Видеосклеп

– Жду не дождусь понедельника, – произнес Хобб, толкая Альфреда с которым делил сиденье. – Чувствуете? От Пузыря такая вибрация пошла по всему салону, ха-ха-ха!

– Отвали, – буркнул Альфред, как всегда, уткнувшись в айфон. Лишь на мгновение он отвлекся и искоса глянул на соседа, улыбающегося разбитой губой.

– Не смотри на меня с таким презрением, толстяк, а то сглазишь на фиг. Я итак в последнее время ощущаю постоянный голод, ем-ем, задумаюсь на пять минут и снова жрать хочу.

Зельда, сидевшая сзади, легонько стукнула Хобба по макушке стопкой учебников.

– Не обижай его, Альф не толстый, это ты чересчур худой.

– Хватит руки распускать, дура! Хоть бы спросила, что родители сказали про это вот. – Юноша указал на нижнюю губу.

– Ну и?

– Чего ну и? Отмазался, что дверью стукнули.

– Так это она тебя? – промычал Альфред, расплываясь в добродушной и какой-то слащавой улыбке.

– Кто же еще способен на подобную низость! Я просто женщин не бью, не такое у меня воспитание, но она все равно дождется скоро…

– Да-да-да, как же, как же, – передразнила мулатка, показав язык.

– Пузырь, а ты вообще какого черта делаешь в нашем автобусе? – вдруг послышался голос Хельги Майер, сидевшей через проход. – Опять ночевал у деда?

Альфред кивнул и отвернулся.

– У твоей бабушки! – добавила Зельда, ехидно ухмыляясь.

– Ты что-то говорил о понедельнике? Почему ты его ждешь? – вступил Дин, сидевший за спинкой Хобба в паре с Зельдой.

– Брина придет, – с довольной интонацией ответил Хобб.

– Ты о ней что-то мало рассказываешь, хотя в окно видишь ежедневно, – вставила Зельда, ущипнув его за ухо.

– Да отстань ты, чего дергаешь? Дин, скажи ей! Что с тобой сегодня?

– Так вы соседи с Бриной? – спросил новичок.

Хобб кивнул и хотел привстать, чтобы развернуться и, перевалившись через спинку сиденья, пощекотать назойливую мулатку, но в этот момент слева от автобуса послышался музыкальный клаксон обгонявшего автомобиля. Хобб мгновенно уставился в окно, взглядом провожая «Мустанг» с яркими огненными разводами на капоте, хорошо выделявшимися на синем фоне.

– Макс выпендривается! О! Я узнаю колени пассажирки!

– Дай угадаю… – перебил Альфред, – Неужели Сондра?

– Точно! – согласился Хобб, поворачиваясь к соседу. – Смотрите-ка и этот туда же!

– И чего вы все по ней тащитесь? – ввернула Зельда. – Стервозная шлюшка со смазливой рожицей, пустая и предсказуемая как циркуль.

– Э-э, подруга, ты ничего не понимаешь, – процедил Хобб. – Да и стервозности она скорее у тебя поучиться может.

– А почему циркуль? – не понял Дин, обращаясь к мулатке.

– Ну, как же, возьмешься за него, ножки-то и раздвинутся.

Все засмеялись и заметили, что автобус подъезжает к школьной остановке.

– Подъем! – выкрикнул Хобб, ожидая, пока тучная фигура Альфреда освободит ему путь.

В проходе он встретился с Дином и шепнул ему на ухо:

– Как впечатление?

– Ты о чем? – спросил новичок.

– О Зельде, дурик. Она в платье! Разве ты не специально пропустил ее к окну, чтобы, прикрывшись красотою пейзажей, таращиться на ее ноги? Всю дорогу ко мне лезла лишь для привлечения твоего внимания.

– Так уж и моего. Может с тобой заигрывает?

– Не говори чушь. Я по Брине сохну и ей это известно. Не упускай момент, привыкните друг к другу, поздно будет. Тут надо сразу выбрать – с кем ты останешься в приятелях, а кого в кусты потащишь. И, главное, чтобы она это знала.

– Да ты, смотрю, прямо профессор женской психологии.

– Пока лишь аспирант, к сожалению, но я в процессе.

Выйдя наружу, Дин, Хобб и Альфред, подождали Зельду, которая, пропуская пассажиров вперед, будто нарочно не хотела показываться.

– Погодка-то разыгрывается! – воскликнул Хобб. – Я-то думал, после такой грозы, не видать нам солнца до апреля.

– Да, последние деньки отгуливаем, – подтвердил Альфред.

Показалась Зельда. В цветастом летнем платье, чуть прикрывающем бедра и вязаной кофте нараспашку, она спустилась с подножки и кокетливо спрыгнула на асфальт. Глаза ее светились лучами упомянутого небесного тела, на лице улыбка, губы чуть подкрашены.

– Ну, что я тебе говорил! – напомнил Хобб, наклонившись к Дину. – Ты босоножки глянь, на высокой платформе! Она, уверен, и каблуки бы напялила, но они в школе запрещены.

– Чего вылупились, как на клумбу? – спросила Зельда, приблизившись к парням.

Дин знал, что ему обязательно надо сказать какой-нибудь комплемент и принялся с лингвистической дотошностью перебирать в голове все известные хвалебные словосочетания, пытаясь отыскать среди них самое подходящее.

– Отлично выглядишь, – лишь невнятно произнес он, не решаясь на более смелое или оригинальное высказывание.

– Спасибо, – довольным голосом ответила мулатка, своим лучистым взглядом пробуравливая в юноше скважину и застывая в ожидании, когда из нее польется нефть.

– Ты чего краснеешь? – ввернул Хобб. – Собственно, черт тебя знает, краснеешь ты или нет, определи тут…

– Мало я тебе врезала, козел!? – моментально вспылила Зельда, вспыхивая лицом. – У меня такая темная кожа, чтобы ты не увидел на ней изменений, или тебе – дуболому – очки прописать!?

– Ну, извини! – бросил парень. – Пошутил я немного, это ж ясно. Чего ты бесишься?

Девушка хотела добавить еще что-нибудь более отвязного, но мирное лицо и спокойный взгляд Дина Дэннинга остановили ее, словно невидимой силой.

Он рассматривал Зельду. Именно рассматривал! Глаза его бороздили по ней сверху вниз, горя желанием задержаться на особенно привлекательных местах и уже никакая подколка Хобба не смогла выбить из Зельды снизошедшее удовлетворение от застигнутой мысли. Снова изменившись в лице и возвращая ему былое очарование, мулатка еще раз встретилась с взглядом Дина и робко опустила глаза, боясь, однако, что парень заметит ее смущение.

– Ну, пойдемте что ли? – сказал Альфред, пряча айфон. – С вашими глупыми перепалками на урок опоздаем.