Вейн
Шрифт:
Я хотела встать, снова вскипятить чайник, но Виктор попросил:
– Посиди еще.
Пальцы у него дрожали. Голову запрокинул, на меня смотрит.
– Дашка, если бы ты знала, какой я счастливый! Все получилось, понимаешь, все! А потом прихожу домой, и ты меня ждешь. Дашка ты, Дашка.
А мне хотелось плакать. Видела я, каким он пришел. Через порог тащила, сил у него не осталось перешагнуть.
Что же ты делаешь с собой, Витенька?
Положила руку ему на лоб, он вздохнул… Ну вот Дик набегается по улицам, придет и валится у будки с таким же
– Я люблю тебя, Дашка.
У меня слезы потекли.
– Знаю, – говорю.
А он так сердито спрашивает:
– Чего тогда ревешь?
От счастья, наверное. От того, что оно такое, и другого мне не надо. Да и быть другого не может».
«А папа?» – сердито подумал Юрка.
«2 мая.
Вчера ходили на демонстрацию. Потом встретились с Виктором. Город весь во флагах, почки на деревьях набухли, весной пахнет. И так мне легко, точно летаю.
Посмотрела на него и решилась. Пусть. Сегодня.
Да, все случилось, я доверилась ему.
Не могу писать. Не знаю – как. Больно, кстати, почти не было.
Это новое измерение любви, она не стала больше, она стала объемнее.
Теперь я тоскую по нему еще сильнее».
Значит, Виктор все-таки смог. Он сводил Дашу в другой мир. Но как? Почему она об этом так мало написала! Любовь да любовь… Юрка листнул страницу, и ему стало жарко.
«Совсем не боюсь забеременеть. Наоборот, очень хочу сына, чтобы был на него похож. Чтобы у меня было два Виктора – большой и маленький».
Черт возьми… Она, оказывается, имела в виду совсем другое.
С неприязнью посмотрел на фото, то, на котором – студентка Даша. Значит, тогда мама хотела не его, Юрку, а совсем другого мальчишку. Тошно стало. Может, она и отца не любила? Мало ли почему люди сходятся! Потому и бросила сына, ушла ночью на Обводную. Юрка переплел пальцы и с хрустом сжал. А если водитель и свидетели ошиблись? Не заметили, что на дороге был еще один человек? Тот, который успел сбежать в другой мир.
Вскочил, уронив со стола бумаги. Бросился к книжным полкам. Где-то видел телефонный справочник… Вот! Голубая книжица с трудом вылезла из плотного ряда. Замелькали разлохматившиеся от времени страницы. Зевалев… Зекарцев… Зеленцов. Таких в городе оказалось много, но Виктор Аркадьевич нашелся только один. И проживал он на Героев Труда, не так уж далеко от Обводной.
Со справочником в руке Юрке побежал вниз. С грохотом налетел на стул, выругался. Нашарил на стене выключатель. Вспыхнула люстра, свет ее отразился в телефонной трубке.
Кнопки отщелкали цифры. Длинные гудки. Один, два, три… двенадцать…
– Алло! – сказал сонный мужской голос.
У Юрки пересохло в горле, он откашлялся.
– Алло! Ну, в чем дело, говорите!
– Вы – Виктор Зеленцов?
– Сдурел, пацан? Второй час ночи!
– Зеленцовы тут живут?
– Нет
тут ни зеленых, ни серо-буро-малиновых! Прекрати хулиганить!Юрка положил трубку, в которой булькал возмущенный голос.
Прошло столько лет, тот Виктор Зеленцов мог давно переехать.
…И намного дальше, чем он думал. Юрка с досадой пнул сосну. Осыпались пожелтевшие хвоинки.
Не могли скит в другом месте устроить! Хотя Евсей, кажется, счастлив. До рассвета уходит к каменному кресту и там молится, не обращая внимания на гнус. Вся физиономия распухла, а он улыбается. Юрка с остервенением почесался. В баню бы сейчас.
Взобрался на холм, скользя кроссовками по хвое. В траве виднелись оранжевые ягоды. Юрка приметил их несколько дней назад, когда они были алыми, и купился – потянул в рот. Ох, ну и дрянь оказалась, аж скулы свело! Евсей объяснил, добродушно посмеиваясь, что хитрая морошка спеет наоборот и во вкус входит, когда желтеет. Вот как сейчас.
Долго ползал по траве, выбирая янтарные ягоды, пока уголки рта не начало пощипывать от кислинки. Пару горстей насобирал в тряпицу и сунул в карман – отнесет Евсею. Вроде морошка при авитаминозе полезна, значит, поможет и при вейновском истощении.
Подобрал арбалет и снова углубился в чащу, ориентируясь по заломленным веткам. С тихим шорохом крошился под ногами сухой мох. Зудели комары.
До скита оставалось недалеко, когда вдруг что-то уперлось в спину и тихий голос велел:
– Стоять!
Юрка замер, чувствуя, как давит между лопатками ствол. С плеча стянули арбалет, отбросили на несколько шагов.
– Руки за голову!
Поднял. Командовали по-прежнему шепотом. Может, и стрелять поостерегутся? В тайге звуки разносятся хорошо. Так, на поясе – охотничий нож в чехле. Дотянуться бы.
– Мордой в землю!
Юрка медленно наклонился – и рванулся в сторону! Цапнул рукоять, но ударили сбоку по ногам, подсекая, и он полетел навзничь. Колено уперлось в грудь, придвинулся к лицу арбалет…
Незаряженный.
– Придурок! – выругался Юрка.
Егор, ухмыляясь, поднялся. За спиной у него висел мешок, на поясе болталась заячья тушка. Когда выяснилось, что Евсей обеспечил их только горохом и пшеном, Натадинель вызвался добывать мясо.
– Топаешь, как стадо кабанов. Смотреть надо по сторонам.
Юрка сел, потирая локоть.
– В спину пальцем ткнул?
– Ну да.
– А если б я тебе этот палец сломал?
Чертов подполковничий сынок только развеселился.
– Попробуй!
Юрка кинулся с земли, не давая и мгновения лишнего Натадинелю. Но Егор перехватил руку, завернул резко – плечо обожгло болью. Юрка зашипел, и Егор тут же отпустил. Усмехнулся:
– Еще раз?
– Да!
Юрка умел драться. Сколько раз приходилось схлестываться за школой, и один на один, и стенкой на стенку. Ему, конечно, доставалось: и синяки случались, и разбитые костяшки, и юшка из носа. Но ведь и противники выходили из боя с ущербом. Егора же зацепить не получалось.