Виктор Розов. Свидетель века

А что произошло с ними в ходе «перестройки» и «реформ»? Что продолжало происходить, когда мы встречались для наших бесед?

Собственно, уже в самой первой, если вспомните, он начал об этом говорить: «Наша культура – и русская, и многонациональная – всегда отличалась высокой нравственностью. А сейчас на нее полезла безнравственность. Нахраписто, бесцеремонно полезла». И следствие этого не замедлило сказаться: «Теряют многие люди человеческое лицо».

Тогда уже, с первого разговора, мне стало понятно, что на культуру, искусство он не смотрит как на нечто изолированное и замкнутое в стенах башни из слоновой кости. Культура для него неотделима от жизни, от того, как жизнь влияет на нее и как она влияет на жизнь, на человека. А наиболее для него невыносимое из того, что теперь входило в окружающую действительность (нет, не входило, а усиленно внедрялось!), определит он в следующей нашей беседе так: «…Произошла перемена ориентации ценностей. Это самое главное. И вот внедряется в сознание, что вся наша великая культура – ничто… Думаю, все это делается сознательно: вытравливается именно самая сущность нашей культуры – духовность, которая создала великих творцов… А на такой бездуховности, которую сейчас внедряют, не может взрасти ничего хорошего».

Это было им сказано на рубеже 1993 и 1994 годов. Вскрыт основной смысл политики капитализаторов России: «смена понятий о человеческом достоинстве, даже о самой человеческой сущности». Помните, как он тогда написал?

«Сейчас усиленно пробуждается животное начало в человеке. Это декларируется с самого верха, утверждается всеми видами и средствами воздействия на человека – воздействия умственного и психического».

А разве сегодня, спрошу я двадцать лет спустя, продолжается не то же самое?

«Мутанты, – делился он с читателями «Правды» своим ощущением, – прививают мне бездуховность, внедряют в меня вещизм, ненасытность, безжалостность, беспощадность к ближнему, если тебе это выгодно. Разбогатеть! Вот главный лозунг времени. И, как у зверей, выживает сильнейший».

А разве сегодня, повторю свой вопрос, что-либо изменилось?

«Нет, – категорически утверждал он, – не это внушали мне с детства!.. Не это я вычитал из великих и добрых книг гениев человечества! Не этому меня учили учителя! Не на этом была основана наша крепкая дружба в юности! Не такие люди меня окружали и все зрелые годы!»

Он сознает, что высказываемые им мысли давно и глубоко разрабатывались лучшими умами человечества. Но он считает, что их надо повторять неустанно, и он делает это, развивая мысли великих и прилагая открытые ими истины к нынешней российской реальности, чтобы коренным образом изменить ее: «Забвение истины – путь в дебри, в джунгли».

И вот в этой главе предлагаю две беседы с ним следующего, 1995 года – беседы, целиком посвященные культуре. Первую, как и абсолютное большинство других в книге, я вел с Виктором Сергеевичем сам. Вторую попросил организовать для него наш постоянный в то время автор – профессор Сергей Георгиевич Кара-Мурза. А его, в свою очередь, настоятельно просили провести такую беседу с Розовым театральные деятели Испании, где Сергей Георгиевич регулярно бывал.

Вот, кстати, одно из реальных опровержений того язвительного смехачества, которое позволил себе в своей статье Лев Колодный, – по поводу мировой известности выдающегося русского, советского драматурга. Испанские деятели культуры (да и не только – многие за рубежом!) хотели тогда слышать автора «Вечно живых» и «Летят журавли».

Что же говорить о читателях «Правды», которые с нетерпением ждали и горячо встречали каждое выступление Виктора Сергеевича на страницах нашей газеты. И я старался использовать любой повод для встречи с ним. В данном случае – выход книги умершего к тому времени литературоведа Владимира Лакшина «Берега культуры», где, к радости своей, обнаружил я определенную перекличку с Розовым.

Перекличка была! Розов все-таки не оставался в одиночестве. Просматривая подшивки «Правды» за те годы, наталкиваюсь подчас на совпадения удивительные. Вот, например, что говорит Виктор Сергеевич (вы сейчас это прочитаете) в беседе со мной: «…Мне очень не нравится, что нас переименовали в господа, я не могу этого терпеть и сам таким обращением никогда не пользуюсь».

А рядом с беседой на газетной полосе – Виктор Боков, «Новые стихи». И чем же начинается эта стихотворная подборка старейшего русского, советского поэта?

Меня сегодня назвали — сударь! И потянули за рукав. И звякнула в шкафу посуда, И сахар с полочки упал. Меня назвали господином, А я ответил: – Не похож! И все слова в кругу едином Смутились, слыша эту ложь. А я по-прежнему — товарищ! Как в те далекие года. Вы понапрасну так старались Меня зачислить в господа!

Между прочим, у Виктора Сергеевича в этой беседе есть весьма точный вывод на сей счет: «А наше правительство сейчас ведет сражение с народом именно потому, что он не хочет изменять себе, не хочет быть другим, чем он был при Советской власти, быть другим душой».

Прошло время. Но сражение власти с народом за переделку его души продолжается. Кто кого? Это будет зависеть, утверждал Виктор Сергеевич, и от каждого из нас.

Нестареюще современным и злободневным во многом остается он, Виктор Розов…

ВМЕСТЕ С РУССКОЙ КУЛЬТУРОЙ ХОТЯТ УНИЧТОЖИТЬ РУССКИЙ НАРОД

Так говорит Виктор Розов в беседе с Виктором Кожемяко

Писатель Виктор Сергеевич Розов, которого знали ранее по его замечательным пьесам и киносценариям, в последние, трагические для нашей страны годы стал широко известен и в другом качестве – как страстный публицист и общественный деятель, неустанно поднимающий свой голос во имя спасения России. В этом смысле он, пожалуй, как немногие другие, заслуживает быть названным совестью нации. Конечно, мы рады, что Виктор Розов – постоянный автор «Правды», член ее редакционного Общественного совета, что в нашей газете он публикует и свои статьи, и мемуары, и беседы по острейшим проблемам современности. Вот и сейчас, когда возникла душевная потребность обсудить ряд жгучих вопросов, которые ставит жизнь и которые особенно беспокоят наших читателей, решаю обратиться именно к нему, к Розову. А поскольку встреча наша происходит на этот раз в преддверии близящейся 82-й годовщины писателя (21 августа), от имени «Правды» поздравляю его с днем рождения.

Виктор Кожемяко. Виктор Сергеевич, сегодняшний наш разговор хотелось бы начать с очень значительного, на мой взгляд, события. Недавно вышла книга Владимира Лакшина «Берега культуры», в которой собраны статьи этого выдающегося литератора, опубликованные в различных изданиях за последние годы его жизни. Основная тема для этого автора, можно сказать, традиционна: сохранение и развитие отечественной культуры. Но, согласитесь, в последних работах Владимира Яковлевича, безвременно ушедшего от нас, знакомая тема приобрела необычно острое и весьма драматическое звучание. И связано это, конечно, с тем катастрофическим положением, в котором оказалась наша культура в результате предпринятых «реформ». Уже сами тревожные заголовки лакшинских статей о многом говорят: «Крик над площадью», «Утрата достоинства», «Мы оскудели не деньгами, а разумом», «Культура – не украшение на мундире государства», «Самоубийство совершает общество, загоняя в тупик культуру». Причем гражданская боль и тревога за судьбу родной культуры от статьи к статье, от беседы к беседе у Лакшина усиливаются, нарастают. Вас тоже, насколько я понимаю, невероятно мучает эта боль…

Виктор Розов. Еще бы! Тут мое душевное состояние вполне совпадает с настроением Лакшина. Замечу, мне не раз приходилось встречаться с Владимиром Яковлевичем, и впечатление всегда от него было, что это человек редкостно большой культуры и громадного ума, глубокого понимания того, что у нас происходило, и того, что происходит сейчас. И поэтому, когда я раскрыл книгу «Берега культуры», интерес у меня был совершенно особенный. А читал ее с таким удивительным чувством, будто мы с ним разговариваем, продолжаем встречаться и беседовать, при этом наше восприятие современной действительности, понимание роли культуры в народе, в обществе, в государстве синхронно. Разумеется, поскольку Владимир Яковлевич в этом направлении работал как аналитик, а я писал пьесы, он умел намного точнее обобщить и выразить то или иное явление, так точно, как я выразить бы и не мог. И теперь я искренне восхищаюсь, читая его книгу. Как нужен он сегодня, в нашем раскачавшемся, нравственно и духовно рассыпающемся обществе!