Викинг. Во власти огня

Я был начеку.

Говорил.

Следил за обстановкой вокруг, но в моей голове была только голубоглазая девчонка.

Моя девчонка!

МОЯ!

Эта мысль бежала по моим венам, опаляя ледяную кровь такими разрядами, что меня кидало в жар.

Действительно моя.

По-настоящему.

Без принуждения и попыток склонить к интимной связи.

После того, что случилось в кабинете, я смотрел в ее голубые глазища, словно в распахнутую книгу, и не видел в них отвращения или сожаления.

Этот день стал для меня откровением, которого я не ожидал, как бы ни мечтал тихо и укромно в своих жарких мыслях о ней.

Вот и сейчас, когда я увидел Лизу среди девушек из кухни, что принесли еду и выпивку, то снова был ошеломлен до глубины души, до этого даже не подозревая, что это возможно с моей заледеневшей душой.

Лиза всегда умела удивить меня.

С первого дня своего появления в стенах Чертога.

Каждый раз, когда я был рядом с ней.

Она была магнитом, который притягивал всех своей чистотой и несокрушимой силой, что бы ни происходило вокруг.

Она притягивала к себе, заставляя даже холодный мир викингов вращаться вокруг себя, становясь солнцем. Центром надежды и тепла.

Лиза даже не замечала, насколько парни прониклись к ней и как кидались защищать каждый раз, стоило им только решить, что я накажу их валькирию.

Не замечала, что сама стала частью мира викингов, влившись в небольшой, но сплоченный годами коллектив легко и непринужденно, словно была с нами всегда.

И я был горд этим.

Смотрел на нее до тех пор, пока девушка не скрылась в коридоре, отправляясь, видимо, снова на кухню к Герде и Хэльге, и не мог перестать любоваться ею, ощущая в груди робкое тепло.

Я не знал, что это было.

Поток мыслей обо всём сразу прервал приглушенный голос Бьёрна, который проговорил:

— К нам посетители.

Я только чуть кивнул и перевел взгляд на друга, как он без лишних вопросов добавил:

— Глава азиатского клана. Хочет выразить соболезнования.

— Запускай.

Бьёрн кивнул парням, что стояли у дверей и теперь несли круглосуточную охрану не только у стен Чертога, но и в русском квартале, чему они повиновались без лишних слов.

Это были ребята Бьёрна.

Все бывшие военнослужащие. Почти все из них побывали в горячих точках и пережили ад, а потому не могли найти себе место в мирной жизни, как когда-то.

Они редко появлялись в стенах Чертога, но, если мы видели их, значит, дела обстояли из ряда вон плохо и намечалось что-то затяжное и кровопролитное.

Эти дни парни плечом к плечу работали со своими русскими друзьями из команды Евгения, к счастью без проблем находя общий язык.

Когда двери распахнулись и на пороге появился худой мужчина, я тронул Лекса за плечо, чтобы он пришел в себя и обратил внимание на того, кто шел именно к нему.

Чтобы показать, что он принимает смену власти.

Лекс тяжело моргнул и, кажется, даже не сразу сообразил, где именно он находится.

Он не пил больше, и теперь начинался самый тяжелый и изматывающий этап в его непростой жизни, когда приходилось учиться жить без отца и с мыслью о том, что больше нельзя ничего изменить и исправить.

— Мистер Чжоу, — я встал из-за стола, тут же оказавшись едва ли не вдвое выше этого типа, отчего ему пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть мне в лицо.

Мужчина улыбнулся и почтительно склонил голову в приветствии, оказавшись на моей территории, но его глаза остались безучастными и отталкивающими.

Он мне никогда не нравился.

И если змеи в восточном мире были символом мудрости и такта, то он напоминал мне скорее ящерицу.

Мелкую, изворотливую, с цепким взглядом, в котором всегда можно было увидеть отчетливо лишь зависть и мысли о том, чем можно было бы поживиться в любой ситуации.

То, что я не одинок в своем ощущении, было отчетливо видно по тому, как реагировали на появление мистера Чжоу парни.

Несмотря на то что они поднимались из-за стола и пожимали ему руку, в их глазах нельзя было не заметить откровенной неприязни.

Норды не имели никаких дел с азиатским кварталом.

Иногда они закупали у нас рыбу и морепродукты, но не более того.

Нам нечего было делить.

Сферы наших интересов отличались и не проходили гранями ни по одному из пунктов.

Но невозможно было утаить шило в мешке, и я часто слышал о том, как именно представители этой диаспоры обманывали тех, кого называли своими партнерами, и пускали пыль в глаза красивыми словами и клятвенными обещаниями.

— Какая тяжелая и невосполнимая утрата для нашего мира в том, что ушел Алексей, — мистер Чжоу попытался изобразить на своем худом морщинистом лице искреннюю скорбь, но получилось, прямо скажем, не очень правдоподобно.

Актер из него был никудышный.

Или он и не пытался особо скрыть, что ему в целом всё равно, что происходило в русском квартале.

Достаточно было того, чтобы построенные до этого связи не рухнули, иначе быть беде.

Не нужно было глобальных расчетов, чтобы понять, что будет, если отношения с русскими неожиданно испортятся.

Русских боялись самих по себе за их отвагу и верность слову.

Стоило еще прибавить нордов, которые не оставят своих славянских братьев в беде — а это уже целая небольшая армия, которая за незамысловатый лозунг «Наших бьют!» способна разнести к чертям весь Ванкувер.

И если за арабов нельзя было сказать наверняка, чью сторону они выберут в случае такого исхода, то я знал точно, что индусы встанут в наши ряды без вопросов.

— Эта смерть потрясла нас всех. Столько наглости в том, как всё случилось! Столько вероломства и жестокости!

Евгений поджал губы, принимая этот удар в свое сердце, даже если был ни в чем не виноват.

Будь он даже рядом с дядей Лёшей в тот момент, ничего бы не изменилось.

Кроме того, что они погибли бы оба, а Лекс остался совсем один.

— Вам не кажется, что всё это проделки Психа? Кажется, так его называют?

Черт, все мы понимали, что именно об этом сейчас говорили в каждом квартале, пытаясь понять, как всё случилось.

И кто будет следующим.

Да, этот тип шел по головам и убирал всех со своей дороги в присущей лишь ему одному манере.