Victory значит победа
Шрифт:
– Зельеварение - это целая наука, которая не терпит поспешности и небрежности!
– сказал тот, со значением подняв указательный палец.
– Вы в этом скоро убедитесь, мисс Новак. Увидимся завтра, если не передумаете. Рад был с тобой поговорить, Сириус.
– Мне тоже, профессор, - кивнул Сириус.
– Гораций, зови меня Гораций. Мы теперь как-никак коллеги. Подумать только, двое моих учеников из самых одаренных на своем курсе преподают вместе со мной. Отчего же ты в свое время выбрал не Слизерин, Сириус?
Не дожидаясь ответа на вопрос, который, по-видимому, был риторическим, профессор
– Сириус, а зачем вы… - начала она, обернувшись к нему.
– Попросил профессора Слагхорна позаниматься с тобой?
– закончил он, закрывая за собой дверь.
– Просто не хочу, чтобы ты ходила на уроки к Снейпу.
– Спасибо за заботу, - через некоторое время сказала Вика, справившись с легким смятением.
– Но, по-моему, от этого ничего не изменится. Снейпу все равно, присутствую я на уроке или нет…
– А мне все равно, что ему все равно. Возможно, он просто притворяется, как и всегда.
– Вы его что, давно знаете?
– осторожно спросила она.
– Давно, - мрачно усмехнулся Сириус.
– Еще со школы. Учились на одном курсе.
– Ясно… - с удивлением сказала Вика.
– Значит, профессор Слагхорн говорил про вас и Снейпа, ну, про одаренных учеников? Если вы не хотите разговаривать на эту тему, не надо… - торопливо сказала она, заметив, как еще больше омрачилось его лицо.
– Снейп и правда для меня не самый приятный человек. Но если он тебя так интересует…
– И вовсе он меня не интересует, - возразила она.
– Я не жажду увлекательных историй, особенно про Снейпа…
– Профессор Слагхорн действительно говорил о нас, - все же сказал Сириус.
– У Сни… в смысле Снейпа были две страсти: это Зельеварение и Защита от Темных сил, вернее, Темная магия как таковая. В конце концов, они и стали основными составляющими в его жизни.
– А вы?
Виктория почувствовала, что ей хочется узнать побольше о жизни Сириуса Блэка, человека, о котором знала едва не вполовину меньше, чем он – о ней самой.
– Ну а мне удавались почти все предметы, особенно Защита и Трансфигурация. И, как ты уже знаешь, я был аврором, правда, не так долго, как бы мне хотелось.
Сириус замолчал, уставившись куда-то перед собой. Вика не спешила задавать новых вопросов, понимая, что в его жизни были такие периоды, о которых вспоминать лучше молча.
– Насчет одаренности профессор Слагхорн не так уж был неправ, - продолжил он, улыбнувшись.
– По крайней мере, на мой счет. Конечно, это может показаться нескромно, но я учился неплохо. Странно говорить об этом спустя столько лет…
Вика задумчиво смотрела на Сириуса. Это было удивительно, но она не ощущала скованности, находясь рядом с ним. А ведь она не очень общительный человек и ей всегда было мучением найти общий язык с другими людьми, особенно с мужчинами. Просто чудеса какие-то… Быть может, не только ее жизнь изменилась после того, как она попала в эту страну, но изменилась и она сама?..
– А почему профессор Слагхорн спросил вас, отчего вы выбрали не Слизерин? Разве это не та Шляпа распределяет учеников по факультетам?
– не удержавшись, спросила Вика.
– Да, распределяет она, но иногда выбор
зависит от самого распределяемого. Вся моя семья, включая Андромеду, училась в Слизерине, а я очень не хотел попасть туда.– Улыбка Сириуса получилась кривоватой, вероятно, из-за отнюдь не приятных воспоминаний о семье.
Он так не любит ее? Вика не забыла, как Сириус говорил о своей матери, с неприязнью и раздражением, как будто это была крайне неприятная посторонняя особа. Его глаза встретились с ее внимательным взглядом.
– Наверное, ты хочешь спросить, почему?
– Я… - Она на мгновение почувствовала беспокойство.
– Простите, если я переступила грань, обычно я не такая любопытная… то есть бесконечные вопросы – это не моя стихия…
– Не надо, - прервал он ее, - не оправдывайся. Уж если кто заслуживает ответы на вопросы, то это ты.
– Я? Вы говорите обо мне так, словно я какая-то особенная, но я не особенная…
– Нет, ты как раз особенная, - негромко сказал Сириус, глядя ей в глаза. Он сделал шаг, сокращая между ними и так небольшое расстояние. От того, как он смотрел на нее, не так, как всегда, Викино дыхание неожиданно замедлилось. Скованности, может быть, она не ощущала, зато волнения было в избытке. С трудом отведя взгляд, Виктория неровным голосом спросила:
– Так почему вы не хотели попасть в Слизерин?
Сириус ответил не сразу, продолжая смотреть на нее. Потом отошел от Вики, освобождая ее от необходимости самой искать место для безопасности ее личного пространства, которое он чуть было не нарушил. Сразу стало легче дышать.
– Потому что я не хотел быть таким, как они, - сказал он, засунув руки в карманы брюк и отвернувшись к окну, - как мои родители, брат, кузины Белла и Нарцисса. Впрочем, Нарцисса до своего замужества не была такой холодной и заносчивой. Малфой изменил ее. Верно ты ее охарактеризовала: Снежная королева. Была нормальной девчонкой, стала льдышкой.
Вика уставилась на его спину, привлеченная промелькнувшей в его голосе не то грустью, не то еще каким-то чувством, вспыхнувшим по отношению к кузине Нарциссе. Значит, ему было не совсем все равно? Может ли быть такое, чтобы человек полностью отрекся от собственной семьи? Как бы там ни было, но у него должны быть близкие и родные люди, с которыми он нормально общается. У Сириуса они есть?
– Все они были помешаны на чистоте крови. Родители, особенно мать, и остальные члены древнейшей и благороднейшей семьи Блэк. Вот поэтому я их терпеть не мог.
– Сириус обернулся.
– Исключая, конечно, Андромеду и моего дядюшку Альфарда.
– А больше вы ни с кем из семьи не общаетесь? Вы упоминали брата… У вас есть брат?
– Был, - поправил он ее.
– Младший. Регулус. Он был Пожирателем смерти.
– И жестко добавил: - Его убили по приказу Волдеморта.
Виктория ощутимо напряглась. По щекам словно царапнуло колким морозом, ладони против воли сжались в кулаки. Но девушка промолчала, пронзая его затвердевшим взглядом.
– Так что из моей семьи не осталось никого кроме меня.
– Сириус вновь приблизился к ней, Вика никак не отреагировала на это. В ее ушах эхом звенели его слова об участи брата.
– Но у меня есть дорогие и близкие мне люди, куда дороже, чем те, что смели называться семьей.