Ветер стихий 3

Заметив неожиданно появившегося воина с мушкетом, вскинутым в позицию для стрельбы, мысленно чертыхнувшись, запустил следующую заготовку, которыми окружил себя, как ёжик иголками. Подготовив их ещё до появления Янаби. За спиной продолжающей бежать служанки, с полубезумным выражением лица, появились крохотные, невидимые элементали пространства. Они мгновенно создали изогнутую определённым образом плоскость, которая, поймав выпущенную стрелком пулю, заставила её описать дугу, проходившую где-то в другом измерении. В результате, воин сильно удивился, когда пуля попала не в спину женщине, а в его собственную грудь. Ускорившись настолько, что пробила сквозную дыру, размером с кулак.

Резерв разом просел на приличную величину. Почувствовав приступ слабости, прикрыл его демонстративным поеданием куриной ножки, пытаясь быстрее восполнить энергию. Продолжая следить, как беглянка белкой карабкается на стену. Пределов моих сил никто не должен знать, кроме Шисса'ри.

– Хороший выстрел, – оценил обрадовавшийся Джамал, впервые что-то сказав с момента появления главы рода. – Пространственный изгиб? – уточнил со знанием дела.

– Он самый, – не видел смысла скрывать, когда и так всё понятно.

Тем, кто был тесно связан с этой стихией. Будучи куда уж опытнее меня.

– Подумаешь. Я тоже так могу, – пренебрежительно фыркнул Сихья, изучая взглядом территорию Бурхан, в поисках подходящей цели. – А вот так можешь?

Театрально взмахнул рукой, после чего один из мародёров, обирающий тела павших, разлетелся фонтаном брызг, вперемешку с ошмётками кожи и костей. Примерно представляя себе, что он сделал, подтвердил. Но признался, что для этого мне нужно время, тренировки и кое-какие эксперименты. Уж точно не на живых существах. Я ещё не настолько проникся духом этого мира, прости Шисса'ри, чтобы совсем уж не ценить чужие жизни. В самураи не подавался, поэтому проверять остроту клинка на первых попавшихся крестьянах не собирался. Хотя человек такая свинья, ко всему быстро приспосабливается.

– Нет, так дело не пойдёт, – азартно воскликнул Джамал, не давая лишнего времени на размышления. – Как насчёт этого?

Очередной показушный жест и нового мародёра с хрустом складывает пополам. В обратную сторону, прижав затылком к пяткам. Что-то меня мутить начинает. Видимо, жареная курочка запросилась на волю. Тем не менее, сохранив лицо, уверенно кивнул, не сразу сообразив, что в этот раз он применил технику на основе родовой способности своего хранителя.

– Да. Это будет даже проще. Могу показать.

Схожим образом я отразил пулю.

– Не сможешь, – категорично заявила чем-то сильно недовольная Янаби. – Потому что нам уже пора. Хватит ребячиться. Вы ещё длиной достоинств померьтесь. Собирайся. Лично сдам тебя страже, поскольку у неё определённо возникнет множество вопросов ко всем участникам событий. Вот там и показывай свою удаль. Только перед этим угомони своих рабов, а то потом не расплатишься. Бедный ты мой, – добавила с сарказмом, вкладывая в это слово сразу несколько смыслов.

Женщина резко поднялась на ноги, прерывая наши посиделки, хотя до этого никуда не торопилась

– Тебе тоже пора. Представление закончено, – хмуро бросила довольному, как кролик на морковной грядке Джамалю.

– Да? Жаль, – фальшиво расстроился мужчина. – Вроде так хорошо сидели. Ну да ничего, не последний раз видимся, – “обрадовал” поморщившуюся Янаби. – Уважаемый Амир, всего хорошего.

Он покинул нас первым. Перед уходом я договорился с главой рода о том, что мои бойцы пересидят облаву стражи на его территории. Подав это под видом временной охраны от недобитых бандитов. Вот так опаздывающим защитникам закона пусть и скажет, эти дари хорошие, они меня не грабили, а защищали. Чтобы не прибили под горячую руку. За них, между прочим, немалые деньги заплачены.

Когда остались одни, Янаби задала странный вопрос.

– Амир, вот почему тебе не живётся спокойно?

– О чём вы, госпожа? – изумился. – Я спокоен, как удав. Это окружающие постоянно чего-то беспокоятся, бегают, ищут, перепрятывают. Мне в отличие от них много не надо. Всего лишь, корочку хлеба, чашку воды и маленькую золотую леечку, – скромно улыбнулся.

– Какую ещё леечку? – Янаби уже предчувствовала, что пожалеет об этом вопросе, но всё равно его задала.

– Которой буду поливать деревце, растущее на моём заднем дворе, под окном. Такое красивое, с горящими пёрышками на ветках.

– Хорошо, – глубоко вздохнула уставшая за день женщина.

– Одобряете? – обрадовался.

– Нет! Хорошо, что интуиция меня ещё не подводит, – дала правильный ответ. – Пошли уже. Хочу хотя бы остаток ночи провести спокойно. И на твоём месте я бы так сильно не радовалась спасению, – зловеще улыбнулась.

– Почему? – спросил, как и Янаби, заранее догадываясь, что ответ мне тоже не понравится.

Месть хранительницы тайн была поистине изощрённой. Доказав, что мне ещё рано состязаться с ней в остроумии.

– Потому что, если бы Аминка не спускала с жениха глаз, то тебя бы не похитили. Вдруг это были бы не Бурхан, а какая-то влюблённая вертихвостка. Которой доставили бы мешок не домой, а на борт личной яхты, готовой отправиться в длительное свадебное путешествие. Загруженной под завязку афродизиаками со всего одной женщиной на борту. Ею. И с полным трюмом вина. Поэтому, сначала с Аминой, поставив её в позу, проведёт воспитательную работу мать. Потом отец. Потом дед. Потом я. С большим удовольствием, растягивая его как можно дольше, – мечтательно прикрыла глаза, облизнув губы в предвкушении. – Потом сестра, уже без позы. Под конец, её личные кунан. И вот когда она это переживёт, пережуёт и выплюнет, то придёт к тебе. Сказать большое спасибо. О, как я хотела бы видеть этот эпичный, трогательный момент воссоединения влюблённых, в неприятности. Но ты же мне потом всё расскажешь, в деталях, по-родственному. Правда?

Глава 8

Разбирательства после той злополучной ночи заняли три дня, которые я провёл в гостях у доблестных стражей порядка. Под неусыпным надзором. В невыносимых лишениях. Меня лишили заварных пирожных с кремом. Всё нашли, а их не смогли. Я узнавал. И они ещё называли себя приличной тюрьмой для повелителей пустынь.

Если серьёзно, не скажу, что провёл эти дни в тишине и покое, но уж точно не в каменном мешке и не на изматывающих допросах. Со мной обращались предельно вежливо, обходительно. Статус обязывал обе стороны придерживаться определённых рамок приличия. Я не пытался бежать, делать глупости, скандалить, организовывать тайную переписку, они, в свою очередь, поили меня чаем, угощали плюшками, выполняли мелкие прихоти, не выходящие за те самые рамки. Мне даже дали свободный доступ в тюремную библиотеку, где на полках стояла только классическая литература, философские трактаты да поэзия. Читать это полезно, но очень тяжело. Таких изощрённых пыток от тюремщиков я не ожидал.

К сожалению, бесплатная еда, спокойный сон, литературные часы, всё это вскоре закончилось. Меня попросили на выход, вручив счёт за испорченное рабами дома Амир городское имущество. Жалобы соседей Бурхан, что власти города, что я, спокойно выслушали, сочувственно покивали, после чего тут же забыли, за ненадобностью. Чтобы не тратить деньги, выслушивать бесконечные жалобы, создавать прецеденты, прикрыть собственные промахи, как я и рассчитывал, владыки Шаль-Сихья присвоили конфликту Амир и Бурхан статус официально объявленной войны родов. Подтверждённой городом. Задним числом.