Вейн
Шрифт:
– Кто?
Холодная вода из сердца гор загустела. Йорина выплеснула ее на пол и повела рукой, вылепливая лицо: высокий лоб, нос с горбинкой…
Она вышла в боковой проход спустя полчаса. Нижняя рубашка облепила тело, босые ноги оставляли мокрые следы.
– Найдите мне человека. Мужчина, лет двадцати пяти, худощавый…
Жрица говорила, Оун смотрел на ее губы, не смея опустить взгляд ниже.
– Найди его.
Кощунственные слова не давались, но Йорина так же ровно, как и все прочее, произнесла:
– Он украл дар Двуликого.
Потрясение.
– Иди, – приказала жрица. – И объявите, что храм закрыт. Никого не пускать.
Сама же вернулась в зал – пустой, похожий на чашу колокола без языка. Встала на колени перед ручьем и окунула в него ладони. Она должна знать, кто стоит за вором.
Когда вода явила лицо, знакомое до мельчайших черточек, Йорина не удивилась.
…Жрица выпрямилась и подняла воротник плаща. Влажные пряди упали на шею, заставив вздрогнуть.
– Привет! – махнул Дан. – Не в курсе, что у нас сегодня на ужин?
Ежевечерняя пытка: сидеть за столом напротив вора и сдерживать гнев Оуна, когда самой хочется хлестнуть наотмашь, разбивая пальцы. Надо. Должно. Все, что угодно, лишь бы он вернул дар, но не из страха и не по принуждению.
Егор в который раз посмотрел на часы.
– Сколько уже?
– Семнадцать минут.
А Юрке казалось, прошло не меньше получаса.
– Черт! – раздраженно сказал Натадинель. – Тупик. Они там нас ждут, высовываться не собираются. А мы здесь.
– Ну и что предлагаешь?
– Не знаю!
– Тоже мне, коммандос.
– Кто?
– Неважно.
От солнца остался багровый край над соснами. В это время они обычно сидели дома, принюхиваясь к запахам из горшков.
Юрка до крови расчесал шею. Подобрал листик, плюнул и прилепил его на ранку.
– Не ворочайся, – одернул Егор. Снова глянул на часы. – Тридцать две минуты.
Юрка хотел огрызнуться, но дверь избушки вдруг распахнулась, и выкатился монах, без шапки, в порванной рясе. Заорал, надсаживаясь:
– Беги-и-ите-е-е!
Егор подхватил арбалет, Юрка вскочил на колени… Из домика щелкнул ружейный выстрел. Евсей споткнулся и упал ничком.
Толчок сшиб Юрку на землю.
– Лежи, – прошипел Егор и припечатал сверху локтем.
Юрка дернулся, пытаясь дотянуться до арбалета.
– Тихо!
Из избушки вылезли двое: один высокий, с винтовкой, другой держал в опущенной руке пистолет. Он сунул его под ремень и перевернул монаха. Высокий остановился в нескольких шагах от ельника и прислушался.
У Юрки задергался обожженный уголок глаза.
– Готов, – сказал тот, что наклонился над монахом. – Надо было стрелять по ногам.
– Надо было его заткнуть, – возразил высокий.
Постояли, глядя на тайгу. Дуло винтовки рыскало, точно принюхиваясь к ельнику.
Юрка хотел зажмуриться и не мог. Локоть Егора больно упирался ему между лопаток. Левая рука Натадинеля лежала у Юрки под носом, и он видел, как отсчитывает секунды стрелка
на часах. Чуть повыше ремешка присосался комар. Его прозрачное брюшко наполнялось темно-рубиновой кровью.Ветер шевелил волосы Евсея.
– Вроде тихо, – сказал высокий, опуская винтовку. – Может, не услышали?
– Так, этого – быстро в дом.
Ухватили монаха за руки-ноги и потащили с поляны. Закрылась дверь.
– Замри, – прошелестел в ухо Егор.
Оглушительно тикали часы. Прошло три минуты, и локоть убрался со спины.
– Отползаем. Очень тихо. Ты первый.
Юрка сдал назад и с ужасом заметил, как закачались над головой ветки. Замер Егор, нацелив арбалет в сторону скита.
– Возьми левее, – посоветовал свистящим шепотом.
Осторожно, по сантиметру, Юрка выполз из ельника и втиснулся под сосну, в густую тень. Через пару мгновений Натадинель оказался рядом.
– От дерева к дереву, – велел он, пристраиваясь так, чтобы видеть в просвете дом.
Юрка уперся ладонями в землю, приподнялся – и вдруг понял, что забыл свой арбалет! Вспыхнули уши, жаром залило шею.
– Мне нужно вернуться.
– Стоять!
– Я оставил…
– Назад!
Юрка послушался, понимая, что права у него теперь нет – вякать. Забыл оружие! Как последний трус!
Сосны быстро загородили их от скита, но Егор все подгонял и только на поляне с ягодником остановился. Сказал:
– Который с пистолетом – это он привязался ко мне в монастыре.
До Юрки дошло не сразу. Сообразив, вскинулся:
– Но я ничего не знаю про Дана!
– Сообщи им это телеграммой.
Вот черт!
Юрка привалился к сосне и сунул руки в карманы. С неприязнью посмотрел на Егора.
– Я забыл арбалет.
– Вижу.
– Ну давай, скажи, что это позор! Что в военное время за это к стенке!
Натадинель пожал плечами, и Юрка раздраженно сплюнул.
– Когда мы шли с Дорошем через лес, – вспомнил Егор, проверяя болты в колчане, – то встретили зейденцев.
– Ты уже рассказывал о своем геройском подвиге, – перебил Юрка.
– Все так быстро случилось, – спокойно продолжил Егор. – У меня был автомат, а я не стрелял. Растерялся. Потом вообще его в лесу бросил.
– Ничего, зато сегодня отличился. Только Евсея все равно убили.
– Мы не могли ему помочь.
– А мы и не пытались! Конечно, тебе-то что – трупом больше, трупом меньше. Сын полка!
– Слушай, ты!.. – взвился Егор. Глаза у него стали бешеными.
– Не ори! – одернул Юрка.
Натадинель медленно выдохнул.
– Пошли, – скомандовал он.
– Куда?
– Отсюда подальше.
Юрка дождался, когда Егор пересечет поляну, и окликнул:
– Эй, нам правее!
– Почему?
– Узел в той стороне.
Быстро темнело, деревья слились в черную массу. Кричали птицы, точнее, Юрке хотелось думать, что это птицы. Комары не унимались. Застегнул «молнию» под горло и в который раз шумно втянул воздух. В нос ткнулась колючая лапа. Фу ты, черт!