Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве
Шрифт:
Паруса и обтекатели "Центуриона" начали рваться, несколько пушечных ядер попали в корпус. Каждый раз, когда ядро попадало ниже ватерлинии , плотник и его команда спешили заделать отверстие деревянными пробками, чтобы море не затопило их. Девятифунтовый чугунный шар попал одному из людей Энсона, Томасу Ричмонду, прямо в голову, обезглавив его. Другой моряк был ранен в ногу, и, когда из артерии хлынула кровь, товарищи по несчастью отнесли его на палубу "Орлопа", где он был уложен на операционный стол. Пока корабль содрогался от взрывов, врач Аллен схватил нож и без анестезии начал отрезать человеку ногу. Военно-морской хирург рассказывал, как непросто было оперировать в таких условиях: " В тот самый момент, когда я ампутировал конечность одному из наших раненых моряков, меня почти непрерывно прерывали остальные его товарищи, находившиеся в таком же бедственном
Бой продолжался. Энсон понял, что орудийные стволы противника очень узкие, что ограничивает движение дул. Поэтому он сделал маневр так, что его корабль лег почти перпендикулярно галеону, лишив тем самым многие орудия противника возможности вести прицельный огонь. Пушечные ядра "Ковадонги" стали вылетать за борт "Центуриона" и уходить в море, поднимая безобидные водяные струи. Орудийные отверстия "Центуриона" были больше, и отряды Энсона, используя ручные пики и ломы, направили свои пушки прямо на галеон. Коммодор дал сигнал стрелять по корпусу противника самыми тяжелыми снарядами - двадцатичетырехфунтовыми. В то же время несколько человек Энсона пробили паруса и такелаж "Ковадонги" цепной дробью, парализовав его на море. Галеон содрогнулся от беспощадного металлического града. Снайперы Энсона, находившиеся на верхушках, уничтожили своих коллег в такелаже галеона и перестреливались с испанцами на палубах.
Монтеро призывал своих людей сражаться за короля и страну, утверждая, что без чести жизнь не имеет смысла. Мушкетный снаряд угодил ему в грудь. Он был оглушен, но оставался на квартердеке, пока летящий осколок не пронзил его ногу; тогда его спустили вниз, присоединив к массе раненых. Он оставил за старшего сержант-майора, который тут же был ранен в бедро. Начальник солдат, находившихся на борту, попытался собрать команду, но ему оторвало ногу. Как отметил школьный учитель Томас, испанцы " , напуганные тем, что перед ними ежеминутно падает множество мертвецов... начали выбегать из своих кают и кучей валиться в люки и шканцы".
Через полтора часа непрерывного огня галеон лежал неподвижно, мачты были сломаны, паруса разорваны в клочья, корпус изобиловал пробоинами. Мифический корабль действительно был смертен. На палубе, среди разбросанных тел и клубов дыма, был замечен человек, который, пошатываясь, шел к грот-мачте, где висел в клочья испанский королевский флаг. Энсон подал сигнал своей команде не стрелять. На мгновение все вокруг затихло, и Энсон с облегчением и усталостью наблюдал, как человек на галеоне начал спускать флаг, подавая знак о сдаче.
Монтеро, находившийся внизу и не знавший, что происходит на палубе, приказал офицеру быстро взорвать пороховой погреб и затопить судно. Офицер ответил: " Уже слишком поздно".
Энсон отправил лейтенанта Саумареса с отрядом для овладения галеоном. Когда Саумарес вступил на борт "Ковадонги", он отшатнулся, увидев, что его палубы " беспорядочно усеяны тушами, внутренностями и расчлененными конечностями". Один из людей Энсона признался, что война ужасна для любого человека с "гуманными наклонностями". Англичане потеряли всего трех человек, у испанцев было около семидесяти убитых и более восьмидесяти раненых. Энсон послал своего хирурга, чтобы тот оказал помощь их раненым, в том числе и Монтеро.
Саумарез и его отряд обеспечили пленникам хорошее обращение, поскольку они сражались с честью - , а затем спустились с фонарями в дымный трюм галеона. Там в беспорядке были сложены друг на друга мешки, деревянные сундуки и другие контейнеры, оставшиеся после боя; из пробоин в корпусе корабля внутрь просачивалась вода.
Мужчины открыли мешок, но нашли в нем только сыр. Но когда мужчина глубоко погрузил руку в мягкую жировую субстанцию, он почувствовал нечто твердое - сокровища. Партия осмотрела большую фарфоровую вазу - она была наполнена золотой пылью. Другие мешки были набиты серебряными монетами, десятками тысяч - нет, сотнями тысяч! А сундуки изобиловали серебром: чаши и колокольчики
ручной работы, не менее тонны чистого серебра. Повсюду обнаруживались новые богатства. Драгоценности и деньги были спрятаны под половицами и в ложементах морских сундуков. Колониальная добыча Испании теперь принадлежала Британии. Это были самые большие сокровища, когда-либо захваченные британским флотоводцем, - сегодня они эквивалентны почти 80 млн. долл. Энсон и его партия захватили величайший приз всех океанов.
Через год, 15 июня 1744 г., после вывоза сокровищ и обхода земного шара на корабле "Центурион", Энсон и его люди наконец-то вернулись в Англию. Другие военные операции англичан во время войны за "Ухо Дженкинса" были в основном жестоко провалены, и конфликт зашел в тупик. Захват галеона не мог изменить ситуацию. Но вот, наконец, пришло известие о победе - " GREAT BRITAIN'S TRIUMPH", как гласил один из заголовков. По прибытии в Лондон Энсона и его людей встретили ликующие толпы. Офицеры и команда возглавили процессию с узелками серебра и золота, которые везли на тридцати двух повозках с усиленной охраной. Каждый моряк получил свою долю призовых денег: около трехсот фунтов стерлингов - примерно двадцатилетнее жалованье. Энсон, получивший вскоре звание контр-адмирала, получил около девяноста тысяч фунтов стерлингов, что сегодня эквивалентно 20 млн. долларов.
Под звуки валторн, труб и барабанов партия проследовала через Фулхэмский мост и по улицам города, мимо Пикадилли и Сент-Джеймс. На Пэлл-Мэлл Энсон стоял рядом с принцем и принцессой Уэльской, глядя на обезумевшую толпу, которую один из наблюдателей сравнил с римскими играми. Как отмечает историк Н. А. М. Роджер, " именно сокровища галеона, триумфально пронесенные по улицам Лондона, помогли восстановить побитое национальное самолюбие". Позднее была написана морская баллада , в которой есть такие строки: " Пришли повозки с деньгами, / И все забрал храбрый Энсон".
На фоне всей этой шумихи скандальное дело Вэйджера, казалось бы, должно было благополучно сойти на нет. Но почти два года спустя, мартовским днем 1746 г., в Дувр прибыло судно, на борту которого находился худой, суровый человек с глазами, устремленными вдаль, как штыки. Это был давно пропавший капитан Дэвид Чип, а с ним лейтенант морской пехоты Томас Гамильтон и мичман Джон Байрон.
ГЛАВА 23.
Grub
Street
Hacks
Пять с половиной лет. Именно столько времени эти трое мужчин отсутствовали в Англии. Их считали погибшими, их оплакивали, и все же они были здесь, как три Лазаря.
Они стали рассказывать подробности произошедшего. Через несколько дней после того, как они вернулись на остров Уэгер после неудачной попытки покинуть его и похоронили убитого товарища, на двух каноэ появилась небольшая группа местных жителей - патагонцев. В это время Чип, Байрон и Гамильтон оказались на мели в компании еще десяти человек, в том числе мичмана Кэмпбелла и хирурга Эллиота. К ним подошел патагонец и обратился к ним на испанском языке, который Эллиот понимал. Мужчина сказал, что его зовут Мартин и что он принадлежит к мореходному народу, известному как чоно. Они живут дальше на севере, чем кавескары, которые приезжали ранее. Мартин сообщил, что он бывал на острове Чилоэ, где находилось ближайшее испанское поселение, и каставои просят его помочь им переправить туда единственное оставшееся у них судно - баржу. В обмен на это они отдадут ему баржу, когда прибудут на место.
Мартин согласился, и 6 марта 1742 г. они вместе с другими чоно отправились в путь, держась берега, гребя на север. Вскоре, когда многие из них искали на берегу пищу, шестеро из них скрылись с баржи, и о них больше никогда не было слышно. " Что могло спровоцировать злодеев на столь подлый поступок, я сказать не могу, разве что их трусость", - вспоминал в своем отчете Чип. Однако мичман Кэмпбелл подслушал, как дезертиры шептались о своем желании освободиться от капитана-мономаньяка.
Чоно продолжил переправлять группу через Гольфо-де-Пенас к острову Чилоэ. Без баржи они шли на каноэ чоно, периодически останавливаясь, чтобы собрать еду на берегу. Во время путешествия один из каставаров умер, и остались только " пять бедных душ", как выразился один из них: Чип, Байрон, Кэмпбелл, Гамильтон и Эллиот.