Ветры империи

Не ответив, Горн повел лучистым взглядом по кругу, высвечивая каждую щербинку на гладком камне и даже как будто проникая вглубь.

— Держитесь,— проворчал он затем.— Крепче!..

Высвободив ногу, гигант махнул ею в сторону, и кусок стены обрушился внутрь темного хода. Один за другим они забрались в дыру, и Горн аккуратно поставил обломки на место, благо их оказалось немного. Тем временем Нора уже поднималась ощупью по крутым ступеням, а Эрик следовал вплотную за ней, придерживая за талию. Через несколько минут они вывалились в тесную каморку, едва освещенную через два мутных оконца. Пригибая головы, подобрались к одному, выглянули наружу.

Прямо под собой они увидели просторный зал, плотно заставленный высокими креслами, амфитеатром поднимавшимися к дальней стене. На самом верху, почти под потолком, размещалось единственное кресло, за широкой спинкой которого скрывалась дверца.

— Как раз туда нам и надо,— указав на нее, пояснила Нора. Затем взглянула вниз, где из стены выступали две исполинские каменные лапы, и добавила удивленно: — А мы, выходит, угодили прямиком в Священную Морду и сейчас смотрим через ее глаза.

Между громадными лапами Эрик заметил широкую темную дыру и вопросительно покосился на Львицу.

— Вот это и значит: “Провалиться в Подземелье”,— откликнулась она.— У этого колодца нет дна.

Двери по сторонам зала распахнулись, и к пустующим креслам потянулись вереницы светлогривых Львов, по горло закутанных в пышные меха. И это не было только данью традиции, потому что в следующую минуту Эрик разглядел их морщинистые лица с потухшими глазами и провалами беззубых ртов, облезлые и пожелтелые от времени гривы, деревянную, неуверенную поступь — почти все они были древними стариками, и сам Кон казался рядом с ними моложавым.

— Истинные бойцы редко доживают до старости,— с ненавистью прокомментировала Нора.— Только чистильщики имеют все шансы. И пока будет так, не кончится власть Кона!..

— Очень ты его не любишь,— заметил Эрик.

— Он убил мою мать, а теперь покушается на сына,— сквозь зубы ответила Львица.— За что же мне его любить?

Старейшины продолжали без спешки занимать кресла, каждый — свое, а по центральному проходу уже поднимался наверх Кон. Возле дверей и перед креслами привычно разместилось с десяток охранников в кроговых латах.

И тут безмолвствующий от самого подъемника Горн внезапно сдвинулся в глубь каморки и пристроился к Львице сзади, рывком поставив ее на колени.

— Что, опять? — изумилась женщина.— Ну, Горн, ты сегодня в ударе!.. Да сколько ж в тебе этого?

Но возражать не стала, только поспешно нащупала ладонь Эрика и ею плотно закрыла свой рот. Затем вцепилась в него обеими руками и не отпустила, пока Горн не перестал сотрясать ее тело безжалостными тычками. Сам едва сдерживая дрожь, юноша послушно помогал Норе заглушать крики и пальцами ощущал ее упругие губы, вдруг принимавшиеся их целовать, или острые зубы, пытавшиеся в них впиться. Когда все кончилось, Нора обмякла и беззвучно разрыдалась, лицом уткнувшись Тигру в колени. Машинально он гладил пышную гриву и укоризненно поглядывал на Горна, вполне бодрого и даже, кажется, снова насмешливого, чудодейственной ладонью массировавшего женщине раздраженное место. И Львица пришла в себя на удивление быстро, снова приникнув к оконцу.

Судилище уже было в разгаре. Перед закостеневшими в креслах стариками были поставлены два длинноногих широкоплечих Льва со скрученными за спиной руками, а между ними, на каменном постаменте со скошенной вершиной, сидела девушка, чьи локти были связаны под коленями. Поверх пут на Львов натянули кожаные мешки с прорезями для голов, девушку же обрядили в меховое платье, зауженное книзу и стянутое под ступнями ремнем. Судилище велось на древнем Львином Диалекте, однако Эрик все же понял, что для обоих Львов выбор колебался между рабошлемами и сбрасыванием в Подземелье. Окончательное решение оставили на потом, а пока решили разобраться с девицей, как видно, очень досадившую пещерникам. В чем заключалась ее вина, Тигр не разобрал, но, безусловно, девушка была красива, и одно это уже могло вызвать у стариков раздражение. Обвинителей оказалось несколько, говорили они долго и пространно, а в завершение поднялся Кон и произнес с пяток обобщающих фраз, вызвавших у всех одобрительные кивки. Эрик уловил только, что исполнение состоится немедленно, но вот каков приговор? Нерешительно он коснулся плеча Норы.

— Выжечь потомство,— отозвалась она сквозь зубы.— Падаль, обещал ведь моих не трогать!..

Двое чистильщиков подступили к девушке, рывком развернули ее и уложили на спину, головой вниз. Широким ремнем пристегнули за талию к постаменту, разошлись. Приговоренная осталась лежать в странной позе, безучастно глядя в потолок. Возникшее откуда-то уродливое скрюченное существо проковыляло к ней, черными пальцами раздвинуло мех, деловито погрузило в девушку длинную трубку с раструбом на конце. И тоже отступило, преданно глядя на Кона.

— Смотри, малыш,— проворчал Горн зловеще.— Вот они — твои Львы!

Скрюченными пальцами он вцепился в ворот — Эрик с трепетом увидел, как лопнул и расползся на груди прочнейший пластик.

А на вершине лестницы уже величественно распрямился Кон, в протянутую руку ему сунули резную чашу с дымящимся содержимым, и он торжественно двинулся вниз по ступенькам, неумолимый точно судьба,— под слаженное топанье старейшин, воодушевленных близким возмездием.

— Да что же она натворила такого? — возмутился Тигр.

— Родила от чужака,— ответил Горн.— Загубила породу в себе.

Внезапно Нора с яростью ударила кулаком по окну — гигант мгновенно схватил ее за плечо.

— Пусти! — рванулась Львица, сверкнув зубами, и снова врезалась в окно.— Глаз! — крикнула она.— Выбей ему глаз… Эрик!

С охотой Тигр саданул ногою в стекло, и оно вдруг рассыпалось в песок, словно пластик. Круто развернувшись, женщина завела руки за спину, рванула за края выреза. Комбинезон будто лопнул до самого живота, и тогда Нора далеко выдвинула в дыру голый смуглый зад. И сразу в зале наступила мертвая тишина. Горн ухмыльнулся.

— Думаешь, они еще помнят это? — спросил он.— Если вообще видели.

— У них же иглометы! — напомнил Эрик.

— И в самом деле… Ну-ка, посторонись!

С устрашающей силой исполин ударил ногой в стену, и та обрушилась в зал, вместе с половиной Священной Морды. Вся их каморка тотчас оказалась на виду. Нимало не смутившись, Нора повернулась и встала на самом краю, широко раздвинув ноги и презрительно глядя вниз, на переполошенных охранников и облезлых стариков, будто пораженных громом. Неторопливо она раздвигала комбинезон спереди, пока тот окончательно не распался надвое. Тогда Львица высоко вскинула руки и, щелчками пальцев задавая себе ритм, заколыхалась в бесстыдном, вкрадчивом, первородном танце, давно забытом ограми — стараниями многих поколений запретителей. Отворачивая лица, будто от нестерпимого света, охранники пятились к дверям, а позабытые ими старики все безжизненней застывали в своих креслах — у самых дряхлых уже стали закатываться глаза и отвисать челюсти.

Внезапно Кон издал безумный вой и ринулся по ступеням вниз, развевая седую гриву. Подскочив к безучастной девице, ухватил ее за бедра и с воплями принялся стаскивать с пьедестала, явно намереваясь сбросить бедняжку в колодец, но позабыв отвязать. Примерясь, Эрик спрыгнул на плечо изувеченного идола, и тут же с уступа сорвалась гигантская фигура Горна, планируя к подножию лестницы.

Однако Нора опередила всех. С задумчивой улыбкой она подцепила ногой увесистый обломок и аккуратным взмахом сбросила на голову Кона. Ошеломленный, старец попятился, хватая руками воздух, и со слабым вскриком опрокинулся в шахту, отправившись вдогонку за своими бесчисленными жертвами — прямиком в Подземелье.