Ветка Лауры

Долгий путь проделала шкатулка Арины Родионовны. От одного поколения к другому передавалась она, как драгоценная реликвия, напоминающая о дружбе автора знаменитой песни «Нелюдимо наше море» с великим Пушкиным, с его няней.

Михайловское. Домик няни.

Анна Дмитриевна завещала шкатулку Елизавете Александровне, которая и сохранила подарок няни Пушкина до наших дней.

— Я решила, — говорит заключая свой рассказ Елизавета Александровна, — отправить шкатулку в пушкинский заповедник, в Михайловское. Там она лучше сохранится.

…На обратном пути во Владимир довелось мне побывать в клубе у приятеля-гармониста, первым сообщившего мне о шкатулке.

Петр был весел и возбужден необыкновенно.

— У нас сегодня вечер художественной самодеятельности, — сообщил он радостно.

Сельские артисты показывали отрывок из «Бориса Годунова» — сцену в корчме на Литовской границе. Петр играл роль отца Мисаила, публика ему аплодировала.

Видно было по всему, что Петр являлся здесь признанным любимцем публики.

Пушкинские стихи звучали из уст колхозника и для. колхозников. После занавеса зал долго аплодировал.

По дороге-насыпи, возле которой плещутся волны разлившейся Клязьмы, мчится голубой автобус. Девушка-водитель в аккуратном комбинезоне внимательно смотрит на дорогу и порой чему-то улыбается. Над кожаным сиденьем лежит книга. На корешке книги золотыми буквами написано «Пушкин». На длительных остановках девушка вынимает ее и читает.

Это великое имя стало постоянным спутником миллионов. В горе и в радости, во время труда и отдыха обращаются старые и молодые, рабочие и крестьяне, академики и школьники к Пушкину, как к неиссякаемому источнику духовных сил.

Недаром говорят: «Пушкин всегда с нами!»

Через несколько дней после поездки в Судогду по радио была передана весть о том, что пушкинскому заповеднику в Михайловском передана шкатулка няни поэта.

В светелке Арины Родионовны стоит сейчас эта резная дубовая шкатулка.

НАД ДРЕВНИМИ РУКОПИСЯМИ

РЕВНЕРУССКИЕ летописцы любили сравнивать свои рукописи с поплавками, брошенными в бурное море. Через бури и ненастье поплавок может быть принесен водной стихией к противоположному берегу. А может быть суждено поплавку погибнуть в морских просторах.

Через житейские бури, через столетия несет рукопись «предание старины глубокой». И если уцелеет она, то спустя столетия благодарный потомок с благоговением будет слушать голос своих предков, голос «отчич и дедич».

До XVI века все наши книги были рукописными. В глубокую старину писались они не на бумаге, а на пергаменте — тонко обделанной и отбеленной коже животных. С XV века употребление бумаги преобладает над пергаментом.

Переписчики очень заботились о внешнем виде книг — рисовали затейливые заставки, различными красками разрисовывали начальную (красную) строку, переплетали рукопись в бархат или парчу, порой украшали переплет золотой или серебряной оправой.

Каждая древнерусская книга представляет большой интерес для ученых. Поэтому все сообщения о находках старинных рукописей встречаются с живейшим вниманием. Выдающейся для русской литературы считается и находка Мусина-Пушкина, хотя произошло это свыше ста шестидесяти лет назад. В приобретенном в Ярославле сборнике, среди разных произведений, Мусин-Пушкин обнаружил бессмертное «Слово о полку Игореве». Легко представить, как было бы обеднено наше представление о древнерусской литературе, если бы не замечательное открытие «Слова» в Ярославле.

Собиратели и исследователи древнерусских рукописей, как правило, большие энтузиасты своего дела. Один из таких энтузиастов — Николай Петрович Рождественский, долгое время работал он в Вязниковском краеведческом музее.

Несколько десятилетий занимаются в Вязниках собиранием и изучением старых рукописей. Упорные труды не пропали даром. Сейчас рукописным сокровищам, собранным Вязниковским музеем, могут позавидовать многие.

Однажды вот что произошло при работе над большой рукописной книгой «Стоглава». «Стоглав» — это сборник постановлений собора, созванного Иваном Грозным в 1551 году. Постановления касались и церковных дел и всего строя жизни старой Руси. Название сборник постановлений получил от 100 глав, в нем находящихся. Составлен он в форме вопросов и ответов на них.

Склоняясь над рукописью до позднего вечера, перечитывал научный сотрудник знакомые страницы, ярко рисующие разгульную жизнь духовенства… Вдруг он с удивлением заметил, что текст официальных документов внезапно прервался и что в «Стоглав» вшита рукопись какого-то художественного произведения.

Началась кропотливая работа. Вскоре краевед убедился, что перед ним старое воинское повествование, — «Повесть о прихожении Стефана Батория на великий, славный город Псков».

Эта повесть, написанная в XVI веке, является не только ценнейшим документом, важным историческим свидетельством, но и отличается яркими художественными достоинствами. Перечитывая поэтические страницы этой повести, слышишь, как громко поют трубы древнерусской воинской славы, перед глазами проходят образы героических предков, в суровых боях отстаивающих родную землю. Недаром один из иностранных авторов писал о героической обороне Пскова: «Русские при защите городов не думают о жизни, хладнокровно становятся на места убитых или взорванных действием подкопа и заграждают пролом грудью, день и ночь сражаясь; едят один хлеб, умирают с голоду, но не сдаются». В основу положены следующие исторические события. В конце августа 1581 года войска польского короля Стефана Батория, состоящие в основном из платных наемников, подошли к стенам Пскова. Для устрашения псковитян Баторий устроил парад своих войск. Несколько часов подряд перед осажденным городом проходили вооруженные до зубов венгры, французы, шотландцы, датчане и другие искатели богатой наживы. Но жители Пскова, все от мала до велика, оставив мирные занятия, дали клятву «за Псков град битися с литвою до смерти».

Первые попытки королевских войск взять штурмом. Псков провалились, несмотря на численное. превосходство. Псковские пушкари обрушили на врага сотни ядер. Огонь с псковских стен был так силен, что, как говорится в повести, многие «лесы преклони и многие полки прислонив».

Но Стефан Баторий решил взять город во что бы то ни стало. В повести рассказывается, как гетманы и великие паны, стоя возле «горделивого королевского места», похвалялись захватить Псков. Они говорили королю:

— Теперь, государь, милостивою ласкою обедаем в обозе у тебя, но сего же дня, государь, в замке во Пскове вечеревать у тебя желаем и поздравляем тебя с великим и прекрасным градом Псковом.

Противник вырыл траншею, поставил тяжелые осадные орудия. После артиллерийской подготовки, продолжавшейся свыше суток, вражеские отряды, сверкая на солнце оружием, двинулись в проломы крепости. Иноземцам удалось захватить полуразрушенную Свинусскую и Покровскую башни. Защитники Пскова бросали на королевские войска груды камней, поливали кипящею смолою, обрушивали вниз бревна, утыканные гвоздями. Несмотря на то, что к королевским войскам все время подходили подкрепления, им не удалось ворваться в город. В «Повести» рассказывается:

«Литовская же бесчисленная сила на градовную стену, яко вода многа, льющеся. Хрестьянское же множество войска… возхода на стену не дающе. И бе, яко гром велик и шум мног и крик несказанен от множества обоего войска, и от пушечного звуку и от ручничного обоих войск стрелянья, и от воинского крика».

Приступ, на который Стефан Баторий возлагал столько надежд, не удался. Королевские войска потеряли более пяти тысяч убитыми и более десяти тысяч ранеными.

С сарказмом замечает автор повести: «Литовский же многогорделивый король Стефан, тако же виден, яко желания своего не улучивша, со стулом же многим и со срамом литовское свое воинство от града бежавших, сам. же велика сраму исполнен бысть, гетманов же своих и рохмистов не можаще видети. Тако же и гетманы не могоша своему королю явитися, за настоящую к ним срамоту и за многое их к королю похваленье».