Викториада

Слева мимо нас промелькнул поворот на Дубки. Где-то в глубине еще дымилось полностью выгоревшее двухэтажное здание пионерского клуба с множеством обгоревших тел валяющихся на дорожках лагеря. Так же сиротливо стояла МЧСовская техника и наш «бардачок» застрявший в воротах. Вот так и придется теперь искать такие гнезда по всему городу и выжигать их до основания. Была альтернатива - фермент ученого, но после моей битвы с супермонстром биореактор вряд ли уцелел. Такой взрыв разнес его на болтики и трубочки. Так что про фермент и квадрокоптеры можно забыть. Хотя, про фермент можно и вспомнить. Остался маленький лабораторный биореактор, но что можно заправить его продуктом - разве один «биплик» или как вариант водяной пистолет. Мысль вызвала улыбку и недовольный взгляд Екатерины.

– Что веселого?
– Настроение девушки не располагало к веселью.

– Да так, ерунда, Представил, как наделаем фермента и будем бегать по городу с водяными пистолетиками и поливать мертвяков. И потом, всё тихо, без выстрелов - как ты любишь.

Она грустно улыбнулась.

– Да, забавно. Жалко папа этого не увидит.

– Чего это? Всё будет с ним хорошо, уверен. Ты же знаешь, что дуракам везет, а ты как меня назвала первый раз, когда мы встретились, помнишь?

Катя наморщила лобик, вспоминая: - Псих?

– Вот… А это синоним. Так что поверь, поправится и будет еще, как капитан Сильвер на деревянной ноге впереди нас скакать.

Катя уже искренне хихикнула. Наверное, действительно поверила в то, что всё будет хорошо.

– У Сильвера был еще попугай.

– Ну, чего нет - того нет. Можно тебя посадить. Если тебя взлохматить, то будет очень похоже.

– Псих! Сам ты попугай.
– Мы уже смеялись в голос.

Вот так, веселясь, мы въехали в город. Вдоль дороги замелькала промышленная зона. Мертвяков видно не было, наверное, они, действительно, собрались все со стороны нашего убежища, и нам предстоит довольная спокойная поездка. Я посмотрел на часы - почти семь часов вечера. В мае солнце заходит около девяти, так что у нас есть честно заработанная пара часов светлого времени. Мы проехали мимо моего офисного здания и свернули на проспект Строителей. Вот и добрались… почти. Я вспомнил, как тут бегал среди домов, все свои приключения в трактире, в офисе. Столько всего произошло за эти две недели, целая жизнь прошла. Насыщенная приключениями огромная жизнь. Прав был кто-то из древних мудрецов: время измеряется не в секундах, а в событиях. Можно прожить сто лет и отметиться за это время в паре событий, а можно за две недели пережить столько, что на десяток жизней хватит.

Промелькнул наш троллейбус со свисающим из окна водителем. Вот ведь, тоже романтическое место встречи. У кого-то парк, кино, а у нас троллейбус среди кучи зомби.

– Вон там поворот во дворы.
– Я показал на междворовой проезд.
– Вон тот подъезд… третий.

Мы остановились возле моего дома. Двор был пуст, как тот раз, когда его покинул. Мы вылезли из «уазика».

– Пошли, я приглашаю тебя к себе в гости.

Седьмой этаж по лестнице. Я приветливо помахал бедному Йорику, выглядывающему из-за трубы мусоропровода. Вот и дверь моего тамбура. Я осторожно приоткрыл ее, вдруг баба Зоя вернулась домой, пока я бегал по городу, убежищам разным, да по лесам. Пусто. Двери квартир распахнуты. Ну да, я же их и не закрывал. Ящик, будь он неладен. От воспоминаний снова заныла коленка. Моя куртка валяется на полу, сумка - всё, как я тут и оставил. Как и не уходил.

Я подошел к своей квартире, точнее к своей двери. Седьмой этаж. Солнце, садящееся за горизонт. Теплый ветер. Деревья уже покрылись листвой. Весна уже полностью вступила в свои права. Я посмотрел вниз. Бабы Зои не было. Плита, стоящая торчком была пуста. Вот прямо чего-то не хватает. Подошла Катя и посмотрела в дверной проём.

– Не видно никакого вихря.

А его и не должно быть видно, он только приборами фиксируется.

– Ну что прыгаем?

– Подожди, царевна-лягушка, распрыгалась. Не все тут так просто. Одна уже прыгнула, помнишь, я рассказывал.

К нам, семенящей старушечьей походкой приближалась щуплая фигурка мертвеца.

– О, легка на помине. Здравствуйте, Зоя Ванна, давно не виделись. Правильно, что никуда не пошли. Затоптали бы вас там. На улице народу шляется… и не сосчитать.

Баба Зоя привычно забралась на плиту и стала пожирать нас взглядом своего единственного глаза.

– Вот, знакомьтесь, девушка моя. Катя зовут.

Баба Зоя протянула к нам руки, словно действительно соскучилась и сокрушалась, где меня непутевого носило столько времени.

Ладно, старые знакомые - это конечно хорошо, но надо и делом заняться. Я поднял свою куртку и кинул ее в дверной проём. Куртка, распахнув рукава, словно птица пролетела около метра и… исчезла. Совершенно беззвучно, без каких-либо специальных видео эффектов. Была куртка, и нет ее. Я аж вздрогнул от неожиданности.

– Получилось! Получилось!
– Катя захлопала в ладоши, словно ребенок увидевший фокус.

– Получилось.
– Обескуражено произнес я.
– Только вот, что получилось, не знаю.

– Ну, как же, она исчезла.

Я кивнул, соглашаясь с этим фактом. Куртки у меня теперь точно нет. Что очень грустно. Я заглянул в квартиру к Зое Ивановне. На полочке в прихожей лежал ее уродливый синий берет. Я сгреб его в кулак и, с размаху, бросил в дверь. Головной убор описал изящную дугу и упал к ногам хозяйки, чем вызвал ее праведный гнев.

– Теперь вообще ничего не понятно.
– Катя посмотрела на упавший головной убор, на меня, на ворчащую бабу Зою.

– А я, кажется, начинаю понимать.
– Я снова заглянул в квартиру соседки и подхватил ее тапок, потерянный ею в процессе взятия штурмом своей двери еще во время нашей первой встречи. Недолго думая, я метнул его в старушку, попав ей прямо по голове. Не вежливо, конечно, но что поделать? Все ради науки.

В принципе всё понятно, но для очистки совести и чистоты эксперимента я снял свой правый зимний ботинок и кинул его в дверь. Ботинок предсказуемо исчез. Я грустно посмотрел на свою ногу в носке, пошевелил пальцами и тяжело вздохнул.

Солнце наполовину закатилось за горизонт, погрузив двор с бабой Зоей в полумрак. Жалко, конечно, мою квартиру. Хорошо там было, уютно. И будильник, опять же… и чайник. Фикус мой, наверное, засох уже за две недели. А с Катей там было бы вообще здорово. Но, видимо, не судьба! Я обнял свою девушку за плечи и чмокнул ее в висок.

– Ну, что, Катюх, поехали домой?

Она подняла на меня свои большие глаза и непонимающе захлопала ресницами.

Я наклонился и поднял свою сумку. Негоже чтобы моя вещь так вот без присмотра тут валялась. Обняв Катю за плечи, так и пошел на улицу в одном ботинке, сверкая белым носком.

КОНЕЦ.