет. Эристору к этому моменту уже стукнуло без малого пятьсот, но он был так далеко…

К ним перебралась жить младшая сестра их родителя — служительница культа Лесного духа. Она должна была присмотреть за детьми, но в конечном итоге именно на плечи Куиниэ легли заботы о хозяйстве, замке и всем остальном — Эйтель Лесная в своих устремлениях была много ближе к теории лесной магии, чем к реальной жизни.

В течение года, пока в Доме Красного дуба был траур, их не беспокоили. Но едва закончился его срок, у ворот крепости, как вестник беды, возник курьер с посланием от принца Гимли, безнаказанно хозяйничавшего на землях Лесных эльфов, пока его излишне воинственный венценосный брат, не случайно прозванный Завоевателем, бился на чужбине с нагами. Теперь длинная рука интригана дотянулась и до молоденькой сестры одного из ближайших сподвижников Ангрода Эристора Дориата.

В письме Гимли без излишних реверансов сообщалось, что через месяц Куиниэ из Дома Красного дуба надлежало явиться в замок Дома Высокой сосны на ее бракосочетание с главой этого дома Ангудилом… Это было равносильно приглашению на казнь, но Куиниэ прекрасно понимала, что, ослушайся она, гнев принца обрушится не только на нее, но и на ни в чем не повинного Тэргона и всех эльфов клана… Конечно же, она сходила к шаману, попросив его отправить брату лесную весть о том, что происходит дома. Если бы Эристор только оказался рядом с каким-нибудь большим деревом, способным принять и передать послание, он бы сразу все узнал, но беда была в том, что наги жили в степях… Да и путь из их земель домой ох как не близок! А теперь…Теперь все и вовсе стало ужасным.

Что застанет Эристор, вернувшись домой? Что будет с замком и землями, с чем столкнется старинный и уважаемый эльфийский Дом Красного дуба? Что ждет Тэргона? И сто станется с ней?

— О чем задумалась, лесная?

Куиниэ вздрогнула и непонимающе уставилась на Тира. Потом, дрогнув чуткими ушами, ответила:

— О судьбе брата…

— Судя по словам Кэлибора, он сумеет за себя постоять.

Куиниэ качнула головой.

— Не об Эристоре. О Тэргоне. Он теперь совсем один…

— Я в одиночестве с рождения, — неожиданно резко ответил Тир. Потом, помолчав, продолжил уже спокойнее. — Пойдем, я покажу тебе, как пользоваться ванной.