Вильгельм Завоеватель. Викинг на английском престоле
Шрифт:
В том же 1013 году другие скандинавские дружины опустошали Бретань. Примечательно, что их предводители Олаф и Лакман после удачного набега были приняты в Руане герцогом Ричардом II, что, естественно, не могло понравиться королю Франции. По этому поводу был специально созван съезд представителей знатнейших галльских родов в городе Кодрюс. На нем герцога Ричарда удалось убедить (не исключено, что путем прямого подкупа) порвать с союзниками-язычниками, а Олаф принял крещение (кстати, впоследствии его канонизировали и признали святым покровителем Скандинавии). В 1017 году англо-нормандско-скандинавские связи дополнительно укрепились из-за свадьбы вдовы Этельреда II Эммы и Кнута Великого, который к этому моменту являлся королем Англии и имел все шансы вскоре возглавить разросшуюся скандинавскую империю. Очевидно, что Нормандии это касалось не в меньшей степени, чем Англии.
Вильгельм сохранил традиционные связи, но придал им совершенно новое содержание. Можно сказать, что направление и характер его действий, равно как и лиц, в них вовлеченных, были предопределены масштабными политическими проблемами, касавшимися не только Нормандии и Англии. К моменту его рождения политическая модель взаимоотношений Англии, Франции и скандинавского мира только формировалась. Нормандии
После того как королем Англии стал Кнут, сыновья Эммы от первого брака Эдуард и Альфред вновь оказались в Нормандии на положении изгнанников. Присутствие двух претендентов на английский престол не могло не влиять на нормандскую политику, хотя найти конкретные тому доказательства довольно сложно. В течение нескольких лет принцы старались держаться в тени, что вполне объяснимо, если учесть дружеские отношения, сложившиеся между Кнутом и герцогом Ричардом II. Однако после 1028 года ситуация поменялась. Существует ряд свидетельств, позволяющих предположить, что с герцогом Робертом I английские принцы были достаточно дружны и Вильгельм уже тогда мог часто встречаться с ними при дворе своего отца. Их печати заверяют дарственные Роберта I монастырям Фекан (1030) и Сен-Вандриль (1033). Особый интерес представляют документы с подписью «король Эдуард»: копия хартии о пожалованиях аббатству Мон-Сен-Мишель (подлинность которой не доказана) и дарственная герцога Роберта монастырю Фекан (подлинность которой не вызывает сомнений). Можно предположить, что копии с последней (так же как и с сомнительной дарственной аббатству Мон-Сен-Мишель) снимались после 1042 года, когда Эдуард уже стал королем, и переписчики подкорректировали оригинальный текст. Ни доказать, ни опровергнуть данное предположение не представляется возможным. Впрочем, для нас не столь важно, добавлял или нет Эдуард к своему имени королевский титул во время пребывания в Нормандии. Сам факт наличия его подписей на герцогских хартиях подтверждает записи нормандских хронистов, утверждающих, что принцы-изгнанники, продолжавшие считать себя претендентами на английский престол, пользовались влиянием при дворе герцога.
Герцог Роберт считал претензии Эдуарда и Альфреда справедливыми и поощрял их амбиции. Не случайно Года, сестра Эдуарда и Альфреда, которая также находилась в Нормандии, была выдана замуж за графа Вексена Дрё, близкого друга Роберта I. Причем это происходило на фоне все более заметного охлаждения в отношениях Кнута Великого и герцога Роберта. Согласно распространенной версии, появившейся позже, вражда между правителями выросла из личной ссоры. Якобы Кнут, желая помириться с герцогом Нормандии, предложил ему в жены свою сестру Эстрит. Роберт согласился, но вскоре после свадьбы прогнал Эстрит и объявил брак незаконным. Подтверждений этой легенды не существует. У герцога Роберта было достаточно веских причин для пересмотра отношений с Англией и ее правителем. В конце концов, он мог искренне проникнуться судьбой Эдуарда и Альфреда и начать действовать в их интересах. Как бы там ни было, Роберт I начинает вмешиваться в английские дела на стороне свергнутой династии. Один из нормандских хронистов утверждает, что он даже готовил открытое вторжение в Англию под предлогом защиты интересов Альфреда и Эдуарда. Необходимые для этого войска были собраны и отплыли в сторону Англии, но им помешал сильнейший шторм. Было решено повернуть флот и направить его на помощь другой нормандской армии, сражавшейся в Бретани против графа Алана III.
В 1035 году и король Кнут, и герцог Роберт скончались. Как в Англии, так и в Нормандии на первый план вышли проблемы престолонаследия. Кнут Великий считал наследником своего сына от Эммы Хартакнута. Однако в момент смерти отца тот находился в Дании, чем и воспользовался его сводный брат Гарольд Заячьи Лапки. Несмотря на сопротивление Эммы и могущественнейшего графа Уэссекса Годвина, он был признан соправителем Англии. Нормандия была охвачена смутой. О вмешательстве в английские дела не могло быть и речи. Эдуард и Альфред были предоставлены собственной судьбе. Примерно через год после вступления на престол Вильгельма произошло событие, которое имело самые серьезные политические последствия. Альфред неожиданно объявил о желании навестить мать и отправился в Англию. Неизвестно, на что он рассчитывал, но появление еще одного претендента на престол было встречено в штыки представителями всех борющихся за власть группировок. Чтобы не допустить встречи сына с матерью, граф Уэссекса Годвин захватил его со свитой в плен. При этом многие были убиты. Альфред был передан людям Гарольда Заячьи Лапки, которые истязаниями довели его до гибели. Преступление было ужасным даже для тех жестоких времен. Будущий король Англии Эдуард считал графа Годвина повинным в смерти брата и окончательно простить его так и не смог. Кроме того, смерть принца Альфреда давала Нормандии легальный повод для вмешательства в английские дела.
Но пока вопросы внутренней политики отодвинули внешнеполитические проблемы на задний план. Смерть архиепископа Руанского Роберта в 1037 году грозила Нормандии новыми беспорядками. Англия также жила в обстановке острого соперничества за власть. Гарольд Заячьи Лапки, который в 1037 году был провозглашен единственным королем Англии, в июне 1040 года неожиданно скончался. Королем стал Хартакнут. Однако к этому времени в Англии сформировалась довольно влиятельная политическая группировка, члены которой отстаивали интересы законного наследника престола. В 1041 году они предложили Эдуарду вернуться на родину, и тот ответил согласием. Памятуя о трагической судьбе брата, подобное решение требовало большого мужества. Тем не менее, Эдуард благополучно пересек Ла-Манш, присоединился ко двору Хартакнута и был признан (по крайней мере, частью знати) наследником английской короны. Однако не менее серьезные претенденты на эту роль имелись и среди скандинавских принцев. Более того, имелся договор, подписанный Хартакнутом и королем Норвегии Магнусом, который гласил, что, если один из них умрет, не оставив прямого наследника, освободившаяся корона должна перейти к тому, кто остался в живых. Возможно, все это не имело бы особого значения, проживи Хартакнут подольше. Но он умер бездетным 8 июня 1042 года в возрасте
двадцати трех лет, предположительно «от пьянства».Где в тот момент находился принц Эдуард, неизвестно. Но именно его сторонники оказались наиболее подготовленными к критической ситуации, вызванной скоропостижной кончиной монарха. Эдуард был королем по праву рождения. Официально он был коронован в 1043 году. Вне всяких сомнений, это было знаменательным событием не только для Англии, но и для Нормандии. Эдуард стал королем Англии прежде всего потому, что представлял старинную и уважаемую в Европе западносаксонскую династию. Но в определенном смысле его можно считать протеже Нормандии, в которой он прожил столько лет в качестве изгнанника. Соответственно, нормандский правящий дом мог рассчитывать на благодарность с его стороны. Правда, герцогу Вильгельму тогда было всего четырнадцать лет, и его собственное будущее было весьма туманным. Но фундамент будущих отношений с Англией был заложен.
Таким образом, судьба нового короля Англии с самого начала была небезразлична для Нормандии. А ситуация, сложившаяся в начале правления Эдуарда, была для него весьма непростой. Он получил корону в обход скандинавских принцев, при этом значительную часть его двора составляли выходцы из Скандинавии, а в Дэнлоу – традиционной опоре королей – преобладали проскандинавские настроения. Нет ничего удивительного в том, что первые годы царствования Эдуарда Исповедника прошли под знаком борьбы со скандинавской угрозой. Именно этим объясняется большинство поступков короля. В 1043 году он при поддержке графов Уэссекса, Нортумбрии и Мерсии заключает под стражу свою мать Эмму, заподозренную в интригах в пользу Магнуса, и конфискует ее владения. В 1045 году к широкомасштабному вторжению в Англию начал готовиться Магнус. Уже полностью снаряженный норвежский флот не отплыл к английским берегам только потому, что как раз в это время вспыхнула война между Магнусом и Свейном Эстритсоном Датским. Свейн даже обращался за помощью к Эдуарду, но получил отказ. Победу одержал Магнус, который вновь начал готовиться к походу против Эдуарда. На этот раз английского короля спасла смерть Магнуса, который скончался 25 октября 1047 года. Но Эдуард Исповедник по-прежнему не мог чувствовать себя в безопасности. В 1048 году юго-восточная часть его владений подверглась опустошительному набегу крупного скандинавского отряда. И хотя единственной целью нападавших был грабеж, это вполне могла быть разведка боем, так как планы нового завоевания Англии активно обсуждались при дворах скандинавских владык.
Обороноспособность Эдуарда зависела от поддержки со стороны крупных феодалов. И здесь король столкнулся с серьезной проблемой. Во главе практически всех графств, созданных Кнутом Великим в качестве административных единиц королевства, стояли представители всего нескольких владетельных семейств. Чтобы проводить собственную внутреннюю политику, Эдуарду было необходимо заставить эти кланы прекратить взаимную вражду и по возможности направить их энергию в нужное русло. Прежде всего это касалось так называемых великих графов: Сиварда Нортумбрийского, Леофрика Мерсиаского и Годвина Уэссекского. Постоянным источником напряженности являлось резкое усиление графа Уэссекса Годвина. Влияние, которое стремительно приобретал этот магнат, вызывало у всех тревогу. Неожиданное решение проблемы предложил сам Годвин. Он обещал свою твердую поддержку королю при условии, что тот женится на его дочери Эдит. В 1045 году свадьба состоялась, и с этого времени началось восхождение Годвина к вершинам власти и могущества. Поначалу другие графы пытались этому помешать. Именно их сопротивление, судя по всему, вызвало волну беспорядков, прокатившихся по стране в 1049 году. Однако к 1050 году Годвины окончательно закрепили за собой роль самого влиятельного и богатого семейства Англии. Почти вся южная часть государства от Корнуолла до Кента оказалась под управлением графа Уэссекса. Его старший сын Свейн, известный своей вспыльчивостью и неразборчивостью в средствах, контролировал пять графств на юго-западе Мидлэнда. А второй сын Гарольд стал графом Эссекса, Восточной Англии, Кембриджа и Хантингдоншира. Даже само по себе сосредоточение столь огромных владений в руках одного феодального клана представляло угрозу для королевской власти. А в данном случае речь шла о семействе, глава которого был причастен к убийству брата короля.
В этих условиях для Эдуарда Исповедника стало жизненно важным как можно быстрее сформировать круг надежных сторонников. Вполне естественно, что искать таковых он начал среди людей, которых хорошо узнал во время своего изгнания. В результате при английском королевском дворе стали появляться нормандцы, а на территории Англии – нормандская собственность. Так, местечко Стейнинг в Суссексе, позже превратившееся в довольно крупный порт, было передано во владение аббатству Фекан. Осберн, брат Вильгельма фиц Осберна, став доверенным лицом английского короля, обосновался в Бошаме, главной гавани Чишестера. Развитие данного процесса в Западной Англии связано с возвышением Ральфа, прозванного Застенчивый. Ральф был сыном графа Вексена Дрё, женатого на сестре Эдуарда. В Англию он приехал вместе с Эдуардом в 1041 году и вскоре получил крупные земельные участки в Херефордшире. Вустере и Глостере. Позже он стал графом Херефордшира, где образовалась настоящая нормандская колония. Еще более серьезным успехом короля было то, что нормандские прелаты заняли ряд ключевых постов в английской церкви. В 1044 году аббат Жюмьежа Роберт стал епископом Лондона. В 1049 году еще один нормандский священник, Ульф, возглавил епископство Дорчестер, которое растянулось через всю Англию и включало в то время Линкольн. В 1051 году Роберт Жюмьежский стал архиепископом Кентерберийским, а епископская кафедра Лондона перешла к Вильгельму, служившему дьяконом при королевском дворе.
О проникновении нормандцев в Англию в те годы написано довольно много, и некоторые работы, на мой взгляд, преувеличивают роль короля Эдуарда. На самом деле первая большая группа нормандцев прибыла туда еще с его матерью, когда она вышла замуж за Этельреда II. Но, если не считать служителей церкви, приехавшие нормандцы не оказали заметного влияния на ход истории. И это вполне объяснимо. Герцог Вильгельм и представители нормандской знати были вовлечены в борьбу за власть, и им было не до английских дел. По этой же причине среди нормандцев, отправившихся в Англию, не было, за исключением графа Ральфа Тимида, фигур первой величины. Тем не менее, попытка Эдуарда создать при дворе с помощью нормандцев противовес графу Годвину привела к усилению политической взаимозависимости Англии и Нормандии. В результате прямое противоборство Эдуарда и Годвина после 1051 года затронуло и нормандские интересы.