Винчестер

 - Молодой человек! – Кельта кто-то взял под руку. Ромка оглянулся на старика и задержался взглядом на вспыхнувшем золоте его наград.

 - Молодой человек! – прошамкал старик. – Вот я – до Берлина дошел…А мне сегодня – за весь день ни один человек. Ни один человек здесь – ни слова не сказал. Ладно уж цветы… Просто - музыка. Парад. Речи. Но ни один…

 - Проходи, старый, проходи, - подтолкнул Ерш дедушку, - не надо нам на уши садиться.

 Старик молча ускорил шаг.

 - Позаливают глаза под вечер… - хмуро сказал Ерш и цыкнул слюной под ноги.

 - Он прав, - сказал Кельт.

 - Короче, идейный ты наш, - Ерш вытащил из кармана новую банку пива, - на дело сегодня пойдешь? Как договаривались. Мочканем китаезу в честь Дня Победы, а? Ну, возле того ихнего ресторана, помнишь, я рассказывал?

 - А чего именно китаезу?

 - Чтоб знал, - сказал Ерш.

 Камрады засмеялись.

 **

 - Вот он, падаль, - прошептал Ерш, - один.

 Худая фигурка торопилась. Ей было не по себе в темном аппендиксе переулка.

 - Ату его! – крикнул Ерш и первым рванул из-за угла. Бойцы двинули за ним.

 Китаец остановился. Вместо бегства он вытянул руки по швам и, не отрываясь смотрел на бегущую стаю. Расстояние между маленьким человеком и грохочущей «гриндерами» пятеркой стремительно таяло. Китаец не шевелился.

 - На! – рявкнул Ерш, с налету ткнув кулаком в растерянное лицо.

 Китаец охнул и опрокинулся на спину. Блестящие ботинки замолотили по скрюченному телу.

 - Пацаны, дайте я вмочу, пацаны, - суетился Буба у сосредоточенных спин товарищей. Ему было не подступиться к жертве.

 - Харэ! – скомандовал Ерш и растолкал от китайца камрадов. – Все, я сказал!

 Парни нехотя повиновались. Ерш склонился над лежащим человеком.

 - Очнись, узкоглазый.

 Человек взвизгнул и что-то залопотал сквозь слезы, судорожно прикрывая лицо окровавленными грязными пальцами.

 Ерш схватил его за воротник и рывком поднял на ноги. Колени китайца подломились.

 - Встать, когда с тобой говорит русский рабочий! – Ерш встряхнул дрожащее тело. – Убери руки от своей хари! Смотри мне в глаза! Смотри в глаза, с-сука!

 Китаец подчинился. Свет дальнего фонаря упал на его отекшее лицо, и Рыжий похолодел.

 - Теперь ты понял? Ты понял, кто мы? И кто ты? – говорил Ерш. – Понял?

 Тот быстро закивал.

 - Атпу…атпустите…

 - Думаешь, тебе просто так дадут отсюда уйти? А? – Ерш рассмеялся и посмотрел на комрадов. – Мы дадим ему отсюда уйти?

 - Пускай меня сначала в жопу поцелует, - процедил Деловой.

 - Слышь! – Ерш еще раз встряхнул жертву. – Ты по-русски шаришь, нет? Короче – кисс хис эсс. И можешь валить. Гоу, короче. Кисс эсс – энд фридом!

 Китаец замотал головой. Его широкое лицо сморщилось. Он протянул руки к Деловому и упал на колени.

 - Он умоляет удостоиться этой великой чести! – заржал Буба и заглянул в глаза Ершу.

 Китаец по очереди посмотрел на каждого из пятерки. Его взгляд задержался на лице Кельта. И тут же уткнулся в асфальт.

 - Пацаны! – Рыжий сделал шаг вперед. – Пусть он это самое…валит.

 - Чего?

 - Не китаец он. Японец. Рю. Я его по общаге еще знаю. Буба, помнишь его – это же кореш Давэя, сокурсника нашего. Помнишь, бухали с ним. Он еще нам японский хэви-метал ставил, угорали все с него…

 - Вы чо, с желтыми корешитесь? – Ерша передернуло.

 - Да мне насрать, кто он! – крикнул Буба и оглянулся на стаю товарищей.

 - Ты дурак, что ли? Рю нормальный чел! Помнишь, как он…

 - Заткни хлебало!

 - Сам заткни! – Кельт выпихнул Рю из хватки Ерша. – Пусть валит. Он мой товарищ.

 - Канай отсюда, Рю. Канай, я сказал! – прикрикнул Ромка, и японец попятился, а потом повернулся к камрадам спиной и побежал, нелепо размахивая руками.

 Ерш проводил его глазами. Повернулся к парням.

 - Сваливать надо. По старой схеме. Этот мудила щас ментам стуканет.

 - Не стуканет… - подал голос Кельт.

 - Завтра поговорим, - сказал Ерш, - все, валим. Встречаемся завтра на хате в четыре.

 **

 Кельту все стало ясно, как только он открыл дверь. Лица товарищей были хмурыми.

 - Чаю поставь, - буркнул Ерш, снимая ботинки.

 - Да я сам, в общем-то, сваливать отсюда хотел, - сказал Кельт.

 - Не будь слабаком, братан! – ткнул его в бок кулаком Буба.

 - Да пошел ты…

 - Чо ты ерепенишься? Ну ладно, дал слабину разок. С кем не бывает…

 - Я ухожу, - Кельт набросил куртку и подхватил заранее собранную сумку, - я просто вас ждал, чтобы ключи от хаты отдать.

 - И куда ты пойдешь, зайчик?

 - Тебя не спросил… - Ромка подошел к двери, но Буба преградил ему путь, - отойди.

 - Пацаны, а вы знаете, кто наш камрад по национальности?

 - В смысле? – заинтересовался Ерш.

 - Заткнись, - быстро глянул Кельт на товарища.

 - Мама-то у него русская, а вот папа…

 Буба наслаждался вниманием окружающих.

 - Заткнись, мудила!

 - Хачик у него папа. Самый настоящий хач.

 - У, братишка..., - камрады обступили Кельта.

 - А вы тут все истинные арийцы, что ли собрались? – крикнул он. – Да какие вы на хрен арийцы, когда в нас кого только не наме…

 - Вражий лазутчик, значит? – перебил Ерш, не отрывая взгляда от Кельта. – Что, скоро нам твоих носатых родственников ждать? Заложил, падла, признавайся!!!

 Кельта скрутили и бросили на пол.

 - Маркер принеси! – рявкнул Ерш Бубе. Тот метнулся к полкам и вернулся с синим фломастером.

 - Держите ему руки! И голову! Голову держите!

 Кельт молча отбивался, но борьба была недолгой.

 Когда Ерш закончил свое творчество, комрады заржали. На лбу Ромки были выведены крупные буквы – ХАЧ.

 - Выкидывайте его отсюда. Пусть валит к своей родне. Сдаст – не сдаст, неважно. Мы отсюда сваливаем. Пшел вон, пес!

 Кельта спустили с лестницы. Вслед полетела сумка. Когда хлопнула дверь квартиры, он шмыгнул разбитым носом, покопался в сумке. Нашел бейсболку и натянул козырек по самые брови. Вышел на улицу. И побрел неспешной походкой бездомного.