Ветлуга поёт о вечном

А её словно ангел направил рукой… –

– Ничего. Только как нам теперь-то узнать:

Обманул он, иль нет? Время дорого нам. –

Брат Ивашка ответил тогда кузнецу:

– Он сказал, что ушкуи чуть выше стоят.

Мы посмотрим, и если там пленников нет,

Значит, он не солгал, значит, правду сказал.

14. Знакомец

Братья так и решили. Поднялись они

На коне вдоль реки по течению вверх.

Видят, лодки стоят на другом берегу.

У костров отдыхает разбойничий люд.

Льётся тихая песня: поют голоса

Про любовь, про разлуку, про удаль в бою…

Только девушек пленных не видно нигде.

– Что ж, видать, не солгал… – проронил Тихомир.

– Не дождаться теперь предводителя им.

– Надо нам поспешать. Скоро солнце зайдёт.

Где-нибудь заночуем, как станет темно… –

Повернули коня братья прочь от реки,

И отправились дальше, на Нюрюг-реку,

Чтобы след отыскать вероломных татар.

Ночь застала в лесу их. Наутро, чуть свет,

Снова в путь поспешили, где тропкой лесной,

Где и так, без пути, через дебри лесов.

Птицы трели свои выводили в ветвях;

Лось, увидев пришельцев, стремглав полетел:

Затрещали кусты под копытом его,

От ветвистых рогов затрещали сучки

На деревьях лесных. Вот он был и исчез.

Зайцы юркали, тут же скрываясь в кустах;

Белки, видя пришельцев, спешили скорей

Выбрать ветвь, что повыше, оттуда они

С любопытством глядели, уже не боясь.

Братья долго плутали в чащобе лесной,

А потом вышли вдруг на дорогу они.

Видят: там, где суглинок, следы на земле

Человеческих ног, лошадей и колёс.

Подогнали коня, чтоб бежал поскорей.

Вскоре братья добрались до стана, глядят:

Ни татар нет, ни пленниц, марийцы одни

Мирной жизнью живут. Всё спокойно кругом.

Возле речки две бабы полощут бельё.

Ребятишки, увидев в доспехах людей,

За плетнями укрылись, со страхом глядят.

Вышли трое мужчин, из ближайших домов.

Тихомир к ним подъехал и спрыгнул с коня,

Звякнул крепкий доспех. Так спросил Тихомир:

– Подскажите нам, добрые люди: сюда

Приезжали татары, что пленниц вели?

– Ничего мы не знаем, – мариец сказал,

Что стоял впереди. Он был старшим средь них.

В лисьей шапке, и в куртку одет он; под ней

Расписная рубаха, и пояс расшит

По-марийски; из кожи штаны, сапоги.

Длинный посох в руке. Видно, староста тут.

Он добавил ещё: – Мы здесь мирно живём.

Воевать не хотим. Вы ступайте себе… –

Так ответил марийцу кузнец Тихомир:

– Вы скажите нам только, коль были они,

То какою дорогой пошли и куда.

Мы пришли к вам сюда по следам, а следы

Нам сказали, что много здесь конных прошло;

Были там и повозок следы, а ещё

Были пешие с ними. Я думаю, то

Наших женщин следы. Так что лучше скажи,

Вижу я, что ты знаешь, да только молчишь. –

А меж тем подходили ещё мужики

Из соседних домов; бабы тоже пришли

Посмотреть, кто приехал в их угол лесной.

Только старый мариец твердил всё своё:

– Ничего мы не знаем. Мы мирно живём.

Воевать не хотим. Вы идите себе… –

Понял тут Тихомир, что не скажут добром,

Не укажут дорогу, куда им идти.

Закипела в нём злость. Он схватился рукой

За меча рукоять. – Говори, а ни то…

– Погоди, богатырь! – вдруг он слышит в толпе.

Тихомир посмотрел, кто там голос подал.

Видит, вышел мариец; на левой щеке

У него сильный шрам, красный, в виде креста.

– Погоди, не свирепствуй, – мариец сказал. –

Я уж знаю, каков ты в кулачном бою;

Можешь толпы людские косить, как траву.

Здесь тебе равных нет. Только ты среди нас

И врагов не ищи. Я тебе помогу,

Потому что тогда ты меня отпустил… –

И по шраму марийца узнал Тихомир:

– Вижу, старый знакомый! Ты что, здесь живешь?

И чего ты весь бледный? Никак, заболел?

– Всё тебе расскажу. А пока что коня

Вниз по Нюрюгу, ты, по теченью веди.

Я же вас догоню, только в путь соберусь.

Не замедлю. – Потом он марийцам сказал:

– Это друг мой, я жизнью обязан ему. –

А кузнец Тихомир снова сел на коня,

Да к реке повернул. Так двух братьев опять

Конь усталый понёс по тропе над рекой.

15. Опасная погоня

Не проехали братья ещё и с версту,

Как нагнал их на резвом татарском коне

Бывший воин Бакмат. Конь под ним словно бес:

Чёрным глазом поводит да гривой трясёт;

Отбивает чечётку по твёрдой земле,

Так копытом и бьёт, так и хочет лететь,

Он не может стоять, не желает шагать,

Хочет только нестись, словно ветер в степи.

– Ай да конь у тебя! – Похвалил Тихомир.

– Конь и, правда, хорош. Много лет меня ждал.

Застоялся. Мы были во многих боях.

Но, теперь я не воин. Поклялся себе,

Что я больше не буду ни с кем воевать.

Не могу я забыть, как монах, что меня

Спас от смерти, твердил мне не раз и не два:

«Не убий и люби». Он мне много тогда

Говорил о Христе, о любви, и о том,

Что когда-нибудь сам я Христа восхвалю.

Но не стал он меня к вашей вере склонять,

Потому что, сказал: я ещё не готов.

И послал он меня посмотреть на тот храм,

Что когда-то я сжёг, по приказу князьков.

– Слышал, слышал тебя я у храма тогда. –

Отвечал Тихомир. – Ты мне лучше скажи,