Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри

Когда вышла из ванной, решила спуститься и попросить, чтобы горничная принесла еще одну кружку чая. Дверь в покои напротив была приоткрыта, и оттуда снова слышались рассерженные голоса. Что же мне так везет сегодня на подслушивания?

— Ты зачем попытался его убить? Можно же было чары накинуть! — раздался голос Тристана.

— Знаю, — отозвался Даниэль.

— И почему же ты так не сделал? — удивленно спросил Ренар.

Послышался тяжелый горестный вздох.

— Сын…

— Прости отец, я помню, чему меня учили. Просто…

— Что? — это уже любопытный Трис.

— Увидел дрожащую Ингу.

— И забыл обо всем на свете? — тихо поинтересовался Ренар, явно уловив в голосе сына что-то, мне непонятное. — А Мариса еще считает, будто ты нам лгал, когда говорил о своей невесте.

Я прикрыла глаза, покачала головой и осторожно пробралась вдоль коридора. Вскоре нашла горничную, попросила принести в мою комнату чай.

Спустя четверть часа раздался стук в дверь.

— Входите, — устало отозвалась я, кутаясь в халат.

У порога с подносом в руке, на котором красовался изящный чайный сервиз, оказался Даниэль.

Я молча уставилась на него. Мужчина неспешно прошел в комнату, водрузил на стол то, что принес, резко выдохнул и обернулся ко мне.

— Поговорим? Или еще злишься?

— Хочешь сказать, не имею права? — не удержалась я, понимая, что эмоции снова грозят вырваться из-под контроля и обрушиться на первого попавшегося под руку.

— В тебе сила пробуждается, поэтому на многие вещи реагируешь чересчур ярко, — осторожно заметил Даниэль, смотря на мои побелевшие пальцы, сжимающие спинку кровати.

Уф! А я-то думала, что схожу с ума. А оказывается, изменениям в характере я обязана проснувшейся магии. Ну… хотя бы отчасти.

Дан отвернулся, разлил по кружкам чай, протянул одну из них мне. Я сделала глоток, стараясь не паниковать от того, что Даниэль присел рядом и все мои благие намерения держаться от него подальше исчезли. Сердце снова колотилось как бешеное, руки дрожали, к горлу подкатывал ком горечи. Я поднялась, поставила кружку, решив попросту сбежать, но Даниэль не дал. Перехватил, прижал к себе.

— Инга, все будет хорошо. Я никому не позволю тебя обидеть.

Я выпуталась из его рук.

— Давай залечу рану.

И, не слушая меня, достал прямо из воздуха баночку с какой-то темно-зеленой смесью. Смазал мой локоть, пару синяков на коленях, нахмурился.

— Так и будешь молчать?

В голосе Даниэля слышалось едва заметное раздражение.

— А какой смысл что-то спрашивать? Вы с Тристаном постоянно мне недоговариваете.

— Почему ты так решила? — удивился он.

— Чувствую.

— Я готов ответить на любые твои вопросы.

— А потом я узнаю, что это лишь полуправда.

— Инга! — Даниэль схватил меня за руку, заглянул в глаза. — Спрашивай. Даю слово, обманывать не буду.

Я промолчала.

— Не упрямься, — тихо попросил он.

— Почему не рассказали, что за горицветами охотятся? Я не хочу умирать!

Дан заглянул мне в глаза, легко погладил мою щеку, заставляя едва ли не задыхаться.

— За горицветами всегда охотятся, именно поэтому их осталось так мало. Многие прячутся, не желая иметь ничего общего с другими народами. Есть даже те, кто пытается скрыть свой дар.

— Логично, если тебя хотят убить. И то, что я оказалась к этому не подготовлена…

— Я бы смог тебя защитить!

Я поморщилась, вспоминая злополучную ленту.

— Просто нужно было сказать правду, а не решать, как для меня лучше!

— Это… сложно, — сознался Даниэль. — Не забывай, я привык действовать, не интересуясь чьим-то мнением.

— И у тебя замечательно получается! — снова съехидничала я.

— Оправдываться не привык. Но я осознал и иное, Инга. С другими я могу быть таким, но с тобой… нет. И это трудно.

— Что именно? Быть со мной?

— Учитывать твое мнение, — честно ответил Дан. — Но я постараюсь. Я постараюсь.

Я посмотрела в его изумрудные глаза, осознавая, что такой шаг дался ему нелегко. Он действительно не привык с кем-то советоваться, искать компромиссы, жалеть о сделанном. И неужели ради меня готов измениться? С трудом верится, если честно. Но сердце, глупое и неразумное сердце, уже лежит в ладонях этого мужчины.

— Мир? — тихо поинтересовался Даниэль.

— Если еще хоть раз обманешь…

— Нет, Инга. Обещаю.

И склонил голову к моей руке, нежно целуя пальцы.

— Как тот незнакомец появился в саду? — спросила я, пытаясь отвлечься от мурашек и сверкающего взгляда Даниэля.

— Пока не знаем.

— У него было какое-то зелье.

— Никогда с таким не сталкивался. Да и способ перемещения странный. А главное, не понимаю, как он хотел снять защиту! Это же… практически невозможно! Она родовая, в ней столько силы!

Фейри говорил растерянно и грустно.

— То есть твоя для меня бесполезна?

— Нет. Чары, вплетенные в ленту, остались. Их закрепили мои родители. Теперь наверняка продержатся.

— Он хотел разрезать их ножом с какими-то странными рунами.

— Видел. Но и на это мне тебе нечего сказать.

— Совсем?

— Да. Нож был не ритуальный, это единственное, что знаю.

Хм…

Даниэль прикусил губу, потом вытащил злополучную ленту.

— Носи не снимая. Раз он начал за тобой охоту… И следящие чары не уберу, даже не проси.

Вот ведь несносный мужчина! Но нам обоим так спокойнее, увы.

— А я правда могу изменить судьбу любого существа, если захочу? — чуть замявшись, поинтересовалась я.

— Да.

И мне вдруг стало страшно. Даже страшнее, чем в саду, когда встретила этого сумасшедшего в балахоне. Мой дар — умение создавать радугу, менять судьбы — это не просто сила, власть и большая ответственность, но и мое проклятье. Если сделаешь что-то не так, всю жизнь можешь испортить тому, кому желал помочь. И от этой невыносимой ноши мне, увы, не спрятаться, не избавиться.