Везунчик. Проводник

Ой, вы только поглядите, какой заботливый!

– Дар, по-моему, обнаруженные в работе моей черепушки отклонения как раз свидетельствуют о том, что рассудок у меня покрепче, чем у многих. Надеюсь, с этим спорить не будешь? И вообще, с чего вдруг в тебе проснулась осторожность? Помнится, ты не боялся рисковать, кувшинами вливая в меня стимуляторы и выворачивая кости. Знал о моей живучести и преспокойно ею пользовался. Почему же сейчас решил пойти на попятную? Вика заставила?

Ушастик отвел взгляд, тяжело вздохнул и принялся 'колоться':

– Когда мне было восемь, мой дядя сошел с ума. Всем было понятно, что его отравили завистливые партнеры, но дознаватели доказать ничего не смогли. Списали на болезнь, которую проглядели лекари. Дядино торговое дело быстро развалили, чтобы расплатиться с долгами, его супруге пришлось продать дом. Забрав детей, она отправилась к родным, и вышло так, что ухаживать за сумасшедшим пришлось моей матери... Знаешь, Ник, я никогда не смогу забыть эти пустые безумные глаза, бессмысленные дерганные движения и протяжное мычание, пробирающее до костей... Он умер спустя три месяца в страшных муках, меня же еще два года донимали кошмары. И сейчас я боюсь... Боюсь, понимаешь?

Я понимал. И отчего Дар так бурно отреагировал, когда мы с Муркой провели слияние, и причину вспышки ярости после моего первого визита в его разум. За этой злостью и негодованием скрывался ужас от осознания возможных последствий. Эльфа до дрожи в коленках пугала перспектива провести остаток своих дней в компании безумца. Укрыв братишку одеялом эмоций поддержки, я мягко погасил его страх и со всей доступной мне уверенностью заявил:

– Все будет хорошо. Не забывай, я же Везунчик!

Убедившись, что переспорить меня не получится, брат капитулировал:

– Ладно, будет тебе эликсир. Завтра.

Я был доволен как слон. Ага, ровно три секунды, пока не услышал ехидный комментарий Мурки:

– Вот жулик! Котятам, значит, нельзя, а сам...

– Это в последний раз!
– пообещал я кошке, но поскольку запас уверенности уже был израсходован на Дара, даже сам себе не поверил.

Ушастик не подкачал, и наутро я получил дежурную кружку с отравой. Ее вкус оказался неожиданно приятным, отдаленно напоминая кофе. Но я не обольщался, памятуя о побочных эффектах, которые, впрочем, проявляться не спешили. Провалявшись в кровати до рассвета и так ничего странного не ощутив, я с помощью девушек приготовил легкий завтрак, а после перекуса отправился тренироваться. Разумеется, под присмотром брата. До обеда я успел размять мышцы, поработать над суставами и даже попробовать непокоренный третий комплекс. Никаких изменений к лучшему заметно не было, комплекс упорно не давался, но надежда еще теплилась.

Когда миновал полдень, мы с Даром устроили перерыв и отправились к ручью рыбачить. Мои предположения оказались верными - эльф безбожно мухлевал. Выбрав участок берега, где камышей было поменьше, он застыл, сосредоточенно уставившись на воду и беззвучно шевеля губами. Минуту спустя раздался глухой треск, и в ручей ударила небольшая молния, возникшая буквально из воздуха. Мне же осталось собрать оглушенную рыбу в котелок, отбирая экземпляры покрупнее.

После сытного обеда тренировки возобновились. Заниматься в гордом одиночестве мне быстро надоело, и я решил припрячь к работе прохлаждавшегося в тенечке Ушастика. Тот поначалу отнекивался, но потом признал, что легкий спарринг поможет освежить некоторые мои навыки, доселе маявшиеся от безделья. Рукопашный бой Дар сразу отмел. Долгие драки ушастые не признавали, у них каждый прием был направлен на максимально быстрое выведение противника из строя, а с непривычки я вполне мог покалечить наставника или сам покалечиться. С оружием была та же петрушка, усугубляемая недостаточно разработанными связками, поэтому остановились на шестах. Подобрать длинные крепкие палки, которые после первого удара не разлетались в щепки, стоило больших трудов. Мы обошли всю деревню, пока в каком-то покосившемся доме не нашли подходящие штакетины. Очистили их от грязи и приступили к работе.

Доставшаяся мне от Ушастика память пробуждалась медленно, и поначалу палка в моих руках упрямо жила своей жизнью. Но затем подзабытые навыки начали потихоньку активизироваться, движения становились увереннее, вместо отдельных ударов и блоков задействовались целые связки. Почувствовав уверенность, я ускорил темп. Дар тоже поднапрягся, отражать его атаки стало уже не так просто. Потанцевав с десяток минут, я ощутил разгорающийся азарт. Длинная деревяшка потихоньку превращалась в продолжение руки. Уже не было нужды оценивать каждое движение Ушастика, тело действовало само, предугадывая выпады моего спарринг-партнера задолго до их начала. Меня охватил небывалый восторг. Почувствовав, что контролирую рисунок боя, я ринулся в атаку. Брат удивился, но ответил, в свою очередь, усилив нажим.

Не знаю, сколько мы так танцевали. Я не чувствовал усталости, наслаждаясь переполнявшими меня эмоциями. Стремительные броски, свист рассекаемого палками воздуха, уловки и уклонения. Я растворился в этой дикой стихии. Ушли мысли, осталось только упоение схваткой. Скорость и сила ударов все возрастали. Мозги уже не успевали фиксировать происходящее, и вот наступил момент, когда я полностью положился на рефлексы, оказавшись в роли наблюдателя. Темп спарринга резко увеличился, в моих связках пропала какая-либо система, что вынудило Дара уйти в глухую оборону. Ощущение близкой победы окончательно сорвало мне крышу. Ринувшись на противника, я вихрем завертелся вокруг него, не давая завладеть инициативой...

Крак! Остановившись, я тупо уставился на обломок деревяшки в своей руке.

– Отлично! Эликсир начал действовать!
– довольно заявил Ушастик, опустив свою штакетину и переводя дух.

Сзади послышался голос восторженной супруги:

– Ник, ты был великолепен!

Оглянувшись, я понял, что за нашим спаррингом наблюдали все, включая пританцовывающих от переполняющей их энергии котят и Лисенка, кидавшую на Дара полные обожания взгляды. Единственным островком невозмутимости в этом восторженном море была Мурка, которая скучающим тоном заметила:

– Можно было двигаться и быстрее.

Это и ёжику понятно, ведь ускорение никто не отменял. Только я был не в том состоянии, чтобы осмысленно его задействовать. Вот уж никогда бы не подумал, что от схватки можно получать почти такое же удовольствие, как и от секса! Или это побочные эффекты зелья? Да плевать на них, надо проверить, как обстоят дела с главными! Выбросив оставшийся от палки огрызок, я приступил к упражнениям из третьего комплекса и за какие-то четверть часа сумел выполнить их все.

– Отвратительно!
– оценил мои достижения Ушастик.
– Но для первого раза сойдет. Надеюсь, в будущем ты станешь уделять больше внимания деталям.

Я молча кивнул, находясь в прострации. Подумать только, одна кружка настойки из мутировавших жуков позволила мне достичь результатов, которыми даже на третьем цикле Академии мало кто из учеников способен похвастаться! Выходит, зря я хихикал над стремительной прокачкой главного героя недочитанной 'Грозы орков'. Как выяснилось, превращение обычного... ну, почти обычного человека в Супермена за неделю - это не фантазия, а суровая реальность.

– Продолжим?
– с энтузиазмом поинтересовался я у наставника.

– Нет. Сейчас тебе лучше заняться бегом.

Бегом, так бегом. С помощью Дара надев утяжелитель, судя по ощущениям, снова увеличивший свою мощность, я в компании подруги отправился в лес, где предался полюбившемуся занятию. Сегодня оно доставило мне еще больше удовольствия. Ощущение свободы достигло запредельных высот. Я не бежал, а летел на невидимых крыльях, обгоняя ветер и щедро делясь восторгом со скользящей рядом мариланой. Мои чувства обострились до предела. Я различал каждый листик, каждую травинку, улавливал десятки витающих в воздухе запахов, слышал множество шумов, ранее скрывавшихся за тихим шорохом листвы, а мой мозг, словно суперкомпьютер, моментально расшифровывал все поступающие к нему данные. По колебаниям былинок моделировал движение потоков воздуха, идентифицировал запахи, находил объяснения звукам и создавал в моем сознании объемную сверхдетализированную картину окружающего мира, приводившую меня в экстаз. Мелькнула тревожная мысль, что сейчас я похож на наркомана под кайфом. Но как мелькнула, так и пропала, смытая волнами концентрированного наслаждения.