Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15

Я сел у разложенного Гангой костра и, анализируя обстановку, понял одно простое, но весьма важное обстоятельство, которое может стать большой проблемой для нашего путешествия.

Мы были отрядом, но отрядом, разбитым на отдельные группы, живущие сами по себе, не скрепленные общей целью и единой волей командира. То есть мной. В воздухе витал дух разобщения и неприязни.

Орки охраны сидели у своих костров. Ученики шамана – у своего. Орки, пришедшие из империи с Су и Радзи-илом, сидели отдельно. Вроде бы все вместе, но разделенные молчанием и отчуждением, каждый в своем мирке.

Эльфары сели как бы сторонясь орков, но ближе к нашему центральному костру.

У нашего костра рядом с Гангой сидел Фома. К нам присоединился Гради-ил. Мы единственные из всего отряда были единодушны и не чурались друг друга.

«Завтра начнем боевое слаживание», – решил я.

Ганга наложила мне в миску наваристой похлебки с мясом и отломила лепешку. Так же поухаживала за Гради-илом.

Я ел и слушал, как лер Эману-ил наставлял Су соблюдать правила приличий, принятые в домах снежных эльфаров. Гради-ил заметил, что я посматриваю на этих двоих, и криво усмехнулся.

– Что, думаешь, у него не получится? – спросил я.

Гради-ил неопределенно пожал плечами:

– Посмотрим.

А Су была в своем репертуаре. Путешествие в отсутствие узды для этой свободолюбивой и бесшабашной девчонки сказалось на ее поведении не самым лучшим образом.

– Льерина, вы сидите неправильно. Нельзя так сутулиться. Вы должны держать спину ровно. Вот так! – убеждал Су разжалованный посол, ныне учитель манер. – И вообще, вы не помыли руки перед едой.

Су поплевала на ладони и вытерла их о штаны.

– Так пойдет? – спросила она вполне серьезно и потянулась к миске с кашей. Но достать ее не смогла. Лер очень быстро подвинул миску к себе.

– Нет, льерина, не пойдет, – решительно возразил он. – Руки надо мыть перед каждым приемом пищи и после того, как справили естественные надобности организма.

– Это какие еще надобности? – подозрительно спросила Сулейма. – Вы о чем?.. О месячных?

Эльфар подавился кашей и был явно ошарашен тем, что девушка говорит так спокойно о деликатных моментах. Он несколько рисок молчал, обдумывая, что сказать. Вытер платком рот.

– Нет, я говорю о том, что после того, как вы справите нужду, надо мыть руки. А о том, что вы имели в виду, говорить вообще не принято…

– Интересное дело, а разве месячные – это не естественные надобности и после них не надо мыть руки? Я и ноги мою. Бывает, так потечет…

– Стоп-стоп-стоп! – замахал руками снежный эльфар. – Давайте не будем говорить о таких вещах. Начнем с простых и понятных действий. Сходите и вымойте руки в ручье. И запомните, руки надо мыть перед едой и после того, как справите нужду. Идите. Вы по рождению благородная снежная эльфарка. И не грызите ногти. Я заметил, что когда вы злитесь, то грызете ногти.

Су волком глянула на лера, потом на нас и спорить не стала, помнила урок Фомы. Но, уходя, пробурчала:

– Что я, испражняюсь, что ли, на руки, чтобы их мыть?

Гради-ил, сдерживая смех, поперхнулся, а лер Эману-ил застыл с открытым ртом.

Когда Су вернулась, он сделал ей внушение:

– Льерина, вы не должны так выражаться. Это… это крайне непристойно.

Су не отреагировала на замечание, села, скрестив ноги по-турецки, схватила свою миску и стала жадно есть кашу.

– Запомните, – не давал ей покоя ее новый учитель, – есть нужно не чавкая и не показывая, что вы голодны. Это удел простолюдинов, а не благородных жителей Снежных гор. И посмотрите, как вы сидите?

– Как? Что теперь не так?

– Вы сидите, как дикий орк! – воскликнул эльфар, и на него косо взглянули сидевшие поблизости орки. Их сдерживало лишь мое присутствие, иначе лер Эману-ил на собственной шкуре узнал бы всю их дикость.

Ганга показала клыки и прошептала:

– Я его сама зарежу, как дикая орчанка.

Но лер вошел во вкус и не обращал на орков никакого внимания.

– Девушки должны сидеть вот так. – Лер поджал ноги и положил их набок.

– Но так неудобно! – возмутилась Су.

– Надо привыкать. Учитесь, – произнес учитель и отобрал у нее миску. – Вы должны оставлять немного пищи, это основы хорошего воспитания.

Терпение Су закончилось. Она на меня-то плевать хотела, а уж на простого эльфара и подавно.

– Слышь, ты, старый кобель. Я щас эту миску засуну тебе… короче, в задницу. И заставлю сожрать остатки на ней. Иди и учи манерам своего сыночка. А меня не трогай, а то в морду дам.

Она вскочила, пнула со злости сапогом костер, так что искры полетели в эльфара, и направилась к нам. Нагло уселась и потянулась к котелку с похлебкой.

– Тебе разве разрешили сидеть у моего костра? – тихо спросил я, и ее рука повисла в воздухе. – Ты не заслужила это право. Встань и иди прочь! И больше без разрешения к костру не приближайся.

Девушка вскочила и с плачем закричала:

– Я уйду! Навсегда уйду! Фома, ты со мной?!

Тот равнодушно отозвался:

– Нет.

– Ах так! Предатель! Тут все предатели! Видеть вас не хочу! – Она заревела в полный голос и умчалась в ночь.

– Фома, – обратился я к орку, – ты ей зад, что ли, полечил?

Орк спокойно кивнул.

– Зря. Она быстро забыла науку. Запомни, доброе слово и плеть лучше действуют на сознание, чем просто доброе слово. И не повторяй ошибок Гради-ила и лера Эману-ила.

Фома беззвучно рассмеялся, трясясь всем телом.

– Я запомню, учитель.

– Ты что, не пойдешь ее искать? – спросила Ганга. Глаза ее смеялись.

– Нет, пусть проветрится. Как вернется, я поучу ее плетью и добрым словом. – Он встал и направился к сконфуженному эльфару. – Лер, я помогу вам привить хорошие манеры вашей ученице, только я не мешаю вам, вы не мешаете мне. Согласны?

– Да, Фома, конечно, согласен, это вызов, который я принял и должен доказать, что я чего-то стою. – Он гордо вскинул голову.

– Вот и договорились, – кивнул Фома. – Сегодня вечером, как вернется ваша ученица, мы продолжим учебу.

Ждать долго не пришлось. Вокруг лагеря сновали гиены, и Су с воплем «спасите!» прибежала обратно.

Ну а мне нужно было помириться с Гангой. Но не здесь же, в окружении толпы орков и эльфаров.

Я поднялся, подал руку Ганге, помогая ей встать.