Винсе

— Из-за моря что ли?

Хафэр тут же поинтересовался:

— С чего вы это взяли?

Библиотекарь осмотрел его с подозрительностью, нехотя объяснил:

— У нас такие имена не дают, да и волосы у тебя светлые и глаза синие. У нас таких не бывает, а вот за морем…

— Покажите на картах, о каких краях говорите?

Зло хохотнув, библиотекарь поинтересовался:

— Как можно не знать откуда ты?

— Мой отец чужак, вот и хотел узнать из каких он мест. — Увидев в глазах библиотекаря следующий вопрос, Корэр тут же ответил и на него: — Я не могу у него спросить, нынче он отравился в иные миры.

Немного подумав, библиотекарь сходив за картой, проворчал:

— Если уж ты мне пол золотушки выложил, иди покажу.

Развернув карту тот указал Корэру на город, в котом они находились сейчас, провёл пальцем по дороге, к соседнему, портовому городу, объяснил:

— Вот здесь возьмёшь корабль, до Ксеньяра, — ткнул пальцем в крупный город на противоположном берегу, — от него поедешь дальше по Девятому направлению, если границу пересечь пустят, будут земли арыхой, ты на них похож.

Корэр, заметив сходство звучания названия народа с именем его вида, хотел было уже помчаться прочь, но всё же остановил себя, заставив исполнить первоначальный план: изучить сказания и легенды. Поблагодарив библиотекаря, он объяснил, какие бы книги хотел прочесть, и собрав их, уселся отмечать места, в которых на основе историй он мог бы отыскать оставшихся арий. Просидев до самого вечера, Корэр составил план путешествия по всему материку, с концом в городе, из которого можно было быстрее всего перебраться за океан. Если бы только можно было задержаться ещё немного дольше, он бы планировал путь и по соседнем материку, но на это ушло бы слишком много времени, ведь записи их историй были слишком отрывочны и нечётки, а библиотекарь уже несколько раз настойчиво попросил покинуть заведение, ведь близилось время закрытия.

Выйдя на улицу, Корэр собирался было уже выбраться из города и долететь до Ксеньяра за ночь, ведь по расчётам у него всё должно было получиться, но вспомнил об обещании вновь зайти к ювелиру. Решив переночевать в городе, Корэр отправился в таверну, где мог бы снять комнату, по пути прикидывая, насколько же точные получились расчёты Тиллери, ведь с одной стороны он выручил за самородок куда больше положенного, а с другой и потратил сверх своих планов…

Зайдя в таверну, Корэр тут же устремился к барной стойке, поинтересовавшись:

— Есть у вас где переночевать?

Мужчина, окинув его оценивающим взглядом, с охотой ответил:

— Три золотушки.

Корэр, недовольно нахмурившись, заявил:

— Вы меня ободрать пытаетесь! Я за эти деньги здесь на окраинах целый дом купить бы мог, да ещё осталось бы.

Трактирщик, недовольный тем, что не вышло нажиться на избалованном, судя по внешнему виду, мальчишке, продолжил настаивать на своей цене, тогда Корэр спросил:

— Во сколько вы закрываетесь?

— С рассветом.

— Тогда я в зале посижу.

Поняв, что сейчас может вообще остаться без денег, трактирщик поспешил сообщить:

— Кто ничего не берёт, выматывается прочь.

Корэр уставился на него пробирающим взглядом леденяще-синих глаз, от которого трактирщику стало не по себе, прошептал, так что собеседнику пришлось выслушиваться в каждое слово:

— Самого дешёвого пойла мне, и не пытайся трясти с меня больше положенного, уж расценки я знаю.

Трактирщик, разочарованно поморщившись, назвал цену, махнув служанке.

Выложив три рунющки, Корэр подыскал пустой стол в тёмном углу и тут же вытащил из заплечной сумки книгу, прихваченную из Империи.

К нему подошла официанточка, тут же принялась натирать стол, наклонившись так, чтобы грудь её, пышная и сочная, ели прикрытая полу расстёгнутой блузкой, оказалась на уровне глаз явно богатого гостя. Корэр только брезгливо поморщился, от ударившего в нос аромата благовоний, перекрывающих запах потного тела. Не удостоив девицу и взгляда, он продолжил чтение, на что та, раздражённо хмыкнув, со стуком поставила кружку перед гостем, расплескав её содержимое по столешнице.

Корэр недоверчиво осмотрел пузырящееся мутное пойло и вновь продолжил чтение. Одну из легенд прошлого он нашёл весьма занимательной: про героя, победившего многоглавого змия, что охранял мост в Иные миры… Чем-то всё это походило на сражение его отца и Безымянного змия, за исключением некоторых отличающих деталей, самой большой из которых было то, что Змий и Ра вовсе не были представителями света и тьмы, просто силу имеющими, решившими делить миры, могущественными магами, не сошедшимися во взглядах. Что интересно, легенды про раздел мира Героем и Змием тоже имелись. И что ещё интереснее, все эти легенды существовали ещё за долго до создания Империи и прихода к ариям Ра.

От чтения Корэра отвлёк смердящий алкоголем мужик, плюхнувшийся за его стол как мешок с дерьмом и тут же попытавшийся пристать к нему:

— Ты, браток, пить не будешь? — указал на всё ещё не тронутую кружку Корэра по краю которой ползла наглая жирная муха. — Тогда дай мне, а то денег, сам понимаешь, на эту бурду жалко.

Его подрагивавшая рука потянулась к кружке, но Корэр слегка отодвинул её, показывая, что не намерен делиться и тут же уставился на незваного «братка» леденящим взглядом. Тот с неохотой подняв глаза, ошарашенно икнул — таких глаз не было ни у одного живого, но прогнав изумление, тут же проговорил:

— Да ты как я погляжу не местный, меня на этом материке в лицо каждая собака знает, и уж ни один щенок вреде тебя перечить не смеет.

Корэр недовольно оскалился, демонстрируя острые ровные белые зубы, его сосед вновь заговорил:

— Ты мальчик, вижу на драку нарываешься. Ну что же, давай силами померимся. — Увидев, что Корэр потянулся к клинку на поясе, тут же добавил, удивительно чётко выговаривая слова: — Только давай на улице, а то я в этой таверне каждый приезд останавливаясь, не хочу, чтобы в следующий раз мне хозяин за погром цену заломил.

Корэр согласно кивнул — ему тоже не очень хотелось платить компенсацию ущерба, ведь это значило бы, что момент, когда деньги ему больше не понадобятся, уже близок.

Следуя за пошатывавшимся пьянчугой, из насмешек посетителей ария смог узнать, что соперник его вовсе не обычная пьянь, а состояние когда ещё немного и начнёт заплетаться язык, для него самое работоспособное. Он частенько навязывался на ничего не подозревавших самонадеянных странников, либо пьянствуя за их счёт либо, что было чаще, разводя бедолаг на поединок и празднуя победу за счёт ставок наивных, недооценивших Пьяницу, или понадеявшихся, что хоть один бравый поединщик наконец надерёт проныре зад.