Ветлуга поёт о вечном

Где татары теперь? Надо нам поспешить…

– Мы успеем. К татарам я вас и веду.

Только должен понять ты: тебе я помочь

В этой битве никак не смогу, хоть и был

Я когда-то отличным бойцом. Но теперь

Дал я клятву себе: больше в руки не брать

Ни меча и ни лука, с тех пор, как меня

Ты тогда пожалел и оставил в живых.

– Ничего, – отвечает ему Тихомир. –

Бог поможет, и сами управимся мы…

– Нет, послушай. Я должен тебе рассказать.

Отыскал я коня своего у друзей,

И невесту себе я в деревне нашёл,

И теперь мирной жизнью пожить я хочу.

Вот, смотри. – И Бакмат повернулся в седле,

Да, рубаху задрав, спину выставил вдруг.

А спина – в красной сетке кровавых рубцов,

Что подсохли едва, сплошь – кровавая сеть.

– Это кто ж так тебя?

– Те, к кому вас веду.

Сыновья Кельдибека Мекеш и Тугай.

Я узнал, что они, как остались одни,

Так решили князьями стать вместо отца.

Чтобы власти добыть, убежали в Орду,

Там служили. Теперь их обратно послал

Хан Кичи-Мухаммед, чтобы правили здесь.

С ними вместе пришёл ханский евнух Катрус,

Чтобы в ханский гарем русских девушек взять.

Когда пленниц в деревню они привели,

Тут Мекеш и Тугай опознали меня

И хотели, чтоб снова служил я у них,

Как служил Кельдибеку ещё, их отцу.

Я тогда им сказал, что служить не могу,

Что теперь не могу никого убивать.

И тогда приказали меня привязать

К старой липе, что возле колодца стоит,

И нагайкой стегать, пока в разум приду.

Так стегали, что сгрыз я у липы кору,

А потом и сознанье совсем потерял.

Мне Сайлан говорила, невеста моя,

Что меня, и когда без сознания был,

Очень долго стегали, хотели засечь.

Я, наверно, уже и дышать перестал,

Потому что за мёртвого только сочтя,

Перестали хлестать и оставили так,

Не велели отвязывать. Только Сайлан

Упросила Тугая, чтоб он разрешил,

В память старого князя, которому я

Верой, правдой служил, отвязать, отпустить…

Только в память отца, Кельдибека, за то,

Что служил я ему, разрешил ей Тугай

Отвязать. Если жив, мол, так пусть уж живёт;

Ну а если не жив, так сама схорони.

И потом уж забыли они про меня.

Ханский евнух Катрус всё князьков торопил,

Чтобы пленниц к Ветлуге скорей отвести,

Да на лодках отправить до Волги, а там

Уже дальше, в Орду. И сегодня чуть свет

Ваших пленниц погнали всех вниз по реке.

А Сайлан кое-как отходила меня.

И за это я стал для неё женихом.

Так что я и в седле ещё еле держусь.

– Ничего, – вновь сказал Тихомир. – Ничего,

Нам бы только скорее добраться до них.

А скажи, среди пленниц не видел ли ты

Белокурую девушку с длинной косой? –

Но Бакмат так сказал, покачав головой:

– Белокурые были, и косы у них…

Только мне-то на них не пришлось посмотреть…

Помню старую липу, да горечь коры… –

Так скакали они на ретивых конях,

По-над Нюрюгом, тихой рекою лесной,

Что впадает в Ветлугу. И тут Тихомир

Так Бакмату сказал:

– Вот что, друг мой, Бакмат.

Раз для битвы ты слаб, и зарок себе дал

Никогда уж оружие в руки не брать,

Так исполни хотя бы мне то, что скажу.

Ради пленниц оставил трёх иноков я;

Мне игумен велел их в пути защищать…

Перед Кокриным с ними расстался, когда

Брат за мной прискакал, с этой вестью лихой.

Отпустили они меня пленниц спасти,

Только сами они словно овцы в степи.

От разбойников ночью в лесу я их спас.

А теперь без охраны оставил, одних.

Если с ними ещё приключится беда,

Как домой я вернусь, что скажу я тогда?

Так что, только заметим мы подлых татар,

Тут уж ты нас оставь, дальше мы уж вдвоём…

Всё равно в битве ты не помощник теперь.

Лучше ты поспеши да монахов найди.

Если нужно помочь – помощь им окажи.

Слово дай, что исполнишь, всё то, что прошу. –

И ответил Бакмат:

– Для тебя, Тихомир,

Всё исполню, как скажешь. Ты жизнь мою спас. –

Долго ехали братья за резвым конём,

Что Бакмата пушинкою нёс на себе.

Вот уж ржанье коней услыхали они

Возле устья реки, где в Ветлугу впадал

Тихий Нюрюг. Туда устремили коней.

И увидели вскоре татарский отряд,

И телеги с добром, и идущих в пыли

Пленных девушек, связанных крепко. И тут

Так сказал Тихомир:

– Ну, Бакмат, ты помог

Пленниц нам отыскать, а теперь сделай так,

Как тебя я просил: поспеши и найди

Трёх монахов: Варнаву, он смугл и высок;

С ним Макарий и Тихон. Один коренаст,

Белобрыс и плечист, а другой – мал и рыж.

Да скажи, что как пленниц я освобожу,

Так и к ним возвращусь. Ну, езжай, не тяни…

– Может быть, я хоть чем-нибудь вам помогу?

– Чем поможешь? Смотри, ты же еле сидишь.

Конь-то резв у тебя, да ездок – никуда!

Ты в седле еле держишься. Нет уж! Езжай! –

И Бакмат повернул вороного коня;

Конь понёс его вверх над Ветлугой рекой.

Скоро скрылся мариец за лесом густым.

16. Гнев и натиск

А два брата свернули с тропы и леском

Обошли на походе татарский отряд,

Незаметно подъехали к месту тому,

Где впадал тихий Нюрюг в Ветлугу-реку.

И сказал Тихомир:

– Вон, Ивашка, смотри,

Видишь, заводь в Ветлуге, где ивы, камыш…

Дальше вверх поднимается берег, на холм,