Вихрь Бездны

— Не испугаюсь и не заору. Хочешь, угадаю? Нас хотят убить, да?

— Да. Здесь какой-то мерзкий языческий храм, а нас планируют принести в жертву, — порадовал Диего. — Эх, жаль — Элгэ здесь нет! Это моя сестра. Она бы им тут всем устроила праздничек!

Эйда чуть не рассмеялась. Таким тоном говорят: «Был бы здесь мой папа!» Те, кто еще не знают, что папы — далеко не всесильны.

— Зря смеешься, — юный илладиец методично оглядел помещение, но ничего острого не нашел.

Ровно-гладкий камень стен, пола и потолка — что здесь может заваляться?

— Элгэ — она как старший брат, только лучше. У меня есть еще одна сестра, Алекса. Вот она — как ты. Воспитанная барышня! — скривился Диего.

Ну вот. Оказывается, воспитанные барышни не нравятся четырнадцатилетним мальчишкам.

Ох, лучше бы они не нравились взрослым подонкам!

— Диего, ты не знаешь, они собираются принести в жертву только нас?

— Не знаю, — юный герцог уже отчаянно пытается раскачать и вытащить из стены облюбованный им камень. Лишь чуть-чуть выступающий над общей гладкостью.

Эйда бессильно сжала слабые кулаки. Что делать ей? Бесполезно колотиться в дверь? Поискать еще одну каменюку и тщетно попытаться вооружиться? А враги тем временем…

— Диего, у них моя дочь! — не выдержала девушка.

Совсем ошалела — вываливать такое на ребенка? Но молчать уже нет сил!

— У вас есть дети? — герцог Диего Илладийский мигом перешел на «вы».

Вот что значит — «хорошее воспитание». Его ведь всем давали — и барышням, и кавалерам…

А до этого Диего ее что, за сверстницу принимал?

— Дочь. Мирабелла. Ей год и семь месяцев.

— Как ваш супруг допустил, чтобы вы оказались в подобном месте?! — в угольных глазах сверкнул неподдельный гнев. — Когда мы выберемся отсюда — я буду иметь честь вызвать его на дуэль!

Камень действительно пошатнулся — или это Эйде только кажется?

— Нет у меня никакого супруга, — устало вздохнула она. — И никогда не было. У меня только дочь. И из-за женщин моего сорта дуэлей не устраивают. Вы должны это знать, Диего.

— Когда выберемся — я разыщу отца вашей дочери и заставлю жениться на вас.

От такой решимости девушка даже грустно улыбнулась. Куда исчезает в мальчишках благородство, когда они вырастают?

— Диего, вы не можете драться на дуэли, вы — несовершеннолетний.

— Тогда… — на миг задумался юный рыцарь, — просто морду ему набью!

— Диего, я вовсе не хочу выходить за… того человека, — Эйда против воли вздрогнула. — Я хочу просто спасти дочь!

— Будь я взрослым — женился бы на вас сам, — неожиданно заявил Диего. — Вы — очень красивая!

— Можете жениться на моей дочери — когда оба вырастете, — разрешила девушка. — Она будет похожей на меня — значит, тоже красивой.

Если выживет!

— Диего, когда я сейчас постучу в дверь — не будете ли вы так любезны помочь мне выйти отсюда? Боюсь — понадобится драться.

Понадобится! Эйда — не героическая Элгэ и даже не Ирия, но больше некому.

— Помогу, но стучать не нужно, — Диего оставил в покое непослушный камень. — Помогите мне его вытащить.

Девушка послушно шагнула к мальчишке, попробовала помочь. Увы — каменюка сидит в стене надежно…

— Я читал об этом, — еле слышно шепнул юный герцог. — Но если б вы не сказали про дочь — нипочем бы не догадался.

В черных глазах плеснулась печаль. Почти безнадежная.

Что он хочет сказать?! Что Мирабеллу уже…

Земля поплыла из-под ног — Эйда едва удержала сознание…

— В одной легенде я прочел о ритуале передачи Силы. Нужно убить родича, чтобы получить его Силу…

Девушка вновь чуть не рухнула — теперь уже от облегчения. Убьют не Мирабеллу! Зачем им передавать чью-то Силу Эйде?

— Силу? — Уже нечему удивляться. Разве что… — Но у меня никакой Силы нет…

— Ты не дослушала: «или инициировать свою». Еще свою можно отдать — тоже ритуал есть специальный. Только в той легенде подробности не расписаны — и правильно. Еще начнут пробовать всякие кретины. Вроде моего дяди.

— Подожди, ведь твой дядя…

— Ага, граф Валериан Мальзери. Только он — придурок. А легенды если и читал, то кусками. Там инициация после сорока вообще невозможна, а дяде — под пятьдесят.

— А он об этом знает? — похолодела девушка. — Что невозможна?

— Так это там в самом начале текста… Так что не бойся — ничего с твоей дочерью в твое отсутствие не сделают. Ее если и убьют, то только при тебе…

— Ее?! — могильный холод обдал от волос до сандалий. — Не меня?

— Тебя-то зачем? — опять перескочил на «ты» Диего. — Силы у тебя, сама говоришь, нет. И ты — не девственница.

А как у мальчишек насчет покраснеть? Похоже, никак. А вот саму Эйду точно бросило в жар.

— Но зачем им… инициировать меня?

— Да незачем. Ты же не станешь ничего для них делать — если с твоим ребенком что-то случится. Как думаешь, те, кто нас здесь держат, могут быть дураками? — серьезно-серьезно спросил Диего.

«Когда мы выберемся отсюда…» Он не хуже ее понимает, что двоим безоружным — «воспитанной барышне» и подростку — не одолеть вооруженных жрецов. Выберутся они отсюда только на алтарь.

— Нет, — прошептала Эйда. — Они — сволочи, а не дураки.

— Тогда, — юный илладиец крепко сжал ее руку, — мы просто не знаем чего-то, что известно им. Чего-то важного.

Да. Это — единственное объяснение. И это «что-то» вряд ли станет приятным открытием.

— Эйда, — Диего убийственно, слишком по-взрослому серьезен, — нам нельзя сейчас поднимать шум. Всё, чего добьемся, — нас свяжут снова.

— А что изменится потом?

— Мы должны тянуть время. Сколько сможем. Без нас ритуала не будет. Наверное…

Наверное. Будем надеяться…

Захотелось взвыть!

— Я понимаю, Эйда, это — наивно. Но по той легенде приносить подобную жертву можно лишь в определенную ночь месяца и в определенное время. А иначе — ничего не выйдет. Ты мне веришь?

— Да, — прошептала девушка.

Больше всё равно ничего не остается.

3

Чудесная вещь — портреты в гостиной. Ральф Тенмар весьма уважал старину. И как хорошо, что при этом решился продырявить одного из ледяных кавалеров прежних эпох, а не солнечную работу неизвестного студента. А этому предку прежние глаза без надобности — всё равно ничего не выражали.