Видели ночь

*

Про вампиров можно много разного сказать,

но в непрактичности их не обвинишь.

Нельзя оставаться в живых и прятаться

столетиями, если не будешь

благоразумен и безжалостен.

Л. Гамильтон

– …потише… замолчи.

– …а что я мог…

– …молчи, ради бога.

Я открыл глаза и закрыл. Все равно видно ничего не было, кроме густого розового киселя. Голоса стали четче.

– Чем ты думал?!

– А что, по-твоему, я должен был сделать?

Последнее, что я помнил - бледное лицо не-мертвого, нависшее надо мной, но другого, с темными короткими волосами, в руке - шприц. Еще один, это же надо… Он повернул мою голову, и я почувствовал укол в другую сторону шеи, неповрежденную. Больно не было. Потом - мрак.

– Не спи, - приказал мне голос, такой приятный и спокойный, что сразу захотелось спать. Ну нет так нет.

Я пошевелился, ощущая себя полностью покрытым кровью, но это было не так. Затем сильные руки, вполне способные оторвать якорь от “Титаника”, приподняли и переложили меня, уж не знаю, куда. Фокус постепенно возвращался, и я начал что-то видеть.

В комнате горел свет. Надо мной, скрестив руки, стоял не-мертвый, тот, чье лицо я помнил. Второго, светловолосого, я видел хуже - он был дальше, у окна, и сердито теребил занавеску.

– Может, убьем его?
– предложил второй.
– Никто не узнает.

Тот фыркнул.

– Даже не думай. Не забывай, где мы и кто мы. И в чьем доме живем. Надеюсь, он хоть сам не умрет.

– А если он захочет прогуляться в полицию?

Стоящий рядом со мной резко повернулся, я не видел его лица, но мог угадать его выражение по лицу второго - он отшатнулся к стене, растерянно моргая.

– Джоули, ты соображаешь, что происходит? У него даже оружия нет, значит, он не слэйер. И не мог ничем тебе навредить.

– Он меня ударил, - отпарировал тот, снова сумрачно уставившись в стену.

– Что-что?

Он снова наклонился ко мне, дотронулся до шеи. Когда он отстранился, я тоже коснулся ее и почувствовал повязку или пластырь.

– Это была твоя кровь, - сказал он тихо, но в его голосе чувствовались странные шумы, будто он с трудом сдерживал ярость.
– На нем была твоя кровь, да? Вот это класс. Вот это здорово.

– Да нет!
– услышал я голос второго, почти испуганный.
– Не моя, честно! Сам говоришь, он не вооружен!

Тот сел на край кресла и скованным движением убрал волосы назад, стараясь успокоиться. Второй подошел и опустился на пол рядом с ним.

– Не злись, Ноа, ну пожалуйста… - Его голос опустился до шепота.
– Это было так… неожиданно.

Темноволосый поднял лицо к потолку и утомленно закрыл глаза.

– Я не злюсь, Джоули, - произнес он размеренно.
– Просто хочу надеяться, что ты понимаешь серьезность того, что происходит, так же, как я. Если он умрет, у нас будут неприятности. Но если бы он стал вампиром, у нас были бы неприятности еще большие. Как бы ко мне не относилась Перл, она повесит нас в одной петле. Так что вспомни все молитвы, какие знаешь, и молись за него.

Он небрежно махнул рукой в мою сторону.

Джоули посмотрел на меня так, словно хотел разорвать на части.

– Сколько пальцев видишь?
– спросил Ноа, беря мою руку. Его пальцы легли на мой пульс, и я просто физически стал ощущать, как он замедляется, сердце перестает колотиться и приходит в норму.

– Два…

– Хорошо. Откуда ты?

– Из… из Нью-Йорка.

– Везунчик.

Это уж точно.

Я так обрадовался возвращению сознания и голоса, что добавил:

– Вообще-то… я… из Финикса…

Рано обрадовался. Голос снова скатился до шипения, и я уронил голову назад от приступа головокружения. Ноа аккуратно вернул мою руку на место.

– Побудь с ним, - велел он Джоули и исчез из поля зрения. Это меня не вдохновило, но выбора не было. Я просто закрыл глаза и заставил себя отключиться.

*

Когда я очнулся (или проснулся), Джоули сидел рядом, опираясь о край кровати. Не знаю, как давно.

Я обвел комнату глазами, стараясь не шевелить головой. Не хило. Ремонтик не на зарплату дворника. До середины стен шли шикарные панели из темного дерева, а выше - обои с абстрактным рисунком в песочно-бело-серой гамме, но больше серой. Комната почти пустая, не считая дивана из серой кожи, и второго, из белой (на нем лежал я). Вся остальная начинка комнаты вполне могла прятаться в стенах.

Еще там стояла бутылка красного вина, нарезанный апельсин и кусок черного шоколада. Мне сразу поплохело.

– Ноа сказал, что тебе это надо, - сообщил Джоули резким голосом.
– Хотя ты и не заслуживаешь. Может, просветишь нас, что ты здесь забыл?

Времени на раздумья не было, а при таких обстоятельствах нужна была идеальная ложь. Имя ей - полуправда.

– Мне нужен был не ты, а драг-дилер, - проскрипел я остатками голоса. Легкие зверски болели, словно меня долго топили.
– Я видел, как он входил сюда. Но как выходил, не видел.

Кажется, мой ответ попал в точку.

– Наркоман?
– спросил Джоули.

– Не совсем… Балуюсь.

– А. То-то у твоей крови странный вкус.

– У твоей тоже.

Чертов язык. Зря я брякнул, что знаю его маленькую тайну. Это могло кончиться чем угодно, но неожиданно он улыбнулся. Надо же, чувство юмора. Это радует.

Я улыбнулся ему тоже.

– Ноа дал тебе антибиотик, может, ты и не сдохнешь, - сказал он так, словно сообщал расписание поездов. И на том спасибо. Я уже и сам чувствовал, что не сдохну - во всяком случае, от этой раны. Но в том, что не будет других, уверен не был.

– Значит, ты из Нью-Йорка?
– продолжал он меня разглядывать. А я его.

Более странного лица видеть мне еще не приходилось. Любой оттенок любой эмоции - а я уже видел злость, страх, раскаяние и почти дружелюбие - менял его кардинально. А безо всяких эмоций - Белое Безмолвие. Можно провести с ним полжизни и потом гарантированно не узнать на улице. Находка для спецслужб.

На нем был тот же белый свитер крупной вязки, что и вчера. Или не вчера? Черт, сколько же времени прошло?