Вихрь неизбежности

— Да где же этот?.. Гатрак его… Должен быть тут… А! Вот!

Командор выудил из-под кровати сперва китель, затем коммуникатор и отправил вызов. Несколько минут ничего не происходило… Потом ему отозвался сонный, но вежливый Заккредани:

— Командор? Что-то случилось? Вы знаете, который сейчас…

— Который час не знаю, но через полчаса — в медотсеке. Без возражений.

Талех прервал связь и ободряюще улыбнулся жене.

— А зачем нам Зак? — недоумевала оглушённая происходящим Женька.

— Чтобы узнать, за что благодарить и как.

— Кого, благодарить? — она соображала медленно и с трудом.

— Асше… У меня подозрения… Однако надо, чтобы они подтвердились… А сейчас — в ванну. Быстро!..

Стоило Талеху появиться в приёмной медотсека, как заспанный дежурный — медик-землянин вскочил с кушетки, где безмятежно тискал подушку. Вокруг, на таких же кушетках и в раскладных креслах, посапывали и похрапывали с десяток пациентов.

— … Доставили прямо с банкета, — оправдывался медик, открывая для командора с женой смотровую, и стараясь при этом удержать поднятыми опухшие веки.

«В двадцать пятом веке наверняка упразднили спички», — мысленно хихикала неадекватная Женя.

— Маловато больных, — удивился Талех, — после банкета.

— Остальные… полагаю… ещё… там… — вложив в эту фразу остатки здравого смысла, дежурный врач отправился досыпать. А вскоре явился недовольный Заккредани — с помятой шевелюрой и в шёлковом халате, накинутом поверх пижамы…

Однако после того как он выслушал супругов, просканировал Евгению с ног до головы, и Талеха заодно, его недовольство как рукой сняло. Очи главного генетика вспыхнули и загорелись, ярче станционных огней и Женькиной татуировки. Он метнулся к пульту анализатора и лихорадочно забегал пальцами по сенсорам — запустил данные, развернул голо-программу, наложил и разделил цепочки ДНК, перебрал спектр аминокислот, сравнил… Радостно мурлыча что-то себе под нос, оторвался от пульта и торжествующе улыбнулся.

— Итак? — поинтересовался командор. — Что обнаружил?

— Феномен! — гордо объявил Заккредани.

— Подробней.

— Так вот. Я выявил некий элемент, или точнее, «зелёные тельца», защищающие организм человека от активных джамранских аминокислот, не нарушая при этом их естественной функции.

— Каким образом?

— Адаптируя человеческие геномы к воздействию аминокислот, и тем самым предотвращая негативный иммунологический ответ… Впрочем, это сейчас не столь существенно. Важно то, где и когда я впервые обнаружил тельца… Более фазы назад, взяв на анализ вещество из татуировки, — он кивнул Жене.

— Яд заламина, — уточнил Талех.

— Именно! Но, тогда элемент был слаб, неактивен и едва выделялся. Теперь же подкожный узор практически весь состоит из этих элементов…

— То есть? — ужаснулась Женька. — Моя татуировка живая?!

— Вернее, биологически активна. А, значит, способна к воспроизводству, метаболизму и всему, что, несомненно, также влияет на ваш организм. Концентрация и активность телец, по-видимому, достигает пика в период благоприятный для зачатия…

— Так-так, — насторожился Талех. — Похоже, я, как порядочный муж, всё узнаю последним. Так у вас на Земле говорят?

Он внимательно посмотрел на жену.

— Поэтому она сияет?

— Э… да, — Евгения смущённо потупилась. — Сейчас уже не так, как до… Послушайте, Зак… кредани…

И запнулась, встретившись взглядом с мужем.

— Я слушаю, — генетик улыбнулся.

— Но ведь… До этого тоже… татуировка сияла, но… зелёные, или как их, тельца…

— Ммм, — генетик ущипнул себя за подбородок. — Назовём их заламинины, учитывая происхождение.

Женя с облегчением вздохнула. Джамранский учёный явно не страдал манией величия и не стремился называть открытия своим именем.

— Почему зала-мини-ны… не защищали от аминокислот раньше?

— Следует подумать и провести дополнительные исследования.

Генетик принялся вышагивать по комнате, как аист, чередуя шаги с тереблением подбородка. А Евгения вспомнила, что Моисеевич тоже иногда так делал… Грегори жевал губу, Лауреллия накручивала пряди волос на палец, Гилех трогал себя за нос, а Рокен… За Рокеном ничего такого не водилось… Это исключение подтверждало правило или же вдребезги разбивало Женькину психосоматическую теорию научного зуда?..

Заккредани внезапно остановился.

— Определённо!

— Что? — оживился Талех.

— Тельца обладают аккумулятивным эффектом и вступают в контакт с организмом носителя не сразу, а при определённых условиях, после ряда нужных циклов… Как в случае Евы, химических процессов стимулирующих размножение…

Терминология джамрану сильно отличалась от земной. Но благодаря сыворотке-переводчику эти различия сглаживались.

— И надолго сохранится эффект? — уточнил Талех.

— Какой из них? Яд, насыщенный заламининами, в своём роде симбионт Евы, так как паразитирует на её организме. В ответ вещество репродуцирует новые «зелёные тельца» в соответствии с её женским циклом, оказывая благотворное влияние на зачатие.

«Круто! У меня теперь есть собственный яд! Могу сцеживать его в суп врагам».

— Я говорю конкретно о защитном эффекте.

— Пока трудно делать выводы… — Заккредани задумался. — Придётся понаблюдать, изучить… Заламинины либо активизируются каждый раз, реагируя на проникновение аминокислот, либо только в благоприятный для зачатия период, вызывающий свечение татуировки… Кстати, я думал, ты в курсе этого свойства.

— Мне забыли сказать.

Женя виновато вздохнула.

— Вот что необычно, — добавил генетик. — Я обследовал тебя, Талех, и обнаружил кое-что, странное…

Командор вопросительно вскинул брови.

— «Зеленые тельца» содержатся и в твоём организме.

— Я мог захватить их от Евы, при обмене.

— Нет, всё гораздо сложнее… Они паразитируют на твоих генах… Только их концентрация гораздо ниже, чем у Евы. Твои заламинины незаметны и пассивны, но стоит Еве к тебе приблизиться, как они бурно реагируют на её заламинины…

— Да! — Женьку осенило. — Отсюда такая реакция.

— Откуда… — Талех нахмурился и тут же вспомнил. — Невероятно! Этот змей знал, что творил… Ужалил меня и впрыснул яд!

— Какой змей? Кто ужалил? — переспросил Заккредани. — Тот самый, что сделал Еве татуировку?

— Он самый! Заламин-наггир Эшесс, чтоб его гатраки… — командор так и не придумал, что именно с асше сделали бы гатраки. — Так эффект, гм, нашего притяжения — это теперь навсегда?