Видящий 2
Шрифт:
– Знаешь?.. Тем проще. У них какой-то пунктик насчет одаренных детей, всех проверяют. А ты еще якобы видящий, не знаю уж, что это означает...
– скорченная мина выдает все отношение Осмолкина к этой информации.
– Не важно! Еб..ся - не работать! У папаши моего два с лишним десятка детей было, не считая законных от Лизаветы Михайловны, какого хрена вы ко мне прицепились?
– Два десятка! А много из них с рождения в цепкие ручки Васильева-Морозова попало? Да еще именно с той способностью, что Потемкиным дозарезу понадобилась? То-то же! Вот и растили тебя с детства с одной единственной целью - втереться к семье в доверие, а после одним махом обезглавить
– Вот ни за что не поверю, что весь план на мне одном строился!
– Нет, конечно! Их понемногу по всем фронтам давили: двадцать с лишним лет то тут, то там подставляли. От их былого могущества уже сейчас почти ничего не осталось, один пшик за мишурой. А ты просто завершающим аккордом стал бы, чтоб уже не оправились никогда.
– Хорошо, допустим. Только тогда один вопрос: как бы меня это провернуть заставили? Я тут отца родного нашел, любящая семья распахнула мне объятия, с чего мне их как курей резать?
– Ну-ну! Кому служит дворянин?- внезапно спрашивает Григорий.
– Отечеству!
– автоматически выдаю годами вбиваемый ответ.
– Кто представляет Отечество?
– Император и род!
– Из какого ты рода?
– Васильевых-Морозовых, - машинально отвечаю, все еще не понимая цели этого блиц-опроса.
– А правильный ответ - Потемкиных! Дошло? На тебе ментальных закладок, как блох на собаке, ты их никогда родной семьей не посчитаешь, хоть залюби они тебя всем составом. А теперь еще и новых навешали, так что пойдешь и резать, и душить, как миленький...
Молчим.
– Ладно, моя роль понятна, ты-то чего дергаешься, что аж до запоя дело дошло?
– Ты говоришь, полгода без дара прожил, и как ощущения?
– неопределенно жму плечами, но Григорию ответ не требуется, - Вот тогда, когда еще не знал, на что бы пошел, чтоб вернуть источник, честно, как на духу?
Вопрос опять не по адресу, повторюсь, но насчет источника я в тот момент абсолютно не парился, наслаждаясь ощущением молодости и целостности, но прикидываю, на что бы пошел раньше, ради руки? И если действительно честно подумать, то на многое. Так и отвечаю:
– На многое. До откровенной подлости, возможно, не скатился бы, но на многое, да...
– А я бы и до предательства дошел бы, - открыто признается мужчина, снова закуривая, - Собственно, уже дошел, раз с тобой разговариваю. Одно утешает, предаю не Родину, а одержимого местью старика-властолюбца, и, как раз подлостей больше не хочу творить.
– Раз пошла такая пьянка, - достаю из пачки сигарету и устраиваюсь на подоконнике, зеркально отражая позу хозяина. Как саттори приходит видение Ельнина точь-в-точь копирующего повадки Шамана в казарме у Задунайских, вот, что меня тогда зацепило! Смаргиваю озарение, пообещав себе разобраться в этом потом, и возвращаюсь к терпеливо ждущему вопроса Григорию: - С Наташкой - это подлость или случайность?
– Подлость, - после долгой паузы глухо признается мужчина, - В тот момент ты был для меня заданием!
– пытается он оправдаться, - А работать с неудачником легче! Ему, - голосом и взглядом выделяет местоимение, - наверное, вообще было бы проще, если б ты не восстановился, но ты вовремя смылся, а потом решили дать тебе помыкаться, чтобы плавно подвести...
– К чему?
– Ко всему.
– Ясненько...
– тяну, подавляя желание применить болевое "непростительное", разработанное специально для собеседника, - А с Потемкинскими детьми?
– Какими детьми? В смысле?.. Понятия не имею, о чем ты...
– недоумение ненаигранное, что ж, значит, корни другой проблемы растут не отсюда.
– Не имеешь, значит, не имеешь, проехали, - мну сигарету между пальцев и засовываю в рот, не поджигая.
Впрочем, фокус не проходит, Гришка щелкает зажигалкой, вынуждая меня сделать затяжку.– И чего же ты хочешь теперь, Григорий Андреевич Осмолкин-Орлов?
– произношу, судорожно задавливая попытки раскашляться.
Григорий долго и оценивающе смотрит на меня, прежде, чем ответить.
– Все того же - вернуть дар. Но варианта спасти тебя я больше не вижу, прости, колеса завертелись. Рад буду любому предложению.
– У тебя в доме кофе есть?
– сидеть у открытого окна во влажной одежде мне не понравилось, да и Гришка, не ощущающий на нервах холода, давно уже посинел и покрылся мурашками, а лечить его еще от простуды мне не улыбается.
Кофе, так же, как и кофеварка, нашлись в на удивление чистенькой кухне. Из неохотных пояснений мужчины, я выловил, что данное помещение - не место для аристократа, а за порядком следит приходящая прислуга. Надо же, а у меня в доме жрать на кухне не стеснялся! Впрочем, он и другим на кухне заниматься не брезговал, так что только порадовался, что в этот раз бардак досюда не докатился. Оделив себя и страдальца сваренным напитком и найденными в буфете сушками, устраиваюсь за столом.
– Встречный вопрос, что ты знаешь о ментальных закладках?
– Достаточно мало, собственно, кроме факта наличия их у тебя - ничего.
– Тогда позволь, я тебя просвещу. Знаю я не то, чтобы много, но видимо побольше тебя.
– Пока было время, выпытал у матери все доступное ей по этому вопросу, так что в теме ориентировался получше многих: - Во-первых, ставятся они не абы как, а в четко выверенные моменты: надо, чтоб человек при этом испытывал вполне определенные эмоции. Только так они закрепятся и сработают, как надо поставившему, - вспоминаю несколько торжественных построений в училище, во время которых видел воздействие, хотя и не понимал его природу; уверен, в жизни Григория тоже было немало таких эпизодов, - Во-вторых, требуют периодического обновления, хотя и не обязательно. И, в-третьих, при сильной боли и душевном раздрае - а одновременность этих событий обязательна - чаще всего слетают. Единственное - боль должна быть действительно адской и сопровождаться нешуточными переживаниями, если ты тихо поплачешь над порезанным пальчиком - ничего не случится.
– Ты думаешь, эти сведения тебе как-то пригодятся?
– Не перебивай! Так вот, когда Андреас, сука, сжег мне источник, боль была - мама не горюй! А уж переживал я не по-детски, можешь мне поверить, - мужчина сверкает глазами, захваченный догадкой, но тут же возражает:
– Тогда бы ты Потемкиных семьей считал!
– С какого?.. Отбрось всю ментальную хрень, что останется? Воспитал меня Елизар Андреевич, о существовании какого-то неучтенного папаши я до весны не подозревал, а потом еще и знать его не хотел! И до сих пор не хочу, кстати! Для любви у меня мать и брат есть. Просто представь: вот завтра завалится к тебе какой-то левый хрыч, скажет: "Извините, Григорий Андреевич, я тут с вашей маменькой сорок с лишним лет назад шуры-муры имел..." - увернуться от кулака, летящего в лицо, успеваю, а после с удовольствием усмиряю разбушевавшегося гвардейца ослабленным болевым.
Ура! Дошла все-таки посылочка до адресата! А то все чужим, да чужим, а человек ждал, надеялся!
– Вообще-то, я чисто гипотетически! Родителей твоих оскорбить не хотел...
– хмуро произношу вместо извинений и помогаю дезориентированному Григорию усесться обратно на стул, - Только у меня реакция примерно такая же была, веришь?
– Не шути так больше!
– мрачно произносит он, потирая дрожащие руки.
– И в мыслях не имел! Мать - это вообще святое, но теперь-то понимаешь, как эта новость на меня подействовала?