Victory значит победа

Заметив в госпитале остальных и, вероятно, выбрав из двух зол меньшее, девчонка метнулась в сторону профессоров Дамблдора и Макгонагалл.

– Помогите!
– крикнула она, забежав за их спины.
– Она сумасшедшая!

– Ну прекратите это безобразие, Альбус!
– почти взмолилась мадам Помфри.

И тут произошла волшебная метаморфоза: имя Дамблдора превратила Паркинсон из просто испуганной в крайне обалдевшую от ужаса. Так как оба профессора расступились, я увидела, как она застыла, уставясь на старого директора с выражением недоверчивого шока.

– Ну и кто из нас сумасшедший, Паркинсон?

– прошипела я, однако не сбавляя скорости.

А она смотрела - смотрела, и потом как завизжит! Не знала, что так можно визжать, не удивлюсь, если Паркинсон услышали даже на верхних этажах.

– Вы… вы… - при этом произносила она, заикаясь и пятясь назад.

Черт, у нее же истерика, она не знает о хроновороте, поэтому может сейчас закричать о том, что Дамблдора нет среди живых. Хоть мне было и наплевать на Паркинсон, но на чувства старого директора - нет. Так что нужно заткнуть ее.

Я подбежала к ней, размахнулась левой рукой и что есть силы треснула Паркинсон по щеке. Ее голова дернулась, крик, точнее, визг оборвался, а она сама покачнулась. Я медленно обернулась к профессорам, пребывавшим, мягко говоря, в оторопи.

– Извините, это у нее припадок, - сказала, впервые обратившись к ним.
– Иногда такое случается.

– Честно сказать, мисс, вы тоже повели себя несколько… неадекватно, - с сомнением сказала профессор Макгонагалл.

– Минерва, ты не знаешь причину ее поступка, - мягко возразил Дамблдор, все также наблюдая за мной.

– Зря вы не вмешались, - сердито сказала мадам Помфри из другого конца больничного крыла.
– Еще бы немного - и одна бы точно покалечила другую.

Что они говорят обо мне в третьем лице? Неприятно, знаете ли…

Посмотрела на Паркинсон: она ошалело хлопала глазами, явно не зная, что делать.

– Мисс, вы все еще негативно настроены против вашей…

– Она не моя!
– яростнее, чем следовало бы, крикнула я профессору Дамблдору.
– И, да, я все еще хочу прикончть эту гадину!

Мадам Помфри ахнула, профессор Макгонагалл нахмуренно свела брови. Директор же не вздрогнул, дотронулся словно бы в рассеянности до своей длинной бороды и сделал шаг вперед.

– Но вы же понимаете, мисс, что вам никто не позволит причинить какой-либо вред этой девушке в стенах Хогвартса независимо от того, что она совершила.

– У меня веские причины, чтобы этого желать, поверьте, - резко сказала я: мне до сих пор не верилось в реальность прошлого.

– Я верю вам. И все же, если вы не против, давайте присядем и вы расскажете нам о себе.

Во мне все бунтовало, и предложение Дамблдора не показалось таким уж заманчивым. Но выяснить кое-что нужно было как можно скорее. Расправиться с Паркинсон я всегда успею.

Потом мне пришла неожиданная мысль. Я резко остановилась, будто налетев на стену.

– Скажите… вы не знаете, кто она такая?
– подрагивающим голосом спросила я, показав на Паркинсон.

“Пожалуйста, скажите, что знаете… Умоляю вас…”

Профессор Макгонагалл удивленно посмотрела на своего старшего коллегу.

– Лично я никогда не видела эту девушку… А почему вы спрашиваете?

Чтобы преподаватель не признал свою ученицу, проучившуюся в Хогвартсе шесть лет? Это значит… значит…

– Не может быть… Не может быть…

– О чем вы?

– Пожалуй, я догадываюсь, - задумчиво сказал профессор Дамблдор. Вот теперь он выглядел встревоженным.
– Присядьте, дитя мое. Вы тоже, - обратился он к притихшей Паркинсон, находившейся на прежнем месте.

Она вздрогнула и, как сомнамбула, двинулась к одной из кроватей. Я опустилась на ту, на которой пришла в себя. Профессора Макгонагалл и Дамблдор подошли к соседней, но присел на край только последний.

– Итак, для начала можно узнать, как вас зовут?

– Виктория, - пробормотала я, пытаясь осмыслить происходящее.
– Меня зовут Виктория… Кленова.

Моя настоящая фамилия сорвалась с языка сама собой. Впрочем, поправляться я не стала: тот псевдоним, который взяла себе на время учебы в школе, мне надоел, да и не играл сейчас особой роли.

– Вы русская?
– В тоне Дамблдора промелькнуло удивление.

– Да… То есть не совсем, можно сказать, наполовину. Но это не важно.

– Ну ладно. А вы, мисс?

Паркинсон воззрилась на директора с таким видом, будто он был говорящей табуреткой, и отвечать ему не собиралась.

– Новак… скажи, что все это иллюзия, - вместо этого обратилась она ко мне.
– Ведь его нет… не может быть…

Я потянулась к своей мантии, висящей на спинке кровати, и достала из кармана палочку.

– Заткнись! Иначе горько пожалеешь, - прошипела, наставив ее на девчонку.

– Вам действительно кажется целесообразным угрожать ей, Виктория?
– спросил профессор Дамблдор, остро взглянув на меня поверх половинчатых очков.

– Да. И она знает, за что. Ее зовут Паркинсон, Пэнси Паркинсон, и она распоследняя…

– Не надо подробностей, - попросил он.

– Паркинсон?
– повторила профессор Макгонагалл.
– Вы, случайно, не родственница Ричарду Паркинсону?

Сначала она что-то невнятно промычала, затем выдала:

– Это мой отец…

– Отец?

На строгом лице женщины отразилось недоумение.

– Вы, вероятно, перепутали. Этот Ричард Паркинсон выпустился из Хогвартса лишь в…

– Видишь ли, Паркинсон, - перебила я профессора Макгонагалл. Хоть это было невежливо, но я сделала это для того, чтобы отстрочить тот момент, когда станет известно точное время нашего нахождения. Мне было очень страшно предположить, что это за время.
– Когда сработал порт-ключ, при мне находился один предмет, очень хрупкий между прочим, и он, возможно, активизировался тоже. Хочешь, я тебя обрадую?

– Виктория, вы, конечно, говорите об этом предмете?

Дамблдор, как фокусник, вытащил из кармана своего сиреневого одеяния… хроноворот. Я не слишком удивилась, но с облегчением выдохнула.

– Так он у вас, профессор…

– Что это?
– поинтересовалась преподавательница, заглядывая ему за плечо.

– Это хроноворот, не совсем обычный хроноворот. Из чего следует вывод, что эти девушки оказались на территории Хогвартса не без его помощи.

– Хроноворот?!
– вскричала, ожив, Паркинсон.
– Новак, у тебя был хроноворот?