Ветхий завет
Шрифт:
— За что голодаем на этот раз?
— За Саула. Он убил гаваонитян из Гивы. Они хоть и необрезанные, а всё же, нехорошо.
Классический случай вранья. Во-первых, Саул сам родом из Гивы. Во-вторых, главным его грехом было милосердное отношение ко всем необрезанным. За это его Самуил от церкви отлучал. За это его бог проклинал.
И, наконец, главное — Саул за всю свою жизнь не убил ни одного гаваонитянина.
Всё это так, но кто слышал: что спросил Давид и что ответил ему его бог? Они ведь стоили друг друга.
Итак, Давид вызвал к себе гаваонитян и спросил,
Давид пощадил только одного потомка Саула — Мемфивосея, который хромал на обе ноги и, к тому же, был сыном его любовника Ионафана. Он выбрал двух сыновей Рицпы, которая родила их от Саула.
Странно, что её называют матерью самого Мемфивосфея. Получается, что с нею спали Саул и его сын — Ионафан. Или речь идет о тёзках? Нет, никаких тёзок.
Ещё Давид отобрал для образцово-показательной казни пятерых сыновей Мелхолы, своей возлюбленной жены, о которой он не мог забыть во все дни своего изгнания и укрывания по пещерным туалетам.
Этих пятерых ребятишек, оказывается, Мелхола родила от Адриэла. Странное дело, но Адриэл был мужем Меровы, старшей дочери Саула, которую Давид в своё время не захотел брать в жёны.
Итак, семерых возможных претендентов на престол публично повесили. После этого их прах присоединили к костям Саула и Ионафана, и с почестями перезахоронили в царской гробнице.
Как говорится, конкуренция завершилась. Никто не мог занять теперь трон — кроме потомков самого Давида.
Будни продолжались. Опять война с филистимлянами — обычное дело. Давид вышел на войну «и утомился». Старость — не радость. Перед битвами происходили поединки. Автор описывает три поединка в этой войне.
В одном из них с филистимской стороны участвовал — кто бы вы думали? Голиаф собственной персоной. История повторилась. Почти.
На этот раз великана убил не Давид, а некто Елханан. Давиду же придворные запретили вообще выходить на поле битвы — «чтобы не угас светильник Израиля».
Давид на всю жизнь сохранил свой дар музыканта — он был неплохим рокером (по нынешним меркам). В библии сборник его хитов, который называется «Псалтырь», составил отдельную книгу.
Но тут приводится один из его шедевров, который не вошёл в биллборд.
«Господь — твердыня моя и крепость моя».
Это для зачина.
«Объяли меня волны смерти, и потоки беззакония устрашили меня.
Цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня».
Достаточно традиционно. Но вот Давид начинает петь о своих достоинствах.
«Ибо я хранил пути Господа и не был нечестивым перед Богом моим.
Ибо все заповеди Его предо мною, и от уставов Его я не отступал.
И был непорочен пред Ним, и остерегался, чтобы не согрешить мне».
Очень правдиво, не так ли? Какой хороший парень, этот Давид! Честный, праведный, богобоязненный.
Может, враки про него написаны в книге, которую мы читаем?
Зачем тогда поместили описание его «подвигов» в библию?
«Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их
И не возвращаюсь, доколе не уничтожу
ихИ истребляю и поражаю их
И не встают и падают под ноги мои».
Всё это ему удаётся с божьей помощью. Ну и, конечно же, с помощью смекалки, вероломства и предательства.
«Ты обращаешь ко мне тыл врагов моих
И я истребляю ненавидящих меня.
Они взывают, но нет спасающего, — ко Господу,
Но он не внемлет им.
Я рассеиваю их, как прах земной,
Как грязь уличную, мну и топчу их».
«Милость к падшим призывал». Такие песни мне нравятся больше. Но вот ещё один очень характерный штрих — о захвате власти.
«Ты сохранил меня, чтобы быть мне главою над иноплеменниками.
НАРОД, КОТОРОГО Я НЕ ЗНАЛ, СЛУЖИТ МНЕ».
Когда вам расскажут про единый народ, который возглавил его верный сын Давид, плюньте этому говоруну в лицо.
«Бог, мстящий за меня и покоряющий мне народы…
За то я буду славить Тебя, Господи, между иноплеменниками».
После этого была ещё одна песенка, предсмертная. Ничего особенного.
Потом автор перечисляет имена храбрецов из войска давидового. Их всего трое. Зато они прославились мародёрством — обирали трупы филистимлян на поле брани.
А ещё они принесли Давиду воду из вражеского источника, когда царю захотелось попить. Но царь не оценил их мужества — вылил на землю воду, добытую с риском для жизни, ибо она имела привкус крови.
Вот ещё один герой. Ванея, сын Иодая. Прославился тем, что убил льва в снежное время. Что в Палестине встречается чаще — львы или снежные сугробы?
За такие подвиги Давид сделал его своим приближённым. Кроме трёх храбрецов у Давида было тридцать семь силачей. Немало.
Но бог опять разозлился на израильтян. Он приказал Давиду провести перепись населения в Иудее и Израиле. В Израиле оказалось восемьсот тысяч боеспособных мужчин, а в Иудее — пятьсот тысяч.
Итак, Давид выполнил приказ бога, но оказалось, что это было большим преступлением. Бог предложил Давиду самому выбрать себе наказание за то, что он провёл перепись населения.
Давид, конечно, противоречивая личность. Но его бог — типичный шизофреник.
А что за наказания? Из чего выбирать? Выбор небольшой — семь лет голода в стране, три месяца побегов от врагов или три дня моровой язвы.
Давид выбрал моровую язву. Три дня — не три месяца, и, тем более, не семь лет. За три дня болезни умерло 70 тысяч человек.
Бог увидел, что Давид испугался и остановил наказание. Наказание за то, что царь выполнил его приказ. Странно всё это.
Третья книга царств.
Давид превратился в ворчливого старика. Он никак не мог согреться, в старческих костях засел предсмертный холод. Царь кутался в халаты, но озноб не проходил.
Придворные решили найти ему грелку — во весь рост. Начали искать девушку покрасивше. Нашли кандидатку по имени Ависага. Но царь «не познал ее». Видимо, старость привела не только к ознобу.