Ветвь оливы

— И куда? — поинтересовался Олаф. — Туда, куда нужно, по назначению? Куда они и отправились?

— Нет. Туда вообще никак.

— Сколько времени может занять тестирование и наладка? — спросил Фризиан.

— Часов четыреста, — отрешенно сказала Антея. — Минимум. Это только тестирование…

— Похоже, придется обойтись без него? — Фризиан укоризненно посмотрел на наливающийся багровым светом мерцающий шар.

— Без него все будет и вовсе бессмысленно, — сумрачно сказала Линор.

— Какие действия нам еще доступны? — спросил отец. — Любые. Включая бессмысленные.

— Ну, мы можем зацепить чужое сознание, — критически ответила Антея. — Отыскать двойников в «окнах»… Можем даже найти двойников в нужном нам времени. Можем отправить туда что-нибудь из «окон», но не можем ничего переслать туда отсюда.

— Стоп, — сказал я недоумевающе. — А почему нельзя запрограммировать отправку туда самих себя из «окна», переместившись сперва в «окно». Это же не должно быть слишком сложно? Можно же заложить такую программу… — «которая сработает, когда мы будем уже не здесь», — собирался продолжить я, но меня перебила Линор.

— Невозможно. Ты упускаешь, что психоматрицу нельзя вырвать из чужого сознания и отправить дальше, как будто ничего не случилось. Она накладывается прочно и надежно, практически срастается с носителем, но ее можно вернуть. Назад она вернется по старому «следу», но отправить дальше по новому пути — потеряется привязка и ее просто рассеет в пространстве.

— Перспективка… — усмехнулся Гамлет. — Всегда просто мечтал рассеяться в прост-ранстве…

— Разве что, можно попробовать отправить кого-то другого вместо себя, — предположила Антея. — Объяснить им кое-что, ну, скажем, каким-нибудь своим двойникам и…

— И сделать ставку на котов в мешке, — заключил Фризиан. — Это же не переселение душ. Мало ли, что они на нас похожи. Они ничего не знают, не могут ни с чем сравнить, могут отнестись ко всему, что исходит от нас настолько критически, что пиши пропало. Да просто взбесятся и с ума сойдут. И кто им сможет что-то объяснить? Линн и Карелл, с которыми они встретятся? Уж они, надо думать, объяснят…

— Если они встретятся, и Линн и Карелл заподозрят в них что-то похожее на нас, они могут подумать, что у нас все получилось и просто уничтожат их, пока они не придут в себя, — трезво заметил Олаф.

— Это у тебя еще оптимистический прогноз, — невозмутимо пожал плечами Фризиан.

— А что может случиться хуже? — академически заинтересовался Олаф.

— Мало ли что, — загадочно отозвался Фризиан.

— Ну а если скомбинировать все эти действия? — спокойно спросил отец. Линор с удивлением оглянулась, помедлила, но не сказала на этот раз просто «невозможно», да и трудно было бы заподозрить в легкомыслии отца, который посвятил станции больше времени своей жизни, чем мы с ней прожили, разве только не считать нас вместе взятых. — Если мы переместим психоматрицы наших наиболее удачных двойников, сперва внедрив в их сознание наши собственные психоматрицы, то что-нибудь да получится. Хотя не спорю, это будут уже вторичные копии, мы потеряем изрядную долю психической энергии, можем потерять память, частично или полностью, временно или окончательно — это еще будет зависеть от того, насколько удачных двойников мы сумеем подобрать, чтобы их сознание меньше конфликтовало с нашим, и с тем, с которым их придется совместить на месте. Но шанс вернуть ее у нас будет. Ведь у нас будет необходимость ее вернуть.

— Вторичные… — пробормотала Антея, задумчиво потерев указательным пальцем переносицу. — Есть даже шанс, что не совсем вторичные! Уже готовая психокопия может быть воспринята механизмом очень органично и без потерь, другой вопрос — акценты и векторы. Перемещая из «окна» сознание двойников, мы автоматически смещаем акцент на него. И мы не можем его подавить искусственно, иначе мы отодвинем себя на такой третий план, что точно уже ничего не вспомним. И нам все-таки придется положиться на терпение «котов в мешке». Главное, подобрать их как можно идеальнее. А когда мы что-то вспомним, у нас не будет проблем — если их психологические структуры будут практически идентичны нашим, а именно нам принадлежат все знания о происходящем, это будет все равно, как если бы наше сознание и было ведущим, ведь оно окажется в той ситуации самым важным для выживания их всех. А полная адаптация двойников в конечном пункте к текущему месту-времени, тоже будет всем только на пользу. Главное, максимально снизить уровень возможного конфликта.

— Прекрасно, — кивнул отец, — действуйте.

— Папа, — неуверенно проговорила Линор. — Но ведь память мы все-таки потеряем, в любом случае. Система не рассчитана на подобное. Два сознания — куда ни шло, но три!.. — Она покачала головой, затем пожала плечами и махнула рукой.

— Простите, — сказал вдруг Гамлет. — А наших двойников в нейтральном времени… в окне… этот маневр не убьет?

— Не должен, — бодро откликнулась Антея, не поворачиваясь от клавиатуры. — Все расчеты производятся здесь. А там все наши манипуляции займут миллисекунду. Правда, скорее всего мы не сможем стереть им память о произошедшем, но на том уровне, думаю, наши знания им и не пригодятся, и не повредят. Все, чем мы не пользуемся, отходит на второй план, неизбежно. Так что это не будет мешать им жить и очень скоро окажется для них полнейшей абстракцией. В любом случае, будет иметь смысл только то, что нужно им на месте…

— Скоро — это в смысле, если и когда все кончится? — недоверчиво сказал Гамлет. — Ну, ладно…

— Тебя что-то волнует? — спросил Фризиан. — Какая разница? Это же не переселение душ, всего лишь двойники. Ничего личного. Убьет это их или не убьет, их «окно» тоже исчезнет, если у нас ничего не выйдет.

— А ты не задумался, — ехидно парировал Гамлет, с неожиданным хладнокровием, — что если мы все вспомним, и они узнают, что им причинен вред, то помогать нам они не станут, и не захотят, как минимум, возвращаться туда, где их нет!

— Гм… — сдержанно сказал Фризиан, — тогда, судя по всему, нам будет предстоять очень долгая жизнь вместе. В далеком прошлом.

— Может быть еще веселее, — решил я. — Если их некуда будет «сбросить», мы можем очень дружно вместе с ними вернуться сюда и никогда уже от них не избавиться!

— Нда, — протянул Олаф. — Девушки, слышите? Пусть у них все будет хорошо, о кей? Нам это тоже жизненно важно!

— Сказки! — бросила Линор. — Насчет «не избавимся». В случае смерти носителя следует автоматический сброс, и мы возвращаемся на место в первоначальном виде!

— А двойной сброс тоже получится? — поинтересовался я. — Кажется, ты что-то говорила про «третьих лишних» — еще неизвестно кто кого вытеснит!

Линор посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

— Прекрати, Эрвин! Только этого не хватало! — и я понял, что это возможно.

— Может, хватит уже? — укоризненно сказала Антея. — Все должны выжить, что же тут непонятного?

— Должны, так должны, — поддакнул Олаф.

— Кажется, мы уже говорим под руку, — заметил Фризиан и, согласившись с ним, мы отправились в другой конец зала, осмотреть незанятые капсулы — все ли с ними в порядке. Много времени это не заняло, но все-таки хоть как-то отвлекало. А потом наведались в смежный маленький зал, — уставленный креслами, столиками и пальмами в кадках, — к кофейным автоматам. Мы допивали по третьей чашке, когда нас позвали обратно. Кофе для девушек мы прихватили с собой, чему они очень обрадовались. Отец пару раз заходил к нам, и мы пришли к выводу, что ему это уже вряд ли нужно, в обратном случае, он бы наверняка нас об этом известил.

— Итак, — объявила Линор, — наш конечный пункт — шестнадцатый век, Франция, незадолго до Варфоломеевской ночи. Напоминаю, что мы не можем попасть туда заранее, иначе окажемся в другой вероятности. Мы переместимся в тот же день, в котором зафиксировано присутствие их обоих с полной достоверностью, несколькими минутами позднее, для верности. Если бы мы могли отправиться туда непосредственно, поток был бы очень удачный — подходящие двойники поблизости нашлись сразу же. Возраст, социальный статус, внутренние связи в группе практически идеальны. Другие подходящие двойники обнаружились только в одном из окон. Зато они также взаимосвязаны, возраст и психика достаточно гибки для подобного приключения, и потом, конец двадцатого века — хоть и не совсем еще достаточный уровень цивилизации, но мышление у людей той эпохи уже достаточно футуристическое, они должны это выдержать. Процентный уровень психического соответствия очень высок, можно сказать, идеален.